Какое-то время Раскин сидел в растерянности, не зная, что ему делать. Потом мысленно ругнул себя. Черт возьми, столько времени ждал первое самостоятельное дело, а тут растерялся, словно старомодная барышня перед женихом! Ну, парень, ты даёшь! А ещё называешься - инспектор криминальной полиции!
Сделав такую самовстряску, он начал собираться в дорогу. Времени, чтобы дописать справку, не оставалось (на счету была каждая минута) и он сбросил её в память компьютера. Собрав немногочисленные бумажки со стола, он сложил их в ящик, встал и подошел к оружейному сейфу, встроенному в стену комнаты. Под толстой общей дверцей находились дверцы поменьше - ячейки с личным оружием сотрудников следственного отдела. Вот его, Раскина, ячейка под номером 11.
Он набрал свой личный код, подождал, пока загорится красный огонек контрольной лампочки, прижал подушечку большого пальца левой руки к отверстию считывающего устройства. Красный цвет сменился зелёным, дверца ячейки плавно отворилась.
Инспектор вынул оружие. Пистолет системы "Альбатрос" калибра 8,54 мм, со стабилизированным центром тяжести и лазерным корректором прицела, удобно и ладно лёг в ладонь, став продолжением его, инспектора, руки. Раскин взглянул на индикатор обоймы - он показывал полный боезаряд, проверил предохранитель огня - включен автоматически на повторное нажатие, и сунул пистолет в магнитный зажим на поясе. Надел защитную куртку, застегнул молнию - "липучку". Всё, к бою готов!
Он усмехнулся, представив себя со стороны. Супермен!
Но всё было сделано точно по инструкции, даже самый маленький пункт которой был оплачен кровью, а подчас и жизнями предыдущих поколений полицейских Ньюстоуна.
Выходя из комнаты, он столкнулся в дверях со своим коллегой и соседом по расположению рабочих столов Бобом Кирнером.
*********************************************
Роберт Кирнер - инспектор криминальной
полиции, следственный отдел.
25 лет, 171 см/72 кг. Индекс здоровья – 76 МЕД
Постоянный гражданин Ньюстоуна.
Образование - факультет розыска и права
Полицейской Школы, студент заочного отделения
Академии Права.
Холост.
*********************************************
Инспектор Кирнер был старше Раскина всего на один год, но уже имел в своём послужном списке три раскрытых преступления и участвовал в розыске и задержании убийцы-маньяка, наводившего ужас на жителей Северо-Западного округа Ньюстоуна. Всё это как бы давало ему моральное право считать себя старшим товарищем Раскина, умудрённым и опытным, и соответственно относиться к более младшему коллеге – снисходительно и покровительственно, беззлобно подшучивая над ним.
Вот и сейчас он раскинул руки, загораживая проход и пытаясь поймать друга.
- Эй, Стив! Ты, похоже, домой уже собрался? А у начальства отпросился?
- Пусти, Боб, у меня времени нет, - отмахнулся Раскин. - Надо успеть на осмотр места, пока эксперты ещё работают там.
- Неужели? Тебе поручили вести дело?
- Угу, - промычал Раскин, протискиваясь мимо Кирнера.
- Поздравляю, Стив! - весело хмыкнул тот. - И желаю удачи, инспектор! - крикнул он уже в спину спешившему к выходу Раскину.
Автомобильный гараж отдела находился в подвале северного крыла здания Управления полиции. Спустившись в гараж, Раскин прошёл до стоянки автомашин, закреплённых за отделением инспекторов, в которое кроме него и Кирнера входили ещё четыре человека. На их отделение приходилось три красавца Опеля: серебристо-серого цвета, золотисто-жёлтого и цвета морской волны.
Два года тому назад властями города было решено полностью обновить автомобильный парк полиции Ньюстоуна. Был объявлен конкурс среди автомобильных компаний мира на создание конструкции машины, в полной мере отвечающей требованиям работы в полиции. Да, это был лакомый кусочек! Ведь, кроме поставки 1850 автомобилей для патрульной службы и оперативных подразделений и 148 микроавтобусов для экспертного отдела, спецаппаратуры и полицейского десанта, это ещё и повышало престиж фирмы. И потому в конкурентную борьбу за контракт бросились многие автомобильные гиганты: американские Дженерал Моторс и Форд, японские Тойота и Ниссан, германские БМВ и Опель, российский ГАЗ и итальянский ФИАТ.
Спустя десять месяцев определился победитель – фирма Опель со своим автомобилем Тритон. Пройдя разнообразные и сложнейшие испытания в мыслимых и немыслимых условиях, он оказался наиболее приспособленным к работе в качестве полицейской машины. По динамике разгона он не уступал гоночным болидам "Формулы-1", разгоняясь до скорости 100 км/ч менее чем за 5 секунд. Управляемость была фантастической: автомобиль мог развернуться в квадрате с размерами сторон всего на метр больше своей длины и проходил стандартную "змейку" на скорости 110 - 120 км/час, не теряя при этом устойчивости. Кузов машины выдерживал опрокидывание со скорости 140 км/час и боковой удар с 80 км/час без деформации жизненного пространства. Последним словом техники было и внутреннее оборудование Тритона, начиная от устройства дистанционной остановки автомобиля-нарушителя и кончая системой спутниковой навигации и возможностью выхода в компьютерную информационную сеть. Патрульные машины отличались от оперативных лишь специальной окраской да наличием на крыше блока сигнальных маячков.
Подходя к Опелю цвета морской волны, Раскин подмигнул ему, словно живому существу, и, проведя кончиками пальцев от переднего угла крыла до ручки дверцы, открыл её и уселся в сиденье, подождал, пока оно автоматически подстроилось под его тело, обеспечивая оптимальное и удобное положение. Хотя инспектор и спешил, он не мог отказать себе в удовольствии включить систему тестовой проверки автомобиля, которая через десять секунд мелодичным женским голосом произнесла: "Всё в порядке. Можно ехать. Счастливого пути!"
Кивнув в ответ головой, Раскин запустил двигатель, набрал на пульте навигации координаты места прибытия и медленно поехал к выезду из гаража. На контрольном посту он вставил служебное удостоверение сканполосой в щель автоконтролера, повернулся лицом к стеклянному глазу опознавателя личности. Подобную процедуру ему пришлось пройти и на выезде из ворот Управления полиции, только на сей раз проверку делал живой человек - молодой полицейский, который, проверив удостоверение Раскина, почему-то виновато улыбнулся ему и пропустил автомобиль на улицу.
Раскин вёл автомобиль, следуя указаниям навигационной системы. Система состояла из нескольких спутников, находящихся на геостационарных орбитах над Землёй и отслеживающих ситуацию на улицах города. Полученные данные передавались в центральный компьютер, который обрабатывал эту информацию и выдавал рекомендации оптимального маршрута в каждый автомобиль, оборудованный этой системой. Перед водителем на лобовом стекле высвечивалось направление движения – контуры изумрудных светящихся стрелок, показывающие повороты или движение прямо. Перед нужным поворотом стрелки начинали мигать, привлекая внимание водителя. Иногда, кроме стрелок, появлялась надпись "Скорость такая-то", помогающая попасть в ритм "зелёной волны".
Раскин ехал, думая только об одном - о предстоящем расследовании. Он старался, словно перед экзаменом, вспомнить всё то, чему пять лет его учили в Полицейской Школе…
- Что является наиболее важным в розыскном деле? - голос преподавателя методики розыска был сухим и словно жестяным, и сам он - весь худой, остроносый, с торчащими в разные стороны вихрами - был словно вырезан из листа жести. – Итак... Смелость? Интуиция? Широта мышления? - говорил он, вторя эхом ответам курсантов. - Конечно, конечно, всё это и многое другое весьма важно. Но… самым важным в розыскном деле являются… - он выдержал небольшую, многозначительную паузу, - мелочи. Да, да, не удивляйтесь, именно мелочи. Детали и нюансы, так сказать. В свое время в России существовали такие магазины - "Тысяча мелочей". Так вот, когда вы в ходе розыска соберёте тысячу мелочей, деталей и подробностей о предполагаемом преступнике, о его жертве, об обстоятельствах и мотивах совершения преступления, тогда из этой, на первый взгляд разнородной мозаики сложится цельная и ясная картина, отвечающая на главный вопрос розыска - "кто?". А иначе будет только гадание на кофейной гуще, притягивание за уши и высасывание из пальца.
Раскин хорошо помнил все эти наставления опытных преподавателей. Да и на практических занятиях он был не в числе последних. Но одно дело - учебные задания или, скажем, мелкие кражи, и совсем другое - преступление, возможно, связанное с убийством человека.
Ему вспомнился его однокурсник Макс Леман, по прозвищу "Мини" из-за своего невысокого роста. Отличник в их курсантской группе, дотошный и настойчивый, он буквально изводил преподавателей вопросами, засиживался в лабораториях и в библиотеке, когда остальные курсанты со спокойной совестью отправлялись на дискотеки и в бары, на выездных практических занятиях обследовал каждую травинку, каждый камешек и в итоге приходил к таким выводам, что видавшие виды следователи просто диву давались, но в конце концов признавали его правоту. Недаром, проработав около полугода в Управлении, он был переведён в Главный аналитический центр. Вот он, Леман, точно собрал бы даже не тысячу, а две тысячи мелочей и, будьте уверены, в два счета вычислил бы преступника.
Опель бесшумно мчался по широким улицам города, легко обгоняя пузатые автобусы, грузовики-работяги и разномастные, разноцветные легковушки. На одном из перекрёстков, поворачивая на другую улицу, инспектор притормозил перед пешеходной "зеброй", пропуская стайку школьников во главе с учительницей. Учительница, молодая стройная блондинка, стоя спиной к автомобилю инспектора, держала в поднятой вверх левой руке стоп-жезл, а правой подгоняла своих питомцев.
"Интересно, какого цвета у неё глаза?" - вдруг подумал Раскин. И коротко посигналил девушке. Мелодичный звук трех-тонального сигнала заставил её оглянуться через плечо на инспектора. Он улыбнулся ей, но взгляд миндалевидных карих глаз был строг и холоден. Не ответив на улыбку, она пропустила мимо себя последнего ученика и пошла следом, грациозно ступая стройными ногами, слегка покачивая бедрами.
Раскин завороженно смотрел ей вслед и, только когда сзади послышались нетерпеливые гудки других водителей, он очнулся и продолжил путь.