Солнца уже совсем не было видно, и свет дарили зажегшиеся на всех улицах огоньки фонарей, витрин и гирлянд, каждый вечер ждущие приближения праздника.
Праздника никакого не было, но чертовски приятно осознавать, что он где-то близко, и в любое мгновение может накрыть своим плащом, в котором ране хранил феерию и размах действа, заставлявшего трепетать самых несгибаемых поклонников торжеств.
Карманы пусты, походная фляга тоже и даже сигареты на исходе, но мы с Мартиной никогда не теряли энтузиазма, а значит, наступало самое славное время для того, чтобы влиться в давно знакомую, хорошую компанию, дабы скрасить сей Вечер и волочащуюся за ним холодную ночь.
- Может, попробуем к Лесси? У нее кажется сегодня выходной и завтра тоже, - предложила Марти, зная, что идей гениальнее, чем у нее у меня не найдется, равно как и аргументов, для того, чтобы провести ночь на улице.
- Согласен, можно попробовать, - я был полностью в ее власти.
- Вот и отлично, - воскликнула она и хлопнула меня по плечу, - Всего пара кварталов и мы на месте. Звонить заранее не будем, устроим сюрприз.
Чтобы долго не идти, мы решили срезать дворами, и в одном из переулков нам попался человек, который, водрузив себя на огромный мусорный контейнер, вещал нескольким собравшимся вокруг него прохожим, и местным обитателям.
- Кайтесь, нечестивые, его царствие грядет и длань его покарает тех, кто жил во грехе, но тех, кто прошел чрез тернии и страдания земной жизни, возьмет к себе. Кайтесь, пока не наступил день гнева его, ибо будет поздно, когда сядет одесную его, каратель его и судья его.
- Вот черт, - произнес я, обняв Мартину, - Наткнулись на целую секту религиозных фанатиков, которые в итоге еще и каннибалами окажутся.
- Или инопланетными существами, - подхватила Марти, - Которые были забыты на нашей бренной планете своими соплеменниками и жаждут вернуться назад, но никому не нужны в других галактиках горькие пьяницы без страховки и вида на жительство. От них совершенно никакой пользы.
Мы остановились чуть поодаль и слушали то, что говорит этот странный человек о великом суде, о геенне огненной и о муках, которые непременно все испытают, кто не откроет сердца для творца всего сущего и не отдаст ему свою душу. Мартина уткнулась в мое плечо, с трудом сдерживая смех, а я пытался мысленно проложить наш дальнейший маршрут. Когда это у меня получилось, я поцеловал Марти, и мы направились на противоположную сторону переулка. Проходя мимо пророка и внемлющих ему людей, мы старались не шуметь, однако человек на мусорном баке заметил нас, оживился и воскликнул, - Добро пожаловать, дети мои, в общину святого Патрика. Вы пришли покаяться в грехах своих, дабы найти землю обетованную и открыть суть творца в душе своей?
- О, да, непременно, - ответил я, продолжая идти.
- Тогда подойдите, - крикнул пророк.
- Нет, спасибо.
- Тогда я подойду к вам, дети мои, - он ловко соскочил с мусорного бака, и размашистыми шагами направился в нашу сторону. На всякий случай я нащупал баллончик «Мэйс» в кармане и сжал кулак. «Подходи, придурок» - подумал я – «Сейчас ты своего бога воочию увидишь, и у тебя даже будет время, чтобы поговорить с ним».
Однако человек с мусорного бака был настроен весьма дружелюбно. Он раскинул руки в форме креста, застыв, словно скульптура в паре метров от нас.
- Я святой Патрик, и это моя община. Рад видеть вас здесь.
- Не могу сказать, что взаимно, - произнес я, - но у нас мало времени. Мы бы с удовольствием пообщались с вами, однако дела.
- О, земные дела ничто по сравнению с провидением господним. Разве может хоть одно дело смертной жизни умалить значимость господа сияющего и дарующего? – монотонно басил человек, назвавшийся святым Патриком.
- О, да, может, - ответил я, - прохудившиеся ботинки, например.
- Свежий сэндвич, - сказала Мартина, - или первая сигарета с утра.
Патрик непонимающе воззрился на нас, но было уже поздно.
Мартина посмотрела на темное небо и произнесла,
- А говорили, что святые – это мученики, ушедшие в мир иной. Как же Патрик стал святым при жизни? Может быть, среди нас и Господь где-нибудь ходит?
- Дочь моя, Господь сам дал мне сей сан. Я смиренно принял его, дабы наставлять на путь истинный овец заблудших, словно пастырь и открывать сердца людей, что боятся узреть в себе часть замысла его.
- Пиарщик Господа?
- Простите? – святой Патрик явно был смущен.
- Ничего, - Мартина хихикнула, - Святой Патрик, разрешите откланяться, но, к сожалению или к счастью, мы сейчас выполняем одну из миссий Творца всемогущего и занимаемся подготовкой к празднику в его честь. До ночи нам еще нужно успеть сделать очень много важных дел, и мы никак не можем омрачить имя его своей некомпетентностью.
- Празднику? – переспросил Патрик.
- Празднику, - продолжил я, - Великому празднику огромной рыжей белки. Именно в этом образе, впервые, он и явился на землю, дабы дать плод свой перворожденной женщине и сделать людей мягкими, пушистыми, рыжими и задорными. Но потом что-то пошло не так – то есть рыжие люди, это, несомненно, его потомки, равно как и волосатые, но это не белки. Чтобы расставить все по местам, нам необходимо призвать к ответу и в то же время защитить всех енотов, которые в тот светлый день свершили нападение на беззащитную перворожденную женщину и совратили ее. Каково же было горе Создателя, когда он прознал о случившемся. Он навеки проклял енотов и теперь – раз в году нам приходится перекрашивать енотов в рыжий цвет, чтобы уберечь их от его гнева. Ведь так и не понял он, что является и белкой и енотом одновременно, и если мы позволим Господу уничтожить всех енотовидных, то он сам потеряет свою силу и власть. Никогда сердца его последователей не оправятся от горя и скорби, буде так. Не мешайте нашей священной миссии, отец Патрик и празднеству сему, ибо навлечете на себя гнев Божий.
Святой Патрик стал пунцовым от ярости, - Ах, вы, богохульники!!!
Он топал ногами и что-то кричал нам вслед, но я и Мартина уже бежали по залитому огнями проспекту и вдыхали холодный воздух большого темного города. Лесси ждал большой сюрприз, ибо по пути нам попалось два магазина, и мы решились купить в одном из них енота, а в другом немного охристой краски, дабы не идти в гости с пустыми руками, а заодно спасти от гнева Господня одно живое пушистое существо.