На полях вчерашней газеты Андрей записал: "Один из плюсов жизни вампира - не нужно стоять в пробках". Размяв окурок в пепельнице и отправив газету в стопку таких же "манжет" с записками, писатель вернулся к компьютеру и рукописи. "Тайна замка Омерич" должна была занять нишу между пятидесятирублевыми поделками в мягком переплете и красивыми, в твердом переплете изданиями признанных мастеров, со стилизованными под рисунки фотографиями главных героев из недавней экранизации. Эту нишу скрытный писатель Влад Цепин - даже столь откровенный псевдоним кое-кто из читателей обсуждал как "редкое совпадение" - занимал давно и прочно. Андрей планировал через десяток лет отправить Влада на покой, но перед этим Цепин должен был отрецензировать пару произведений своего "идейного последователя и верного ученика".
От хитросплетений венгерского двора времен Яна Хорвата, отправившего Елизавету Боснийскую вниз по реке в зашитом мешке, Андрея отвлек стук в дверь. Вошедший Максим сделал вид, что не заглянул в текст на мониторе, и отдал конверт с гонораром.
- Через недельку закончу, - Андрей повертел в руках опустевшую сигаретную пачку и выкинул её в мусорное ведро. - Там еще чьи-нибудь мемуары набирать не надо пока?
Андрей уже давно заподозрил Максима в этаком чутье на рынок, а не понимании его головой. Во всем, кроме дела, его агент проявлял себя достаточно странно и порой глупо. К примеру, избитая шутка про "мемуары" продолжала его веселить. Тинейджер.
- Не, пока отдыхай. Да, как ты относишься к почитателям?
- Наш общий знакомый Влад их терпеть не может, забыл? - Андрей присел на край стола.
- Здесь особый случай. Талант, ему пойдет на пользу общение. Да и...
- Это не твое желание? - писатель не глядя нашарил в ящике стола новую пачку сигарет и стал сдирать пленку. Пальцы дрогнули, и хвостик пленки оторвался.
Максим выглядел искренне огорченным.
- Да.
- Тогда передай, что я согласен. Пусть скажут время и место.
Максим добыл из кармана небольшой бумажный прямоугольник и отдал писателю. На пришедшем из советских времен бланке визитки с узорами цвета потемневшей меди были адрес, дата и время.
- Хозяева жизни напоминают, кто есть кто? - писатель отложил визитку и продолжил борьбу с непокорным полиэтиленом. - Почему бы тогда не привезти его сюда на трех черных машинах? По частям, - Андрей нервно хихикнул, обнаруживая, что и сам не понял смысла своей шутки.
- Пойду я, - Максим разобрался с делом и опять был нескладным подростком.
- Ага, давай, - Андрей нашарил на столе нож и наконец пробился через преграду между собой и никотином.
Когда за агентом хлопнула входная дверь, Андрей уже внимательно изучал визитку, пытаясь вспомнить, где в Москве находится "Кружка". Через некоторое время в голове всплыла картина "приземистого небоскреба" на Кудринской площади - будто кто-то спрессовал кусок Нью-Йорка вокруг Трамп-билдинг и этажей на тридцать вогнал в землю.
Андрей сполз со стола в кресло и достал из ящика недавно отпечатанный на полутора сотнях страниц текст. Перечитав последнюю страницу, он открыл электронную копию и продолжил писать.
Охранник на входе "Кружки" поприветствовал Андрея и его спутника как старых знакомых. Внутри, не смотря на полночный час, было полно народу. Кто-то из персонала провел их сквозь клубы табачного дыма к свободному месту в углу помещения.
- Странный дом, - "талант" обвел взглядом помещение. - Будто небоскреб вбили в землю.
Андрей выложил на стол две пачки сигарет и зажигалку и закурил:
- О чем ты хотел поговорить? Олег, если не ошибаюсь?.. - дождавшись утвердительного кивка, писатель продолжил. - Автографов я все равно не даю.
- Влад... - опершись локтями на стол, Олег рассматривал пустую пепельницу, будто в ней была причина всех горестей мира. - Это вы псевдоним выбрали? Или он вас?
Писатель приподнял бровь, оценивающе глядя на собеседника. Что-то во всей истории с допущенным "к телу" читателем начинало его настораживать. Например, хозяева жизни и сами нашли ему замену. Но тогда почему бы и нет, черт возьми?
- Я. Репутация прилипает к имени, и через некоторое время одним уже нет до тебя дела, а другие точно знают, чего хотят. И ты до конца жизни крутишься как белка в стиральной машине - с радостью бежал бы в другую сторону, да обстоятельства не пускают.
- Вы хотите независимости от читателя.
- В точку. Когда я начинал, я думал, что могу подмигнуть читателю - и он поймет намек. Посмотри, вот эти два человека связаны тонкой ниткой. Она в глубине истории, но она есть. Самой удачной была первая пробившаяся дальше ящика стола книжка. На неё это всё не влияло.
Андрей вдавил окурок в пепельницу и немедленно потянулся за второй сигаретой. О да, то была самая удачная его книга. Именно после неё они его и нашли.
- Потом я старался подсмотреть, что люди вынесли из неё. Интернет в этом очень помогает. И заметил, что они проходят мимо щедро рассыпаных намеков прямиком в сторону очевидности. Им нравилось просто бояться. Я ведь и не хочу, чтобы они читали всё это, вооружившись справочниками и конспектируя. Но они читают, будто хлещут дорогое старое вино, гонясь лишь за градусом. Вкус, послевкусие - зачем?
Олег поднял глаза на разошедшегося писателя:
- Может, не стоит судить всех по худшим? Не обязан же каждый с криком "Я понял!" поскорее писать, что он там понял.
Андрей криво улыбнулся, начертив огоньком сигареты линию в полумраке:
- Не будем устраивать сеанс психологической помощи, договорились? Я тебе рассказываю о давних временах. Я уже нашел своё место и свой стиль. Читатель находит в книгах не больше, чем я туда вкладываю, и мы оба довольны собой и друг другом.
- Можно? - Олег кивнул на сигареты. Добыв одну, он попытался прикурить от блестящей "Зиппо" писателя, но зажигалка выдавала лишь сноп искр. Андрей забрал её, с первой попытки добыл огонь и усмехнулся:
- В чужих руках теряет блеск.
- А куда идеи? Вряд ли на свалку истории.
- Боже упаси. Влад кормит и одевает, но если ему в голову приходит хорошая идея - он обязательно делится ею со своим напарником. Владику-то из всех человеческих чувств нужны только страх, любовь да временами - чуток храбрости.
- Всего? А...
- Оттенки, да? А зачем? Если ты хорошо напугаешь читателя, он сам додумает страх. Такой, как ему нужен. А любовь много места занимает только в зубастых женских романах. Оттенки все достаются второму.
- Имя его вы, конечно, не скажете?
Андрей хмыкнул и добыл новую сигарету:
- Конечно. Попробуй угадать сам. Подскажу - две его книги уже появились. А третью он пишет.
- Давно пишет?
Писатель задумчиво разглядывал багровые точки на конце сигареты.
- Давно. Иногда мне кажется, что на эту книгу не хватило бы даже бессмертия - так много оттенков для неё нужно.
Из "Кружки" они ушли в начале третьего часа ночи. Под конец Аднрей даже немного жалел, что разговор приходится прекратить - собеседник затронул в нем что-то давнее и забытое. Олег вызвал такси, Андрей же заявил, что живет неподалеку, и пошел пешком. Он знал, что через два квартала встретит девушку, выходящую из двора. Когда это и произошло, она безвольно вернулась вслед за ним в темноту подворотни, и писатель вонзил ей в шею внезапно оказавшиеся очень длинными клыки. Ослабевшую от гипноза и потери крови девушку он аккуратно проводил до скамейки, убедившись, что никто не воспользуется десятком минут её беззащитности.
На проспекте Андрей закурил, и на мгновение в гладком боку зажигалки отразилась далекая фигура, где-то у перекрестка. Писатель резко обернулся, но сзади было пусто.
- Еще скажите, это я сам отразился, - пробормотал Андрей и поспешил домой - утро приближалось.
"Тайна замка Омерич" действительно была готова спустя неделю. Отправив рукопись кому следовало, Андрей впервые за последний месяц открыл окна, чтобы проветрить. Беглого взгляда на внешнюю сторону рам было достаточно, чтобы писатель немедленно набрал номер Максима:
- Кто-то пробовал снаружи мои окна.
Секундное замешательство, и с той стороны отвечает Серьезный Максим:
- Через полчаса у тебя будут специалисты. Жди.
Специалисты, одетые газовщиками, действительно появились через полчаса. Выгрузив из желто-красного УАЗа-"таблетки" увесистые сумки, они поднялись к Андрею и занялись делом. Все время, пока "газовщики" обследовали квартиру, лестничную площадку, чердак и даже квартиры соседей, - "а у вас газом случайно не пахнет?" - Андрей сидел в кресле спиной к стене, невидящими глазами глядя в страницы напечатанной рукописи. Червячок сомнений в его душе превращался во вполне взрослую змею страха - удава, пока еще лениво, короткими спазмами сжимавшего горло. Долистав рукопись до конца, Андрей аккуратно спрятал её в ящик стола и отошел с сигаретой к окну. В темноте через улицу ему померещилась тень, но спустя мгновение там уже никого не было. Через пару затяжек один из "газовщиков", подойдя сзади, отнял у писателя сигарету и погасил о внешнюю сторону стены:
- Когда в доме газом пахнет, не стоит даже думать об искрах. Пошли поговорим.
Аккуратно прикрыв окно, "газовщик" увел Андрея на кухню, где уже складывали инструменты остальные специалисты:
- Мы все проверили. Да, твое окно пробовали явно с целью проникновения - но безуспешно. Ребята дом проверили, кое-что подновили, - пути внутрь охотнику нет.
- Это, значит, мне так и сидеть в четырех стенах?
- Ты меня слушай, а не придумывай. Наше дело - проверить дом. Как ты будешь по улице ходить или гостей принимать - с Максимом договаривайся. Может, у начальства лишний броневик найдется, тебя катать. А вообще расслабься - не ты первый целью становишься. И это еще не последний случай в твоей жизни.
Этой сомнительной попыткой обнадежить все и закончилось. "Таблетка" под окном рыкнула и уползла в ночь, а Андрей впервые в жизни осознал, как много в любой квартире углов.
Устало откинувшись в кресле, писатель прикрыл глаза рукой. Нашарив на столе подходящий клочок бумаги и ручку, он нацарапал: "Ничто не сравнится с неспособностью делать то, ради чего выбрал вечную жизнь". В последнее время лучше всего у него выходило именно делать такие короткие записи. "Манжеты" заполоняли стол, и Андрей даже подозревал, что рано или поздно они станут полценной личностью, - так много было в них вложено эмоций.
...Вниз по улице идет женщина с маленькой девочкой. Женщина усталая, чуть злая и очень одинокая, а девочка в коричневой с черными полосками курточке похожа на пряничного человечка с сосредоточенным лицом. Андрей медленно моргнул - он был голоден, но причинять вред кому-то из них он не хотел. Отбросив мысль о них, он снова окинул мысленным взглядом город. Парень лет двадцати на лавочке в квартале отсюда. Туда его выгнало одиночество, и на самом деле капля забвения ему не помешает.
Накинув куртку и заперев дверь, Андрей спускался по лестнице, обдумывая маленькие сложности и бонусы вампирской жизни. Его старая зажигалка, купленная еще в бытность живым, - полированная "Зиппо" - необъяснимым образом привязалась к нему именно после укуса. А еще с тех пор она перестала покрываться отпечатками пальцев - мертвые не потеют. В последнее время Андрей все чаще этому радовался - закуривая, он видел сквозь себя в зажигалке отражение происходящего сзади. Другой вопрос, что это могут заметить посторонние, - и только теперь писатель задумался над тем, не заметил ли это талантливый Олег.
Периодически оглядываясь, Андрей дошел до нужного места и остановился за спиной парня. Глядя в затылок человека, целой вселенной, которая в судьбе самого Андрея появилась лишь как источник пищи, писатель впитывал состояние паренька. Его грусть, боль, одиночество, злость, надежду. Он еще не понимал, насколько жизнь коротка и сколько всего в ней поместится - только догадывался. Сейчас он считал, что жизнь кончилась, через месяц-другой он начнет понимать, что это не так. Андрей сделал два шага, наклонился к шее человека и подарил тому каплю забвения. А, вернувшись домой, даже почувствовал, что сможет писать свою главную книгу до рассвета.
- Эй.
Писатель обернулся. Перед ним стояла пара молодых ребят. Еще двое тут же появились по другую сторону переулка.
Глядя на неторопливо приближающихся парней, Андрей вдруг осознал, что охотнику не обязательно изображать из себя героя-одиночку. Андрею вообще раньше везло не попадать в подобные ситуации, и теперь вариант простого совпадения не укладывался в логическую цепочку событий. Все было связано. Все было не просто так. Поэтому, когда грабители оказались в паре шагов, Андрей ударил всерьез, ломая правой рукой одну шею и вспарывая левой вторую - так, чтобы поймать ртом выплескивающиеся капли. Кровь, сейчас была нужна кровь.
- На живца.
- Это я как раз подозревал, - Андрей выбросил окурок. - Почему нельзя было меня предупредить?
- Теряется весь смысл, - Максим выглядел на удивление серьезным.
Последнему утверждению Андрей не поверил. Но он в последнее время вообще все меньше верил.
- А еще ты хочешь сказать, что вы его пока так и не достали.
- Скоро. Он как-то связан с тем Олегом, с которым вы в...
- Это я тоже понял. Когда?
- Скоро. Может, месяц, может, даже меньше.
- Меня на месяц не хватит, Максимка. Я уже шарахаюсь от каждой тени.
- Каждый не может знать, на что он способен, пока не придет время...
- Ворованная откуда-то фраза меня не волнует.
- Не драматизируй, - Максим встал. - Когда-то и я через это прошел.
Проводив своего агента, Андрей вернулся в комнату и вытащил из-под стола небольшую спортивную сумку. Внутри неё среди минимума одежды лежал диск в пластиковой коробке. Тащить печатную рукопись Андрей не хотел - слишком тяжелая. Документы, деньги... Писатель не мог отделаться от мысли, что делает глупость, но не сделать её не может. Столько писав о древних, больше всего на свете боявшихся за свою жизни вампирах, он теперь действительно понимал, каково это. Страх стал его родной змеей, его единственным питомцем. Страх вытеснял все остальное. Да, лишаться покровительства было глупо, но сейчас Андрей лишь в этом видел возможность вновь стать собой. Потерять смысл для хозяев жизни и спорящего с ними хозяина смерти и обрести себя.
Запирать дверь он не стал, и в следующую секунду это спасло ему жизнь - через окно лестничной площадки стреляли именно с расчетом, что Андрей остановится перед дверью с ключами. Мир смазался, и очнулся писатель уже перед дверью подъезда, выскальзывая наружу из ловушки. К счастью, во дворе никого не было, что давало шансы сбежать. Но теперь писатель понимал, что голоден. А еще он знал, что женщина и пряничная девчушка снова шли домой. Сжав в кулаке ручки сумки, он рванул в противоположную от них сторону.
Разбросав обломки деревянных ящиков, размокающие картонные коробки и старые газеты, Андрей ввинтился в узкий просвет между домами, всем телом чувствуя приближение охотника. На половине пути через бетонную щель писатель вдруг ощутил невероятную легкость - все его существо пронизало понимание, что сейчас он куда выше тех дряхлых ходячих трупов, трясшихся и трясущихся за свое существование. О нет, он ведь борется сейчас не ради собственного выживания - все его мысли были вокруг книги на диске. Великого, глубокого творения, которое не может быть брошено. Она должна быть дописана. Она должна жить. А чтобы она жила, он должен уйти от страха и от тех, кто виновен в нем.
Вырвавшись на улицу, он оказался лицом к лицу с женщиной и пряничной девочкой.
Он внимательно смотрел через дорогу, как медленно-медленно снег ложится на коричневую куртку и на внезапно ставшее очень молодым и красивым женское лицо. И ощущал пустоту. Оперевшись на стену, он не мог оторвать взгляда от этой картины. Ему внезапно вспомнилась куча записок на столе - ошметков мыслей и чувств. И видел, что лицо женщины, избавившись от грима забот, стало очень похоже на лицо её дочери.
Когда Олег подошел сзади и накинул на плечо писателю заговоренную плетеную веревку, тот даже не пытался сопротивляться. Кивнув на стоящую у стены сумку, Андрей снова погрузился в созерцание:
- Ты и правда талантливый молодой человек. Вот тебе мой приз - ты сможешь первым прочитать ту самую, третью книгу. И дописать её.
За спиной писателя Олег кивнул и ударил. А Андрей, чувствуя вгрызающееся в сердце острие, усмехнулся первой мысли - записать, каково это. И даже успел немного пожалеть о том, что не сможет этого сделать.