В ПАМЯТЬ О ВЫСОЦКОМ
Преференций не давали сроду
Истинным поэтам на Руси.
Он явился просто, как погода,
Зноем, ветром, ливнем с небеси.
Хрип его нас звал, как голос крови,
Холодом вскипая на спине,
И несли нас с ним шальные кони.
Кони! Кони привередливые!
Он нас вел к заснеженным вершинам,
Чтоб виднее горы и друзья.
И в шинели провожая сына,
Пели с Ним: «уходят сыновья».
За флажки с ним заходили дерзко,
Гнали вечер прочь от корабля.
Правде чистой, но наивной детски,
Возвращали шелк ее белья.
Рвали в шторм и паруса, и снасти,
И не отрекались под ножом.
И любили с ним. Любили настежь.
Посрамляя терем шалашом.
Говорят, теперь иное время,
Русь не та, и племя, и закон.
Позабыты шпоры, да и стремя.
А коням оставили загон.
Но его коням теснО в загоне.
И, как встарь, к обрыву, по траве
Нас несут его лихие кони.
Кони! Кони привередливые!