Полгода – 3 встречи. Год – ноль встреч. Затяжное молчание – как затяжной прыжок: будет земля или нет? Мягкая или…? Редкие письма…
А она так хорошо помнила его руку на колене в машине… Да что – рука? Мало ли кто не складывал Шахерезадам рук на колени? А вот глаза…
…Жила-была девочка. Встретила мальчика. Если бы девочка, если бы мальчика…
… Он сказал, что прошел, кажется, половину пути, добился, чего хотел – не начать ли сначала? Она о том же мечтала уже десяток лет…
…В кофейне так славно сияли его глаза напротив! Она слушала – сквозь слова, мимо куда-то – и знала: мой человек, мой!
И он сжег ее шкуру. Она кружилась перед ним на паласе под Сезарию, сидела, смешно задрав колени, на огромной собаке, трескала хачапури за круглым столом, совсем без шкуры, и точно знала: мой человек, мой!
А потом он уехал. Домой. К себе. И жене. За три моря – искать счастье.
Опять сжег шкуру. Она же знала: вот-вот – и исчезнет лягушка, родится – царевна… А тут…
Как черепки от разбитой посуды, которой, точно, не собирать - спрятать все чувства и спать, спать, спать…
Долго ли, коротко ли…
Однажды в маленьком магазинчике, где неброско поблескивает восточное серебро на монистах, где кольца браслетов маняще тусклы, он остановился перед зеленоглазой змеёй. И услышал шепот:
- Она нужна тебе…. Только одна…
И …купил билет, прилетел в брошенный город, схввввааатил в охапку – все, как она просила – и вперед, к новым мирам!
…Они вошли в квартиру, просвеченную огромным окном – голую, как ладонь, и солнечную, как пустыня – и она сразу забыла, как плакала в детстве, когда мама оставляла ее одну в новом доме, а она не понимала, где дверь балконная, где – кладовой, а где – выход? Этот выход чернел грозовой пещерой с шипящими змеями, с трехголовой гидрой, Змеем Горынычем о 9-ти головах… И забыла, как плакала без Него, вспоминая его жесткую подушку и родное плечо, и как плакала с Ним, втихомолку, скрываясь, роняя слезу на плечо…
Нет! Никаких слез! Солнце! У нас всегда теперь – солнце!!! В окнах, без окон, на пальцах, ресницах, в кофейной чашке утром и в блинчиках в воскресенье!
Он так классно печет блины! И они так натрескаются их с семгой!
Ну и пускай – жирно, ну и пускай – вредно, а прраввильно змейка шипела, прраввильно: она – твоя, ты – ее, это – главная сказка на свете!
И город принял их своей суетой, самый крупный сибирский город стал добр, как ягненок: они оба легко нашли работу, он весело рассчитался за квартиру, и стали они жить-поживать да добра наживать.
Знаете, смешно: он не любит читать. Но любит, когда читает она – Шахерезада?
И она читает ему на ночь книжки, и он легко засыпает.
Иногда… ;-)