СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Ной и его жена. Постройка ковчега завершена.
Ной: Ну вот, конец – делу венец. Скоро и всему конец. (смеется).
Жена: Ой, молчи. Как представлю, что будет с этим миром – душа в пятки уходит. Ведь страшно-то как…
Ной: Конечно, страшно. Скорей бы уж…
Жена: Сколько слез я за эти годы пролила. Ведь как подумаю, что мы спасемся – а мои сестры, братья, племянники погибнут, слезы сами текут… Сколько раз просила за них у Господа…
Ной: Да что об этом снова говорить? Тысячу раз уже говорили! Не хотят спасаться – их дело! Насильно в ковчег никого не потащу. Да и Господь не позволит. Совесть моя перед соседями и родственничками чиста. Сколько лет я им проповедовал о спасении – только смеялись. Да еще злобились. Но теперь к концу дело идет, по всему видно… не сегодня – завтра все кончится… Видишь, какая штуковина получается: одни только мы и спасемся, одни из всего рода людского… Вот какую честь Господь нам оказал. Это ж понимать надо, старая.
Жена: Да я понимаю, еще из ума не выжила… Вот только у меня в голове не укладывается: неужто мы лучше всех на белом свете? Мы же с тобой самые что ни на есть обыкновенные люди. Неужто никого получше не нашлось?
Ной: Господь знает, что делает! Не нашего ума это дело разбирать, кто достойнее… Хотя, признаться, и у меня, бывало… нет, не то чтобы я сомневался, но мысли-то в голову разные залетали… Залетит какая-нибудь глупая мысль, я только диву даюсь – ну, надо о чем думаю?
Жена: Ноюшка, а я вот что хочу спросить, только ты не ругайся…
Ной: Ну, спроси, за спрос не бьют.
Жена: А что если жены сыновей не захотят с нами в ковчег?
Ной: Как это не захотят? А мужья у них для чего?
Жена: Так-то оно так, только как бы чего не вышло… младшенькая невестка все ерепенится… Как я в этот ковчег, говорит, в платье своем полезу? Боится в смоле перепачкаться.
Ной: А, в смоле боится измараться? Она, что, без смолы хочет? Вот пигалица! Корабль должен быть просмолен, иначе воды начерпаем. Осадка у него, я думаю, будет большая. Это ж понимать надо!
Жена: Да, да, конечно! Только ты не ругайся! Такой корабль соорудил, такой корабль! Это ж какая громадина! Все люди на него любоваться приходят…
Ной: Знаю я, как они любуются… посмеяться они приходят, но да мне все равно… пускай смеются. А корабль и в самом деле знатный получился. Самому не верится, что смог такое сотворить… Мы его потом на каком-нибудь видном месте поставим. Пускай в виде монумента послужит. Пусть внучата смотрят да деда своего вспоминают.
Жена: А вот еще я что хочу спросить… Скотины-то много набилось, и всем надо корм задавать. Не знаю, справимся ли?
Ной: Ничего, справимся. Если постройку осилили, то и скотину накормим. Это уж будет, мать, в удовольствие, скотину-то кормить… Да, скорей бы пережить испытание.
Жена: И что же мы потом будем делать?
Ной: Жить! Выберем местечко получше, да и наладим себе жизнь по душе. Я вот думаю потом заняться виноградниками. Надо ж первым делом свое вино наладить. Такое вино сделаю… Вот уж погуляем. Отметим, как положено. А что, имею право. Так гульну, за все эти годы наверстаю.
Жена: Ой, не дело ты себе на уме держишь!
Ной: А кого будем стесняться? (усмехается). Одни на всем белом свете. Пей, где хочешь…
Жена: А с невестками ты поговори. Всем дай внушение. И за женкой Хама надо будет особо приглядеть. Еще сбежит, не ровен час…