Из старомодной сумки

 
                Подобно наркотической зависимости притягивает меня к компьютеру возможность
          пощёлкать мышкой по плоской экранной клавиатуре, как раньше притягивала к себе печатная
          машинка, а ещё раньше – манил нетронутой белизной бумажный лист.

                Если порыться в старомодной сумке, насмешливо именуемой «архивом», можно
          подцепить с самого дна какой-нибудь старый листок, который  выпорхнет оттуда с лёгким
          вздохом толи освобождения, толи осуждения.

                Да это и понятно - легко ли лежать под ворохом других таких же позабытых
          «творений», сознавая полную свою зависимость от какой-то случайности?

                Но вот – свершилось! И замурзанный тетрадный листок раскрывает свою клетчатую 
          ладошку, на которой из последних сил цепляются  за мелкую решетку и в бессилии обвисают
          на ней странные полузабытые  слова:
   
              «Самое горькое – схватить пустоту...»

              «И лица, в глухоте своей похожие на спины, уходящие в ночь…»
   
              «О, призраки мои, наполните собою пустоту, что разлилась вокруг…»
   
                Вряд ли я смогу теперь вспомнить, по какому поводу и когда были сии
          «творения» созданы.
                Не помню.
          Но тема всё та же, привычная – одиночество, и те же тщетные попытки убежать          
          от него в воображаемый мир.

                И вот теперь, с сомнительной высоты своего почти преклонного возраста,
          я обращаюсь к тебе, моя далёкая, почти забытая в жизненной суете, измученная одиночеством
          девочка:

               - Не надо так, успокойся, дружок.
               - Я тебя понимаю и принимаю.
               - Я прощаю тебя за всё и сразу.
               - Я так жалею тебя, мой бедный недолюбленный ёжик.
 
          Ну, как, тебе уже легче?
                Просто надо протянуть руку...


февраль 2007