Обезьянник.
- Представляю, как они тебя лечили. Что с тобой, кстати? - спросил Николай Дроздов, сидя за рулём, и поглядывая в зеркальце на друзей.
- Слава богу, ничего, даже не лечили. Со мной произошло недоразумение.
- И лечили вместе с недоразумениями?
- Нее, меня вылечил он. Он народный целитель, - и Фа-Фа обнял друга.
- Дома, есть, кто?
- Никого. Родители на работе, бабушка, ещё неделю будет у своей сестры. Вы к нам зайдёте?
- Юрик, мне некогда, в следующий раз. Как попадёшь в квартиру? Ты в одних плавках, ключей-то нет?
- А вы, мне перочинный ножичек дайте.
- Где я тебе его возьму?
- Тогда булавку.
- И булавки нет.
- У меня есть - сказал Вихров, - в плавках, они же на тебе. Надевал и не заметил. Она внутри пристёгнута.
- Ребятки, я на минуточку. Дроздов остановил машину, и вышел.
- Куда это он?
- В магазин.
- Иди с ним.
- Как? Вот так?
- Юрка, ты целый день по лагерю ходил в плавках? Ходил. Теперь, по Москве походи. Они красивые, итальянские.
- Хоть, американские, я что, чумовой?
Фасолин откинулся на спинку сиденья, залез в плавки, расстёгивая булавку.
- Знакомая булавка. Она самая.
- У тебя кругом все знакомые. Юрка, мы в центре Москвы, кругом люди ходят, а ты сидишь, что-то в плавках делаешь. Что иностранцы подумают?
- Какое им дело. Я не у фонаря стою, а в машине, никто не видит, что я делаю. Дядя Коля идёт.
- Это вам - и дядя Коля Дроздов дал ребятам по бутылке «пепси-колы».
- Спасибо. А вы?
- Я за рулём.
- Шутите?
- У вас учусь. Юра, точно в квартиру попадёшь? Мне некогда, заходить не буду, сразу поеду. Меня не подведёшь, как …. - Неа.
- Учти, голый на лестнице так и будешь мать ждать с работы.
- Всё, хоккей, дядя Коля. Я даже знаю код, звонить в охрану.
- Булавкой будешь вскрывать квартиру?
- Так, свою же. Я открою, и надо в течение трёх минут позвонить на пульт, назвать код, время и кто звонит. И всё.
- Тебя и заберут в таком виде и посадят в обезьянник.
- А я позвоню вам, и вы меня заберёте без расписки. Они там сразу к вашему приезду все полы вымоют, как узнают, что вы приедете. Я им сам там обезьянник устрою.
- Ну, да, конечно, они тебя и заставят все полы мыть с шампунем.
- Не смейтесь, я скажу кто мой папа. По струнке ходить у меня будут.
- Понял, твой папа министр МВД, - засмеялся Дроздов, - во двор заезжать будем? Так добежите?
- Дядя Коля, я без штанов, меня точно в Кащенко заберут. Оттуда, в крайнем случае, меня сможете выкрасть? Я им скажу, и во всем «дурдоме» окна вымоют.
- Не надо мне такой рекламы. И когда у вас эту яму закопают? Я всегда с той стороны заезжаю
- Не надо. Спасибо, дядя Коля, мы так добежим. Вам привет от папы.
- В следующую субботу по первой программе смотрите мою передачу в 2 часа.
- Из Африки?
- Из нашего московского обезьянника настоящего.
- Обязательно.
- А ещё через неделю из Туркмении.
- Про змей? - Про них ползучих. Счастливо, ребята, мне пора.
Не споткнись, пупсик.
На линейке объявили, что после завтрака все отряды идут на озеро купаться, кроме первого, за вчерашнюю драку.
Олег шёл с Ритой позади своего отряда.
- Иди вперёд, позови мне Французова.
Маргарита догнала ребят, пошла вместе с ними. Французов Миша отстал, поджидая вожатого.
- Миша, надо поговорить.
- О чём?
- Не дурачься. Я серьёзно. Миша, ты с Фасолиным друзья, и я с Вихровым дружу, так получилось, что наши пары тоже подружились.
- Мы, что две пары муж и жена?
- Крути шутки в другую сторону. Ты, понял, о чём я говорю.
- И пошутить нельзя?
- Кто сказал, что о мой трупик кто-то споткнётся?
- Я пошутил, - спокойно ответил Миша, - зачем так реагировать?
- Как прикажешь, понимать твои шуточки?
Миша шёл, и смотрел себе под ноги.
- Что молчишь?
Миша оглянулся. - Олег, ты не помнишь, вернее, не знаешь, когда тебя и двух Юрок похитили там, в сараях, тебя отдельно, их вместе. - И что?
- Так вот, когда я уходил оттуда, во-первых, я всё видел, кого и как били, кому и что отрезали, во-вторых, я заглянул в малый сарай, где лежал ты, голый пупсик связанный.
- Я этого не знаю. Я спал, наверно.
- Так я, поначалу тебя не увидел, там темно было. Я прошёл несколько шагов, и споткнулся о тебя, чуть не упал.
- Хочешь сказать, что ты споткнулся о мой трупик? Так?
- Я испугался, думал, ты мёртвый, тем более бандиты говорили, что ты не доживёшь до ночи. Я тебе этого не говорил, а сейчас не знаю, почему сказал, а ты и обиделся. Так, мы друзья?
- Конечно, друзья.
- Дааа … - задумчиво произнёс Миша.
- Юрик надолго загремел в больницу, на месяц, если не больше, как я буду без него?
- Скучаешь?
- Не то слово.
- Миша, только, честно, как, ты это всё ночью провернул без Юрки.
- Хитрый какой. Секрет. Я скажу, а меня из лагеря попрут.
- Не попрут.
- Не скажу. Сам догадайся. Это всё Юрка придумал, мы три дня готовили. И на тебе …
- Кто тебе помогал?
- Мир не без добрых людей.
- Кто?
- А кто вчера к нам прибегал?
- Неужели Янек? Я с ним тоже подружился. А Суворик?
- Держи карман шире, так тебе всё и расскажи.
- Вопрос на засыпку.
- Давай.
- Мишка, ты сатана?
- Тебе-то что?
- Мне интересно.
- У тебя крыша поехала, все видят. Если честно, в каждом из нас есть частица сатаны.
- Но у тебя-то этих частиц больше?
- Не считал. Я не Фа-Фа - это точно, и считать и моргать так не умею, как он.
- Вот, ты Мишка, умный, начитанный парень, что ты думаешь обо всём этом?
- О чём? Не понял?
- То, что твориться в лагере? Постоянно странные вещи происходят.
- А мне даже нравится, интересно, чем это всё кончится?
- Тебе интересно, что в первом отряде уже двое хромых? Юрик, дядя Ваня в больницу угодили. А Джим? Тебе это интересно?
- А тебе не интересно было на Вихрова в шалаше смотреть?
- Миша! Что ты, говоришь? Опомнись! - возмутился Олег.
- Ничего особенного, он же живой.
- Миша, я от тебя такого не ожидал.
- Олег, я сказал правду. Ты, злишься на правду?
- Я злюсь не на правду, на тебя такого сякого.
- Меня не обманешь, на правду злишься. Скажи, и ты мне правду. О чём вы в автобусе говорили? Я подошёл, а вы и разговор поменяли, что я дурак? И, что это за «Исусик» с бородкой? Вон с Лидией Павловной нас догоняют.
- Хочешь с ним пообщаться? Он хороший собеседник.
- Я его терпеть не могу.
- Это почему, ты его ещё не знаешь?
- И знать не желаю. Он меня обнял в автобусе, а я чую нутром, что он притворяется. А ты ему всю душу излил вчера. Весь вечер по лагерю ходил, вынюхивал, выпытывал у всех что-то.
- Миша, да он хороший мужик.
- Откуда ты знаешь?
- Миша, я знаю … я знаю, кто ты.
- Все знают кто я.
- Я другое, знаю.
- Что, например?
- Это ты вчера, на вечерней линейке Лёшке подножку подставил, и не признаёшься.
- Я говорил, это не я.
- А кто же?
- Это бес ему подножку подставил, и правильно сделал.
- Почему, правильно?
- Потому, что он мне по шее даёт.
- А ты по фамилии не обзывайся.
- Все его так называют.
- Все тебя обижают, беднягу.
- И Дёмин мне в подыхало дал, что я проиграл Янеку в теннис.
- Знаю. Скажи, это вы нас специально разыгрывали тогда в изоляторе? Ночью.
- Это не я. Это всё Юрка Фа-Фа придумал.
- Но ты ему помогал, и так у тебя отлично получилось. И сегодня ночью отлично всё.
- Понравилось?
- Честно, то здорово, я испугался, и пацаны тоже струхнули все.
- Я знаю, ты трус, на этом весь и фокус.
- Где, ты этому научился?
- Ха, ха, ха, с кем поведёшься. ….
- Мальчики! - их догнала Лидия Павловна, - постойте. Ребята остановились.
- Вы знаете, Фасолина нет в лагере, а Аким Сергеевич умеет на трубе. Сбегайте за трубой, вдвоём. Он нам за Юру оттрубит.
- Я не пойду, - ответил Миша.
- Олег, сбегай ты.
- Ладно, сбегаю.
- Не споткнись, пупсик, засмеялся Миша, и похлопал вожатого по плечу.
- Миша! Что за напутствие? Начальница строго посмотрела на мальчика.
- Он знает, я любя и шутя.
- Я мигом. Олег побежал обратно в лагерь.