Оглоед суетливо и нервно хохотнул:
- И то верно, есть или нет, была или не была, не вам решать, - Селедка разливал по первой. Все смотрели, как заколдованные, исполнялся таинственный ритуал приобщения к распитию напитка, принесенного Селедкой. Грязные стаканы наполнялись влагой. Выпили. Зажмурив глаза и принюхиваясь к рукаву, обождали пока "прижилась", а потом потянулись грязными, немытыми руками к колбасе.
- Не, а точно, вот скажи, если тебе счас - и помереть? Что ты в последний день станешь делать? - никак не мог успокоиться Васек. "Вот привязался, - зло подумал Андрей, - и так настроение ноль, а он со смертью", - Андрей вздохнул и потянулся за куском колбасы, как и все. И тут его враз что-то остановило. "А что, вот счас раз - и помру. Что после меня останется? Что?" - резкая боль полоснула всю грудину, потемнело в глазах, и Андрей, хватаясь руками за столешницу, стал оседать на пол. Суетливо вскочил Селедка, попытался подхватить, да где там, старый, все-таки дед, как ни крути, а Андрей молодой "бугай". Оглоед и Васек поддержали почти неживое и уже обмякшее тело Андрюхи. Участливо и испуганно взглянули ему в глаза:
- Андрюх, ты это чего? - с тревогой спросил Васек. Андрей ртом ловил воздух, боль в грудине рвала все нутро, дышать было нечем. Оглоед побежал к стойке. Зачем? Если и так все плывет перед глазами, рвет все нутро, горит огнем грудина. "Умираю, - пронеслось в голове Андрея, - Господи, не допусти, дай еще пожить. Жениться даже не успел, детишек нету", - внутри все лязгало, рвалось наружу. Оглоед вернулся со стаканом воды, плеснул в лицо, Андрей помотал головой и огляделся. Все посетители пивнушки продолжали пить, никто, как будто и не видел, что с ним произошло. Только Васек участливо смотрел на него и почему-то улыбался. "Вот сволочь, - пролетело как-то медленно, словно в замедленной съемке у Андрея в мозгу, - Сам меня довел до всего этого, и теперь лыбится", - свет померк, и Андрей провалился в темноту. Все. Фильм кончился, нет больше Андрея. Андрей помотал головой. Елы-палы! Он снова сидит за столом и смотрит в пустой стакан, рядом компашка о чем-то оживленно говорит между собой. Андрей притих и стал прислушиваться. Говорили все о том же, о смерти. А он? Разве он не умирал всего несколько секунд тому назад? Разве его не душило сердце? Разве у него не рвалось все внутри? Он посмотрел на Селедку. Дед уже немного того, осоловело смотрел на Андрюху. Он пьяно улыбался, и ему было хорошо. "Как надо мало человеку. Выпил немного и доволен", - тягуче проползло у Андрея в голове.
Селедка стукнул его по плечу:
- Не дрейфь, Андрюха, умирать всем придется, и никто этого не избежит. Тебе еще? Ну, чуть-чуть, а? - он ухмылялся какой-то шальной, пьяной улыбкой. Потом плеснул Андрею в стакан, чокнулся с ним и заговорщески прошептал, - Ну, будь здоров! - Андрей машинально выпил, крякнул и поставил стакан на стол. "Было все это или не было?" - эта мысль не давала Андрею покоя.