…От него так и веяло сумасшедшинкой. Когда скотник Мирзакозюлин брал в руки вилы, все в ужасе покидали коровник. Так он стал работать за троих, но перестал бриться и наглаживать стрелки на своих единственных брюках. Коровам было все равно, а ему - некогда.
На сельхозотдел редакции «Красный пахарь» он упал, как кирпич в огород. И произвел поистине неизгладимое впечатление.
Сразу, как только человек в полушубке, пахнущем козлом, открыл дверь, завотделом Фаина Фиалкина максимально придвинула стул к узкому, вроде бойницы, окну. Но дальше отступать было некуда. Она тревожно поздоровалась и с видимым усилием улыбнулась незваному гостю.
Скотник расстегнул полушубок, засунул трехпалые армейские рукавицы за голенища валенок с галошами, после чего вытянулся во весь богатырский рост и путано изложил суть дела. А начал пришелец издалека: «Вы писали… Не отпирайтесь… (Здесь и далее речь скотника переведена на литературный язык. Ненормативная лексика заменена многоточиями)… В этом … коллективе мне… не дают дышать… Терплю преследования со стороны …. … специалистов. Причина одна… страдаю за правду…»
Сплавить сумасшедшего «правдиста» по телефону оказалось делом непростым. В учреждениях его знали и боялись не меньше Фиалкиной. Ей же приходилось, набирая очередной номер, одновременно еще и держать в поле зрения пришельца в полушубке. А вдруг что отчебучит?
Вскоре в рассказе потомственного животновода начала прослеживаться некоторая закономерность: каждые 10-15 минут он вдруг замолкал, а потом начинал излагать все заново. Временами пауза тянулась долго, видно, какой-то рычажок в голове у скотника-богатыря все никак не мог переключиться. И тогда гость начинал пристально вглядываться в свое изображение - благо прямо у входа висело зеркало, перед которым хозяйка кабинета иногда «причепуривалась». Сидящего в противоположном углу корреспондента Кубарева обладатель полушубка, пахнущего козлом, упорно не замечал. А тот подумал во время очередной паузы и «гляделок»: «Может быть, он сравнивает себя с Раскольниковым?» Корреспондент со страхом перевел взгляд со скотника на Фиалкину, у которой из средств обороны были только телефон и пишущая машинка «Ортех». Впрочем, вскоре Кубарев успокоился - с грамотешкой у гостя явно было «не того».
Тем временем скотник хоть и не с первого раза (и даже не с третьего), но добрался до бессистемного пересказа фактов своей биографии. Некоторые «этапы большого пути» вновь запутстили в работу пытливый ум репортера: «Конечно, образование у него, как говорится, примерно три класса пополам с братом, в четвертый пошли - а там ремонт. Но скотник упомянул, что раньше санитаром в дурдоме работал. Может, ему там кто-нибудь про студента и старушку-процентщицу рассказал?»
Все закончилось, как и началось - внезапно. Пришелец замолчал, последний раз посмотрел на себя в зеркало, по-армейски четко развернулся и шагнул за порог. Как только за ним закрылась дверь, оббитая дермантином, Фиалкина и Кубарев почти одновременно облегченно вздохнули. Но выходить из сельхозотдела не спешили…
…А скотник Мирзакозюлин в коридоре напугал до икоты пожарного. Тот долго потом пересчитывал в редакции «Красный пахарь» огнетушители и аварийные выходы, но все время сбивался.