Здравствуйте. Если можно, я хотел бы сразу принести вам свои извинения за то, что я не могу рассказать вам об этом, что называется «с глазу на глаз», и мне приходится вещать свой рассказ, о наболевшем, через мысли, добровольно вызвавшегося помочь мне, человека.
Все дело в том, что я ребёнок со статусом ВИЧ, но, к сожалению, я ещё не рождён, и потому, находясь в своём первом и настоящем домике, я начну свою историю через вот этого, доброго человека, что водит сейчас своей шариковой ручкой по желтоватым листам блокнота.
Моя мама заразилась этим, когда мне было около двух месяцев. Как оказалось, это случается очень быстро и совсем не больно.
Есть такие штучки с иголочками – их называют шприцами – так вот, в зависимости от своего содержания, они могут приносить как добро, так и зло.
Уж не знаю, каковы были намерения маминых шприцов, но то, что они не приносили ничего хорошего, я знал точно. Каждый раз, когда в маму попадало их содержимое, меня будто кто-то подменял. Я тут же начинал бить ножками в её живот, неистово дёргаться и, её богу, если бы я мог закричать – я бы кричал!
Уверен, мама не стала бы впрыскивать в себя эту гадость, если бы знала о том, что со мной после этого происходит... Ну, да ладно, не будем отвлекаться!
В один из дней, когда мама вновь взяла шприц, и яды, смешавшись с кровью, пропололи всё её, и, конечно же, моё тело, я почувствовал, как, что-то маленькое…очень маленькое, но бесконечно сильное, выбив ногой входную дверцу, проникло в наш дом, чтобы поселиться в нём навсегда.
Незваный гость…Третий лишний…
Он, даже не поздоровавшись, влез в нашу с мамой жизнь и, страшно улыбаясь, потребовал пищи.
Я извиняюсь, что вдаюсь в подобные сравнения, но именно таким он и был!
Мама ещё не знает о его существовании, он слишком умён, чтобы разглашать это сразу. Для начала ему нужно основательно расположиться и, так сказать, обогреть своё гнёздышко.
Конечно же, рано или поздно, мама узнает о нём, и прекратит принимать наркотики, возможно, она пройдёт лечение и заставит этого мерзкого соседа бороться за право обладания её жизнью. Но все это потом, а пока...если вдруг она прочтёт эти записи до моего рождения, я хотел бы сказать следующее:
«Мама, если ты только читаешь это…Я хотел бы сказать тебе, что абсолютно не держу на тебя зла! Я люблю тебя так же сильно, как и до прихода того странного гостя, и пусть он наметил уже меня как – будущий дом для своего потомства – я на тебя не в обиде!
Как бы банально это не звучало, но мы действительно имеем право на одну ошибку! Однажды я скажу тебе это вслух. Ну, а пока, прошу не отчаиваться и жить дальше! Очень скоро я увижу свет, и чтобы ты себе там не думала о том, насколько ты передо мною виновата, и как бы ни корила себя за прошлое, как бы сильно не представляла себе, что, родившись, я буду ненавидеть тебя всю свою оставшуюся жизнь…Знай! Только акушер вытащит меня из твоего лона, под свет ламп, и приложит грудью к твоему сердцу, я обещаю улыбнуться, обнять, ещё не окрепшими руками, твою шею, и мысленно произнести:
«Мы будем жить, мама!»
« В наших руках не всегда, только лишь, наши жизни…»