Уважаемые читатели! Все выложенные мной произведения не являются какими бы то ни ни было лирическими изысканиями или творческими трудами. Это тупо билеты по средневековой литературе, которые надо распространить для курса. Вот таким дурацкий способом. Администрацию прозары просьба не беспокоиться: как только экзамен закончится, вся эта галиматья будет удалена)
Роман Н. Г. Чернышевского "Что делать?" был написан в стенах Петропавловской крепости в декабре 1862-апреле 1863 г. Вскоре же напечатанный в "Современнике", он сыграл колоссальную, ни с чем не сравнимую роль не только в художественной литературе, но и в истории русской общественно-политической борьбы. Недаром тридцать восемь лет спустя В. И. Ленин так же озаглавил свое произведение, посвященное основам новой идеологии.
Печатавшийся в спешке, с непрестанной оглядкой на цензуру, которая могла запретить публикацию очередных глав, журнальный текст содержал ряд небрежностей, опечаток и других дефектов - некоторые из них до настоящего времени оставались невыправленными.
Номера "Современника" за 1863 г., содержавшие текст романа, были строго изъяты, и русский читатель в течение более чем сорока лет вынужден был пользоваться либо пятью зарубежными переизданиями (1867-1898 гг.), либо же нелегальными рукописными копиями.
Только революция 1905 г. сняла цензурный запрет с романа, по праву получившего название "учебника жизни". До 1917 г. вышло в свет четыре издания, подготовленных сыном писателя - М. Н. Чернышевским.
После Великой Октябрьской социалистической революции и до 1975 г. роман был переиздан на русском языке не менее 65 раз, общим тиражом более шести миллионов экземпляров.
“Что делать?” — это философско-утопич. роман. Мысль о жизни преобладает над непосредственным изображ-ем ее. Роман рассчитан не на чувственную, образную, а на рациональную, рассудочную способность читателя. Ч. надеется, что его роман заставит рус. читателей пересмотреть свои взгляды на жизнь и принять истину революционно-демократического, социалистич. миросозерцания как рук-во к дей-ю. Роман явился “учебником жизни” для нескольких поколений рус. революционеров. Создавая образ профессионального революционера, Ч. тоже заглядывает в будущее, во многом опережая свое время. Но характерные св-ва людей этого типа писатель определяет с максимально возможной для его времени полнотой. Во-первых, он показывает процесс становления революционера, расчленяя жизненный путь Рахметова на три стадии: теоретич. подготовка, практич. приобщение к жизни народа и переход к проф. революционной деят-ти. Во-вторых, на всех этапах своей жизни Рахметов действует с полной самоотдачей. Он проходит поистине богатырскую закалку и в умственных занятиях, и в практич. жизни, где в течение нескольких лет исполняет тяжелую физич. работу. И теперь у него “бездна дел”, о к-рых Ч. специально не говорит, чтобы не дразнить цензуру. Гл. отличие Рахметова от новых людей заключ. в том, что “любит он возвышенней и шире”: не случайно д/новых людей он немножко страшен, а для простых (горничная Маша) — свой чел-к. Чуткость к пониманию первоочередных и самых насущных человеч. потребностей превращают Рахметова в историч. личность. Он принадлежит к той породе людей, для к-рых великое общ. дело историч. масштаба стало смыслом существования. В отказе Рахметова от любви не чувствуется сожаления, ибо рахметовский “разумный эгоизм” масштабнее и полнее разумного эгоизма новых людей. Вера Павловна говорит: “Но разве человеку, -такому как мы, не орлу, — разве ему до других, когда ему самому очень тяжело? Разве его занимают убеждения, когда его мучат чувства?” Но здесь же героиня высказывает желание перейти на высшую ступень развития, которой достиг Рахметов. “Нет, нужно личное дело, необходимое дело, от которого зависела бы собственная жизнь, которое... для всей моей судьбы было бы важнее всех моих увлечений страстью...” Так открывается в романе перспектива перехода новых людей на ступень высших, выстраивается преемственная связь между ними. Но в то же время Ч. не считает “ригоризм” Рахметова нормой повседневного человеч. существования. Такие люди нужны на крутых перевалах истории как личности, вбирающие в себя общенародные потребности и глубоко чувствующие общенародную боль. Вот почему в главе “Перемена декораций” “дама в трауре” сменяет свой наряд на подвенечное платье, а рядом с нею оказывается чел-к лет 30. Счастье любви возвращается к Рахметову после свершения революции.
Эстетические Отношения Искусства К Действительности
- одно из главных философско-эстетических произв. Чернышевского, являющееся диссертацией на соискание ученой степени магистра рус. словесности (Петербургский ун-т, 1855). Автор ставит в нем задачу выработать новую концепцию эстетического мышления, соответствующую изменениям в мировоззрении и методологии, к-рые происходили в сер. XIX в. в европейской и рус. культуре. в диссертации анализируется содержание и смысл фундаментальных эстетических категорий: прекрасного, возвышенного, комического и трагического.Чернышевский выдвинул принцип самодостаточности объективной действительности. Меркой прекрасного при этом выступает собственная природа предмета и наши представления о полноте жизни. Красота в данной трактовке оказывается уже не абсолютной, а относительной и, в частности, обусловленной социально и исторически.Напр., идеал женской привлекательности, тесно связанный с проявлениями физического здоровья (яркий румянец, крепкое телосложение и т. п.), для верхних слоев об-ва слишком груб, и наоборот, "воздушная" светская дама простолюдину покажется не столько прекрасной, сколько болезненной.Человеку нужен не отвлеченный идеал, не фантазия, а приблизительное соответствие его представлениям о красоте, одухотворенное ощущением жизненной силы и энергии."Эстетический человек" Чернышевского - это всегда "естественный" человек, взятый в единстве его телесных и духовных качеств, человек с "истинными", т. е. удовлетворяемыми в действительной жизни, а не "мнимыми", "искусственными" потребностями. Критерием различия между "истинными" и "ложными" потребностями, по Чернышевскому, является практика. "Практика, - писал он, - великая разоблачительница обманов и самообольщения не только в практических делах, но и в делах чувства и мысли".он предлагает определение искусства как "воспроизведения природы и жизни".Такие виды "практического умения", как архитектура, ювелирное искусство, садоводство, конструирование одежды, при этом из сферы собственно искусства выводятся. Художественное творчество, считает Чернышевский, соединяет мысль и образ.качественного различия между объективной действительностью и "эстетической реальностью", создаваемой художником, Чернышевский не проводит. Его концепция нацеливает на поиск художественной правды.но недооценивает самостоятельность творческой фантазии и способность с ее помощью "пересоздавать" мир.Он, напр., утверждает, что суть искусства в том, чтобы "помочь нашему воспоминанию" о др. людях или о каких-то явлениях.Диссертация Чернышевского сыграла заметную роль в развитии творческого самосознания рус. художественной культуры 2-й пол. XIX в. В этом отношении ее историческая судьба была яркой, но непростой. Ряд крупнейших художников (Толстой, Достоевский и И. С. Тургенев) ее отвергли. Но вместе с тем Чернышевский сильно повлиял на передвижников, на демократическую художественную критику. При этом его авторитет в эстетике был значительно шире сферы воздействия его философских и социально-политических взглядов.
Роман Н.Г. Чернышевского “Что делать” Проблема положительного героя. Особенности композиции романа.
Огромная покоряющая сила романа Н.Г. Чернышевского заключалась в том, что он убеждал в истинности передового в жизни, убеждал, что светлое социалистическое будущее возможно. Он отвечал на самый главный вопрос эпохи: что делать людям, не желающим жить по-старому, стремящимся приблизить прекрасное историческое завтра своей родины и всего человечества?
Многое в "Что делать?" поражало своей неожиданностью. Необыкновенен был его сюжет. Под пером Чернышевского будничная, казалось бы, история освобождения из домашнего плена дочери мелкого петербургского чиновника вылилась в бурную, напряженную историю борьбы русской женщины за свободу своей личности, за гражданское равноправие. Вера Павловна поистине не слыханным и не виданным ранее путем достигает материальной независимости. Она руководит швейной мастерской и здесь, вырабатывает характер деятельный, целеустремленный, инициативный.
Эта сюжетная линия переплетается с другой, показывающей осуществление новой женщиной еще более значительных жизненных целей — достижения духовной, нравственной и социальной независимости. В отношениях с Лопуховым и Кирсановым героиня обретает любовь и счастье в их подлинно человеческом высоком смысле. Наконец, в повествовании появляется третья сюжетная линия — рахметовская, которая, кажется, лишь внешним образом перекрещивается с двумя первыми. На самом же деле она не побочный эпизод, не "вставка" и не ответвление от главного сюжета, а самый настоящий его остов. "Особенный человек" и появляется в напряженнейший момент повествования, когда Вера Павловна трагически переживает мнимое самоубийство Ло-пухова, казнит себя за любовь к Кирсанову и намеревается круто переменить жизнь, расставшись с мастерской, в сущности, отступить, изменить идеалам. Умным, участливым советом Рахметов помогает Вере Павловне найти верную дорогу. Да и развязка романа связана с жизненной судьбой Рахметова.
Очень важный персонаж романа, ему посвящена глава "Особенный человек". Сам он родом из знатной богатой семьи, но ведет аскетичный образ жизни. Чернышевский выводит на сцену титаничес¬кого героя Рахметова, которого он сам признает необыкновенным и называет особенным человеком. Рахметов в действии романа не участвует. Таких людей, как он, очень мало: их не удовлетворяет ни наука, ни семейное счастье; они любят всех людей, страдают от любой совершающейся несправедливости, переживают в собствен¬ной душе великое горе — жалкое прозябание миллионов людей и отдаются исцелению этого недуга со всем жаром.
Рахметов стал в романе подлинным образцом всесторонне раз¬витого человека, порвавшего со своим классом и нашедшего в жизни простого народа, в борьбе за его счастье свой идеал, свою цель.
Рахметов своим суровым образом жизни воспитывал физичес¬кую выносливость и духовную стойкость, необходимые для буду¬щих испытаний. Уверенность в правоте своих политических идеа¬лов, радость борьбы за счастье народа укрепляли в нем дух и силы борца. Рахметов понимал, что борьба за новый мир будет не на жизнь, а на смерть, и поэтому заранее готовил себя к ней.
Необыкновенна и композиция "Что делать?". До романа Чернышевского в русской литературе не было произведений столь сложно построенных. Роман начинается "вырванной" из середины сценкой — кульминацией: самоубийством на мосту, таинственным исчезновением одного из основных действующих лиц произведения. Центральному же герою романа вопреки литературной традиции отведено в повествовании скромное место, всего-навсего одна глава. А сверх того, повествование то и дело прерывается посторонними эпизодами, теоретическими беседами, снами. А.В. Луначарский, написавший в советское время лучшую работу о беллетристике Чернышевского, заметил: автор "Что делать?" употребил глубоко продуманные композиционные приемы.
А завершается повествование хорошо зашифрованным эпизодом, за
нявшим в романе одну неполную страницу, без колебания названную автором главой, — "Перемена декораций". И не случайно здесь предсказывалась победа революции, ради чего и писался роман.
«Что делать?» Чернышевского. Роман “Что делать?”
б/написан Ч. в 1863 г., когда он находился в Петропавловской крепости. “Что делать?” — это философско-утопич. роман. Мысль о жизни преобладает над непосредственным изображ-ем ее. Роман рассчитан не на чувственную, образную, а на рациональную, рассудочную способность читателя. Ч. надеется, что его роман заставит рус. читателей пересмотреть свои взгляды на жизнь и принять истину революционно-демократического, социалистич. миросозерцания как рук-во к дей-ю. Роман явился “учебником жизни” для нескольких поколений рус. революционеров. Создавая образ профессионального революционера, Ч. тоже заглядывает в будущее, во многом опережая свое время. Но характерные св-ва людей этого типа писатель определяет с максимально возможной для его времени полнотой. Во-первых, он показывает процесс становления революционера, расчленяя жизненный путь Рахметова на три стадии: теоретич. подготовка, практич. приобщение к жизни народа и переход к проф. революционной деят-ти. Во-вторых, на всех этапах своей жизни Рахметов действует с полной самоотдачей. Он проходит поистине богатырскую закалку и в умственных занятиях, и в практич. жизни, где в течение нескольких лет исполняет тяжелую физич. работу. И теперь у него “бездна дел”, о к-рых Ч. специально не говорит, чтобы не дразнить цензуру. Гл. отличие Рахметова от новых людей заключ. в том, что “любит он возвышенней и шире”: не случайно д/новых людей он немножко страшен, а для простых (горничная Маша) — свой чел-к. Чуткость к пониманию первоочередных и самых насущных человеч. потребностей превращают Рахметова в историч. личность. Он принадлежит к той породе людей, для к-рых великое общ. дело историч. масштаба стало смыслом существования. В отказе Рахметова от любви не чувствуется сожаления, ибо рахметовский “разумный эгоизм” масштабнее и полнее разумного эгоизма новых людей. Вера Павловна говорит: “Но разве человеку, -такому как мы, не орлу, — разве ему до других, когда ему самому очень тяжело? Разве его занимают убеждения, когда его мучат чувства?” Но здесь же героиня высказывает желание перейти на высшую ступень развития, которой достиг Рахметов. “Нет, нужно личное дело, необходимое дело, от которого зависела бы собственная жизнь, которое... для всей моей судьбы было бы важнее всех моих увлечений страстью...” Так открывается в романе перспектива перехода новых людей на ступень высших, выстраивается преемственная связь между ними. Но в то же время Ч. не считает “ригоризм” Рахметова нормой повседневного человеч. существования. Такие люди нужны на крутых перевалах истории как личности, вбирающие в себя общенародные потребности и глубоко чувствующие общенародную боль. Вот почему в главе “Перемена декораций” “дама в трауре” сменяет свой наряд на подвенечное платье, а рядом с нею оказывается чел-к лет 30. Счастье любви возвращается к Рахметову после свершения революции.
В Философском энциклопедическом словаре выпуска 1981 г. сказано, что «важнейшим элементом исторической концепции Чернышевского является идея цикличности исторического процесса с закономерной сменой восходящей и нисходящей фаз развития в революциях нового времени». А в конце ХХ века Иван Толстой в статье «Владимир Дмитриевич, Николай Степанович, Николай Гаврилович» («Звезда», 1996, № 11) уже утверждает, что Чернышевский в романе Набокова – «философски подслеповатый и художественно бесслухий пачкун, вызывающий на даровских страницах хохот и отвращение».
Вначале Чернышевский у Набокова – это «привлекательный мальчик», страсти которого начались, только когда он достиг Христова возраста: «Глаза потухли, и от отроческой красоты ничего не осталось, разве лишь выражение чудной какой-то беспомощности…». Магистерскую диссертацию Чернышевского «Эстетические отношения искусства к действительности» Набоков называет «нехитрой» и удивляется, что спустя шесть лет
Николай Гаврилович все же получил за нее звание магистра. Слушатели, однако, «были в восхищении. Народу навалило так много, что стояли на окнах», – признает Набоков.
Не верит Набоков в то, что все обстоит благополучно с точки зрения математики в специальных экономических трудах Чернышевского и что философию он строил на познании мира, «которого сам не познал», ибо «не отличал плуга от сохи». О романе «Что делать?» Набоков говорит как о чем-то антихудожественном, но при этом сообщает, что «гениальный русский читатель понял то доброе, что тщетно хотел выразить бездарный беллетрист». Но при всем этом писатель отдает должное Чернышевскому, когда говорит, что он «мыслитель, труженик, светлый ум», когда соглашается с Ольгой Сократовной в том, что ее муж «самый честнейший из честнейших», когда приводит сонет, в котором говорится, что подвиг Чернышевского «не зря свершался».