Виктор Губарев. Под флагом смертельной скуки

Виктор Губарев
Виктор Губарев

Под флагом смертельной скуки
Рецензия на книгу Б.Т. Воробьева «Под флагом смерти» (М.: Современник, 1997. – 189 с.)

Из аннотации: «…Имена таких пиратов, как Дрейк, Морган или Кидд, на слуху у многих поколений, но автор настоящей книги лишь вкратце упоминает о них, сосредоточивая внимание читателя на именах почти неизвестных…»

Из газеты «Вече Твери»: «Борис Воробьев знает много удивительных фактов из жизни пиратов… Книга Бориса Воробьева о пиратах, изданная еще в 1997 году, с тех пор обогатилась новыми сведениями. Писатель готов предложить мировую историю пиратства, лишь бы нашелся издатель. Возможно, нам еще удастся прочесть новые легендарные рассказы Бориса Воробьева о знаменитых пиратах».

Может, и не стоило писать наш отзыв на книгу тринадцатилетней давности, но, поскольку сведения из сего «кладезя истории морского разбоя» нередко перепечатываются последователями Бориса Тимофеевича Воробьева, хотелось бы обратить их внимание на некоторые досадные несуразности, вкравшиеся в текст упомянутой книги.
Эти несуразности, конечно, стали возможны лишь по той простой причине, что автор подошел к теме пиратства как начинающий любитель. И, как у всякого начинающего любителя, в его творчестве содержится много восторженных «открытий Америк» (которые он открывает, прежде всего, для себя самого) и совершенно отсутствует какая бы то ни была новизна. Более того, даже к общеизвестным фактам он относится не с позиции их критического пересмотра, а слепо веря всему, что до него написали другие любители темы пиратства.
В «Предисловии», вводя читателей в курс дела, Б.Т. Воробьев тут же вводит их в заблуждение, когда уверяет, что «голландцы называли своих пиратов флибустьерами (впоследствии этим словом стали называть всех пиратов вообще), итальянцы – корсарами, а в Вест-Индии их именовали буканьерами» (с. 4). Не вдаваясь в подробный анализ этимологии названных терминов, отметим лишь, что флибустьеры (flibustiers) – слово французское (хотя и произошло от голландского vrijbuiter), применялось французами для обозначения в основном французских морских разбойников, базировавшихся на островах Тортуге и Сен-Доменге (Гаити) и действовавших (обычно с каперскими лицензиями, то есть как корсары) преимущественно против испанских кораблей и поселений в Вест-Индии. Корсары – это не пираты. Корсарами в странах романской языковой группы (Франции, Испании, Италии, Португалии) именовали частных предпринимателей, оперировавших с разрешения властей против судоходства и прибрежных поселений противника (в силу выданной им каперской или корсарской лицензии). В Вест-Индии буканьерами (boucaniers) называли не пиратов, а вольных охотников, живших на Больших Антильских островах (прежде всего на Гаити). Поскольку часть буканьеров влилась в команды флибустьеров, последних англичане в последней трети XVII века стали именовать на свой манер буканирами (buccaneers); позже в англоязычной литературе и традиции буканирами стали именовать всех пиратов Америки. Многие переводчики с английского на русский почему-то переводят слово buccaneer как «буканьер», тем самым еще больше запутывая отечественных читателей…
Появление каперов на исторической арене Б.Т. Воробьев датирует эпохой французского короля Франциска I (1494-1547); при этом он считает их «государственными пиратами» (с. 4). В действительности каперы (корсары) появились в средневековой Европе на рубеже XIII-XIV веков, но, будучи частными лицами, они никогда не были «государственными пиратами». Государственными пиратами в международном праве принято именовать рейдеров – военные корабли, которые вели на море тотальную войну против торговых и пассажирских судов вражеских держав (не придерживаясь при этом международных договоров о недопустимости уничтожения военными силами гражданских судов).
В следующем предложении автор отграничил флибустьеров и корсаров от каперов, наивно полагая, что первые «грабили всех и вся на свой собственный страх и риск», а каперы – лишь с разрешения своих правительств, которые выдавали им «специальные свидетельства, называемые патентами»; за это каперы «получали определенный процент от добычи, а остальное отдавали в казну».
Удивительно, как можно простые истины запутать до такой степени! Во-первых, каперы – это те же корсары, только в странах германской языковой группы (а в англоязычных странах каперов именуют приватирами, то есть «частниками»). Во-вторых, свидетельство и патент – суть одно и то же. Эти специальные полномочия (свидетельства, патенты, грамоты, лицензии) именовались letters of marque (бумаги с печатью), и в русском языке их обычно именуют каперскими свидетельствами (или каперскими патентами, или каперскими грамотами…). В-третьих, каперы (арматор-судовладелец, а также капитан и команда каперского судна) получали большую часть добычи, а в казну (чаще же – верховному адмиралу) поступал «определенный процент» (обычно 10 %).
Далее Б.Т. Воробьев делает оговорку, утверждая, что «каперы посылались в море лишь во время войны и грабили только корабли противника». На самом деле каперы могли действовать и в мирное время, но не в силу каперской грамоты, а в силу так называемого репрессального свидетельства; этот документ давал право на репрессалию (возмездие) и смысл его сводился к праву возместить ущерб, нанесенный частному лицу одного государства частными лицами другого государства (например, в результате пиратского захвата).
Последующие страницы «Предисловия» посвящены описанию пиратства на Средиземном море в период античности. Рассказав о деяних Гнея Помпея и его сына Секста, автор переносится в раннее Новое время. В эту эпоху, по его мнению, и в Средиземном море, и в Вест-Индии возникли «целые государства и республики» пиратов, причем в Средиземноморье «такими государствами являлись Тунис, Алжир, Триполи», а в Вест-Индии – «пиратские братства Тортуги, Ямайки и Багамских островов» (с. 13).
Не хотелось бы устраивать здесь ликбез, однако, учитывая, что подобные заблуждения свойственны многим книгам по истории морского разбоя, придется все же напомнить классическую формулировку классика: государство есть аппарат насилия, призванный держать общество под контролем этого аппарата (он включает в себя административную систему управления, армию, полицию, судебную систему, прокуратуру, тюрьмы и т.д и т.п.), а также регулировать общественные отношения, защищать страну от внешних врагов и пр. Пиратских государств (республик, империй и т.д.) никогда не существовало на нашей планете – ни в древнем мире, ни в средние века, ни в новое и новейшее время. Потому что государство и пиратское сообщество – антиподы. В Тунисе, Алжире, Триполи и даже в Марокко имелись базы корсаров, на Тортуге, Ямайке и Багамах имелись базы и убежища корсаров и пиратов, однако ни в сранах Магриба, ни на островах Вест-Индии никогда не существовало пиратских государств! Пора эту нехитрую истину давно усвоить и больше не морочить читателям головы (особенно молодым и неискушенным читателям, которые привыкли все, написаное «умными дядями», принимать на веру).
В следующем абзаце – новый перл. Оказывается, в битве при Лепанто в 1571 году коалиция европейских христианских держав «громадным напряжением сил» нанесла поражение не военному флоту Османской империи, а… пиратам. Комментарии оставим специалистам по истории войн на море.
На страницах 13-14 автор продолжает удивлять нас своими чудесными открытиями (ведь книга вышла в серии «Антология тайн, чудес и загадок»). Он не сомневается, что для уничтожения пиратства в Вест-Индии понадобились «целые эскадры из стран Старого Света – испанские, английские, французские, голландские». Долго они мучались с этими разбойниками, и – о чудо! – «в конце концов победа склонилась (sic !) на сторону правительственных флотов, но для этого пришлось привлечь огромные силы и средства».
Не пытайтесь найти в анналах военно-морской истории описание этих драматических событий, ибо все равно не найдете. Ни один «правительственный флот» подобной ерундой не занимался. С пиратами долгое время без особого успеха пыталась бороться испанская «армада де Барловенто» (сторожевая флотилия) и, время от времени, патрульные корабли англичан и французов.
На 14-й странице Б.Т. Воробьев отметил, что знаменитый флибустьер Генри Морган «принял предложение правительства возглавить преследование пиратов в Карибском море, которое взрастило Моргана именно как пирата»; «свою задачу он выполнил блестяще и стал вице-губернатором Ямайки». На самом деле Генри Морган был сначала назначен вице-губернатором Ямайки, а затем уже, имея приказ положить конец несанкционированным походам ямайских флибустьеров против подданных испанской короны, имитировал борьбу с пиратами на вверенной ему территории. Из документов той эпохи видно, как губернатор Ямайки, лорд Воан, засыпал Лондон жалобами на то, что Морган, вопреки своему долгу, поощряет местных флибустьеров и ставит палки в колеса всем попыткам губернатора пресечь «сие зло».
На 15-й странице, ссылаясь на авторитет Жоржа Блона, наш автор убежденно заявляет, что 90% пиратов Тортуги и Ямайки составляли деклассированные элементы – авантюристы, преступники, «человеческое отребье». Никто не сомневается, что ряды пиратов (в данном случае – флибустьеров Вест-Индии) пополняли люди разного сорта, в том числе и деклассированные элементы. Сомнение вызывает лишь цифра 90. Дело в том, что историки не располагают списками флибустьерских команд и, тем более, биографиями всех участников флибустьерских походов, по которым можно было бы определить, кто из них имел за плечами уголовное прошлое, а кто был разорившимся крестьянином или ремесленником. Но масса косвенных данных указывает на то, что значительная часть флибустьерских команд на Тортуге и Гаити формировалась за счет обнищавших или разорившихся мелких фермеров и бывших кабальных слуг; на Ямайке, кроме этих лиц, в команды флибустьерских судов массово записывались также уволенные со службы солдаты – как армии Кромвеля (до 1660 года), так и королевской армии. Как историк, профессионально занимавшийся изучением данного вопроса, могу предположить, что деклассированные (уголовные) элементы составляли в командах флибустьерских судов не более 10-15 %.
На 16-й странице Б.Т. Воробьев называет одного из лидеров французских флибустьеров Анри Грамоном («эстет и неудержимый бретер»). Увы, в анналах не сохранилось полное имя этого капитана. В документах он именуется то сьёром де Граммоном, то капитаном Гранмоном. В разных популярных книжках авторы присваивают ему разные имена – Франсуа, Мишель, Анри… Всё это – не более, чем вольный полет фантазии. И, кстати, я нигде не нашел, в чем же проявлялось «эстетство» Граммона.
После столь долгого «Предисловия» автор перешел к описанию биографий женщин-пираток (с. 18-58). Бессмысленно разбирать эти жизнеописания, поскольку все они выдуманы от начала и до конца. Сам факт существования этих женщин, кстати, историки не подвергают сомнению; однако не сохранилось никаких документальных свидетельств, проливающих свет на подробности их житья-бытья. Следовательно, все похождения «леди удачи», описанные разными авторами, включая Б.Т. Воробьева, никакого отношения к реальной истории не имеют.
Вторая глава книги посвящена легенде о немецком пирате Клаусе Штёртебекере (автор почему-то назвал его Штертебеккером) (с. 60-76). Поскольку ничего нового по сравнению с тем, что уже написали о Штертебекере польский журналист Яцек Маховский и немецкий военный моряк Хайнц Нойкирхен, в этой главе читатель не найдет, можно спокойно ее пропустить.
Глава третья озаглавлена «Пират на папском престоле» и посвящена биографии римского папы (точнее антипапы) Иоанна XXIII (в миру – Балтазар Косса) (с. 78-102). Данная глава представляет собой вольный пересказ антикатолического романа Александра Парадисиса «Жизнь и деятельность Балтазара Коссы». Ну, роман – он и в Африке роман. При чем здесь история пиратства?
В четвертой главе автор повествует о «варварийских пиратах XV-XVI веков» (с. 103) (на самом деле – о периоде XVI-XIX веков) (с. 104-130). При этом читателю преподносится вольный пересказ событий, взятых из книг уже упоминавшихся Маховского и Нойкирхена, с добавлением книги Иоганна Вильгельма фон Архенгольца, коего Б.Т. Воробьев – вслед за своими плохо информированными предшественниками – упорно именует «Ф. Архенгольц» (с. 109, 121). Все ляпы и ошибки, допущенные Маховским, Нойкирхеном и Архенгольцом (а также переводчиками их произведений на русский язык) автоматически попали и в рецензируемую книгу. Среди этих ошибок – неправильное написание имени отца Аруджа и Хайраддина Барбароссы (Якоб Рейс; в действительности Рейс – это не фамилия, а указание на то, что он был капитаном –  реисом  или раисом; следовательно, его звали Якоб-реис, или Якуб-реис). Правитель Туниса не передавал во владение пиратов остров Джербу (с. 107), а лишь разрешил им там поселиться и использовать его гавань в качестве своей базы. Соответственно, Джерба никогда не была «родовым гнездом братьев Барбаросса» (с. 119). Настоящее имя Хайраддина было Хызыр, а не Ацор (с. 108, 110). Мальта – это все же название острова, а не города (с. 122). Алжир и Тунис не стали независимыми государствами в конце XVI века (с. 125, 127); фактически они стали полунезависимыми государствами в начале XVIII века, но при этом формально сохраняли вассальную зависимость от Турции до XIX века. Варварийцы (т.е. берберы) никогда не считали пиратство своим «фамильным промыслом» (с. 127) и никогда не придавали ему «государственный статус» (там же). Так называемые «варварийские корсары» (т.е. корсары из Варварии или Берберии) в основной своей массе вообще не были варварийцами (берберами); морским разбоем занимались базировавшиеся в портах Магриба турки-османы, изгнанные из Испании мориски и европейцы-ренегаты, перешедшие на службу к местным правителям.
Глава пятая полностью посвящена «пиратам-утопистам» Миссону и Караччиоли (с. 132-132). Автор переписал всю информацию о них из книг Я. Маховского, А.Б. Давидсона и В.А. Макрушина. Детально разбирать биографии Миссона и Караччиоли нет смысла, поскольку вся история о якобы основанной ими пиратской коммунистической республике Либерталии была выдумана автором «Всеобщей истории пиратов» капитаном Чарлзом Джонсоном (возможно, это псевдоним писателя Даниеля Дефо). Впрочем, в указанной главе имеется любопытная ремарка Б.Т. Воробьева, свидетельствующая о том, что он не лишен самокритичности. Процитируем ее:
«- Ну и что? – скажет кое-кто из читателей, дочитав до конца нашу историю. – Какие новые факты открыл нам автор? Ведь обо всем, о чем он рассказал, можно узнать из уже написанных книг, например, из «Истории морского пиратства» польского публициста Яцека Маховского, которая была издана у нас еще в 1972 году.
В этом смысле читатель будет абсолютно прав. Действительно, фактологический материал нашего очерка не обогатился новыми архивными находками, однако сюрприз читателей все же ожидает.
Говоря о читателях, мы имеем в виду ту многочисленную читательскую аудиторию, которая называется массовой и, стало быть, далеко не всегда находится в курсе различных научных розысков…» (с. 140).
И какой же сюрприз подготовил читателям Б.Т. Воробьев? Да никакого! Автор просто пересказал уже известный читателям материал из книги А.Б. Давидсона и В.А. Макрушина о том, что под псевдонимом «капитан Чарлз Джонсон» мог скрываться Даниель Дефо.
В главе шестой Б.Т. Воробьев добросовестно переписал расхожую информацию о капитане Эдварде Тиче, в основном взятую им из книг все тех же Я. Маховского и Х. Нойкирхена. При этом автор, опять-таки, не стал утруждать себя перепроверкой фактов. И шлюп «Лайм» превратился у него в «Лиму» (с. 151), а команды военных кораблей перед выходом на поиски Тича «отказались принимать участие в столь опасном, на их взгляд, предприятии» (там же). В действительности они не отказались от участия в акции, а были переведены на борт двух шлюпов меньшего тоннажа, приспособленных для действий на мелководье. В «друзья» Черной Бороды каким-то чудом попал губернатор Бермудских островов (с. 151, 154), хотя ни в одном документе по делу Тича он не фигурировал. Совершенно неверно описаны автором маневры судов во время сражения между карателями и пиратами. «Легким движением руки» Б.Т. Воробьев вложил в руки пиратов Тича не пороховые гранаты, а… «несколько бочек, наполненных порохом и гвоздями» (с. 153). Команде лейтенанта Мейнарда было приказано укрыться от обстрела в трюме, а не «лечь ничком на палубу» (на палубу было велено лечь лишь рулевому). Дымовая завеса возникла от взрывов гранат, а не оттого, что Тич якобы «поджег бочки, наполненные серой» (там же). В конце данной главы автор утверждает, что количество пиратов Тича, попавших на скамью подсудимых, неизвестно (с. 154). Это неизвестно автору, но известно всем, кто серьезно занимается изучением истории морского разбоя. Для справки: избежать виселицы удалось двоим пиратам – Сэмюэлу Оделу (оправдан) и Израэлу Хэндсу (помилован); повешено было 14 человек: Джон Карнз, Джозеф Брукс, Джеймс Блейк, Джон Гиллз, Томас Гейтс, Джеймс Уайт, Ричард Стайлз, Цезарь, Джозеф Филлипс, Джеймс Роббинс, Джон Мартин, Эдвард Солтер, Стивен Дэниэл и Ричард Гринсэйл.
Последняя – седьмая – глава озаглавлена «Корабли, вооружение и тактика боя пиратов, их быт, обычаи и нравы, символы и флаги». И вновь Б.Т. Воробьев продемонстрировал весьма поверхностное знание предмета. Говоря о пиратах Балтики эпохи Штертебекера, он зачем-то описал когг и хульк – торговые суда, практически не использовавшиеся морскими разбойниками (с. 156). Говоря о судах Средиземноморья, автор дал описание большой военной галеры (с. 157), которую корсары указанного региона использовали весьма редко. Вторым, «любимым», судном варварийских пиратов названа шебека. С этим нельзя не согласиться. Дальше, однако, описан галеас, который, по словам самого Б.Т. Воробьева, пираты использовали «гораздо реже, чем шебеку и галеру» (с. 158). Автор не ошибся бы, если бы написал, что галеас вообще не был привычным для корсаров плавсредством (слишком громоздкий, неповоротливый, требующий большого количества «обслуживающего персонала», а значит, и провианта). Наконец, среди судов Средиземноморья названа фелюга. Не названы: галеот (галиот), бригантина, фрегат (фрагата), тартана, фуста, фоветта, полякра, каравелла, корвет, сайка («чайка» запорожцев) и множество иных вариаций небольших, но маневренных парусно-гребных судов.
 Среди судов времен Ситцевого Джека, Анны Бонни и Мэри Рид (т.е. первой четверти XVIII века) Б.Т. Воробьев выделил бриг, шхуну, бригантину и шлюп. Неплохой подбор. Вот только описание шлюпа не выдерживает никакой критики. Дело в том, что автор перепутал «пиратский» шлюп указанной эпохи с военным шлюпом – трехмачтовым военным кораблем второй половины XVIII – начала XIX века (с. 159). Поэтому читатель так и не узнал, как же на самом деле мог выглядеть шлюп Ситцевого Джека.
На странице 160 автор дал описание пинассы как судна, которое «очень часто и очень охотно использовалось карибскими пиратами». При этом Б.Т. Воробьев не уточнил, о какой эпохе идет речь. Впрочем, судя по его описанию, речь идет о французском пинассе XVII – начала XVIII века, который использовался в Европе в основном для торговых целей. А вот парусно-гребной пинасс (или пинасса) XVI века, активно использовавшийся французскими и английскими корсарами в Карибском море, остался вне поля зрения автора.
На странице 161 много предположений выдвинуто автором по поводу того, каким типом судна мог быть корабль «Бижу» капитана Миссона. Смысла в этих размышлениях нет никакого, поскольку «Бижу», как и Миссон, был плодом воображения автора «Всеобщей истории пиратов», о чем сообщалось выше.
Рассказывая об оружии пиратов, Б.Т. Воробьев сообщает читателям, что фузея «появилась в начале XVIII века, заменив мушкеты» (с. 164). При этом он описывает ружье с кремневым замком, появившееся на вооружении российской армии при Петре I. На самом деле фузеи впервые начали изготавливать во Франции примерно в середине XVII века, а использовались они корсарами и флибустьерами уже со второй половины указанного столетия.
Трудно согласиться с заявлением автора о том, что тесак (фактически – абордажная сабля, катлас) представлял собой «небольшой кинжал» (с. 167). Скорее, это была морская сабля средних размеров. Ее описание легко найти в морских словарях.
Повествуя о тактических уловках морских разбойников, Б.Т. Воробьев поведал нам едва ли не анекдот. Оказывается, когда пираты «поднимали на мачтах флаг того государства, которому принадлежал встреченный корабль», последний «по морским законам» должен был ответить на сей «жест» артиллерийским салютом, «что командир корабля и делал, без пользы выстреливая ядра из своих орудий. А пираты, в зависимости от обстоятельств, либо шли на абордаж, либо продолжали следовать прежним курсом» (с. 174). Интересно, что это за такой «морской закон», который обязывал торговое судно отвечать артиллерийским салютом на поднятие флага на незнакомом ему встречном судне? И зачем нужно стрелять при этом ядрами да еще и из всех орудий? Вопросы, ясное дело, риторические…
Трудно поверить и в то, что на Тортуге и Ямайке пираты «каждодневно» транжирили деньги, пили да гуляли, не вылазя из кабаков (с. 177). Такие пирушки устраивались ими только после возвращения из удачного похода, а когда через неделю-другую деньги заканчивались, эти рубахи-парни скатывались до положения нищих бродяг.
Совершенно бездоказательно выглядит также утверждение автора о том, что в большинстве случаев у пиратов равного дележа добычи не существовало, «и только два сообщества – ликеделеры, или равнодольные, и русские казаки – делили добычу поровну, независимо от ранга участвовавших в дележе» (с. 179). Неужели Б.Т. Воробьев нашел документы, подтверждающие, что капитан ликеделеров получал такую же долю добычи, как и юнга, а казачий атаман – такую же долю добычи, как и новичок, впервые отправившийся в поход? Нет, конечно. Автору следовало бы знать, что во всех известных нам пиратских сообществах награбленное добро делилось на равные доли между всеми участниками похода, но вожаку (а также старшим «офицерам») полагалась дополнительная доля (или несколько долей), тогда как новички и юнги всегда довольствовались половинной долей.
Рассказывая о наказаниях, имевших место на военных кораблях в эпоху парусного флота, Б.Т. Воробьев механически переносит все виды этих наказаний и на пиратские суда (с. 183). В действительности пираты в своей среде не наказывали провинившихся собратьев поднятием на мачту или «килеванием». Наказывали лишением доли в добыче, снятием с командирской должности (если речь шла о провинившемся капитане), высадкой на необитаемом острове, бичеванием и, при совершении особо тяжкого преступления (например, в случае предательства или убийства собрата не на дуэли, а исподтишка), расстрелом.
Рецензируемая книга завершается кратким описанием пиратских символов и флагов. В этом описании верно сказано, что впервые флаг с черепом и костями был замечен в 1700 году на французском пиратском судне, но неверно назван капитан, поднявший на мачте первого «Веселого Роджера» (с. 187). Звали его не Эммануэль Вайн, а Эммануэль Винн (Emmanuel Wynne).
Завершить сей отзыв позволю себе цитатой из анонса серии, в которой когда-то вышла книга Б.Т. Воробьева:
«Читателям предстоит путешествие в мир, который существует вопреки логике, где миф смыкается с реальностью, домыслы с фактами. Итак – вперед, навстречу невероятному!»
Добавить к этому нечего.
……………………………………………
© В.К. Губарев, 2010