Я столько раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу – во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
Юлия Друнина, 1943 г.
- Вызывает меня командир и спрашивает: «Знаешь, что такое Синявинские высоты? А вон ту деревушку видишь? В ней есть церковь, твоя задача – занять там оборону и ни шагу назад, - вспоминает тот приказ полковник в отставке Павел Гаврилович Солорев.
Это сейчас за его плечами сорок лет воинской службы, а тогда был он девятнадцатилетним парнишкой, получившим после ускоренных курсов в Златоустовском пехотном училище звание младшего лейтенанта. И назначение на Ленинградский фронт, где ему вверили бойцов, старше его самого не на один год. До сих пор помнит их фамилии: Шадрин, Бердюгин, Ильин, Кузнецов, Поливнёв…
Бои за Синявинские высоты стали одной из самых трагических страниц битвы за Ленинград. После выхода немецких войск к Ладоге в сентябре 1941 года высоты оказались в руках врага. Противник создал на этих возвышенностях систему оборонительных сооружений и корректировал артиллерийский огонь по ладожской Дороге Жизни. Попытки прорвать блокаду Ленинграда в ходе Синявинских наступательных операций 1941 - 1942 гг. успеха не имели. Даже после прорыва блокады Синявинские высоты остались за врагом. Шел январь 43-го года…
- Синявинские высоты находились на отметке 51,1 метра, а мы были чуть ниже – на отметке 43, 3. Нева, Ладога, Шлиссельбург – все просматривалось, все было видно, как на ладони. Задача перед всеми стояла одна – выбить немцев с высоты. С них враг обстреливал и железнодорожную линию Поляны-Шлиссельбург, которая связывала Ленинград с Большой землей.
Немцы буквально вросли в нашу землю, не отступая ни на шаг с этой стратегически важной точки. Наш 345-й отдельный артиллерийско-пулеметный батальон и немцев разделял Ораниенбаумский пятачок.
- Впереди – немцы, рядом – Петергоф. Он до сих пор стоит у меня перед глазами, - рассказывает Павел Гаврилович.
Ленинград бомбили и обстреливали со всех сторон, а потери, которые несли наши войска на Синявинских высотах, приравнивают к человеческим потерям в блокадном Ленинграде.
На Синявинских высотах Павла Гавриловича контузило. Фашистское орудие ударило по нашим позициям, снаряд взорвался рядом с землянкой. Младшего лейтенанта Солорева и телефониста завалило землей. Подоспевшие бойцы разобрали завал, и своего командира хотели отправить в медсанбат – он ничего не слышал. Но тот - ни в какую. И оправившись от контузии, продолжил выполнение поставленной боевой задачи.
Активные боевые действия на мгинско-синявинском направлении возобновились летом 1943 года. В сентябре 1943 года советским войскам удалось овладеть мощным опорным пунктом обороны врага — станцией Синявино, что изменило положение самого Ленинграда и советских войск на северо-западном стратегическом направлении. В январе 1944 г. Синявинские высоты были полностью освобождены от немецко-фашистских захватчиков.
Потом были Таллинн, городишко под Ригой – Тукумс, где была сосредоточена Курляндская группировка. В тех краях в 45-м и встретил победу Павел Гаврилович Солорев.
- Миленькие мои, если б вы видели, какое было ликование, когда мы узнали о победе! – говорит он. - Наши палили изо всех орудий, а оставшиеся немцы сдавались в плен.
11 мая с их стороны появились белые флаги, но война для лейтенанта Солорева не закончилась.
Отправка на Дальний Восток, назначение в Ригу. Сначала Латышская дивизия, потом – Литовская, где ему довелось служить два послевоенных года.
Тревожное было время. «Лесные братья», куда входили и остатки власовской дивизии, и местные жители, охотились за «зелеными фуражками» - так называли особые батальоны, чьей задачей было – обезвредить лесную группировку. Ходить по улицам даже днем было небезопасно. И Павел Гаврилович вспоминает случай. Они с товарищем шли по улице, раздался выстрел и тому пулей прошило ухо…
Потом была Белоруссия, где он познакомился со своей супругой – Марией Лукиничной. «Дараженька мая», - так ласково называет Павел Гаврилович жену, с которой прожил почти 60 лет.
Все трудности военной службы делила она с ним поровну. «Едем служить в Туркмению!» - и она паковала чемоданы. Казахстан, Германия, Крым, - куда только не направляли служить Павла Григорьевича. И Мария Лукинична всегда была рядом.
- Мы никогда не расставались, - признается он, и с нежностью смотрит на супругу. – Помнишь, эти бревнышки? Я никогда их не забуду!
Они переглядываются, Мария Лукинична машет рукой, а в глазах у обоих супругов зажигаются такие озорные огоньки, что я не осмеливаюсь спросить, о чем они сейчас вспоминают.
В квартире у них – фотографии внуков и правнуков, и показывая их, они с любовью и гордостью рассказывают о них, как о самом дорогом в своей жизни. Это ли не счастье и не самая главная радость в жизни – видеть свое продолжение в детях?
Ольга Кружкова