Жил-был на свете мальчик. Самый обыкновенный. Серый и заурядный. Чтобы никого случайно не обидеть назовём его Дольфус Карлович Юнг. Ваше имя, дорогой читатель, случаем, не Дольфус? А вас, Дольфус Карлович Юнг, прошу извинить за нечаянное совпадение и уверяю, что следующая история не имеет к вам никакого отношения. Наш мальчик под вымышленным именем останется неизвестен. Да и прославиться ему было не с чего: хоть и не был глуп, но талантов никаких не имел, так же, как все дети, иногда летал во сне, а днём играл во дворе с друзьями в футбол.
Однажды мама купила Дольфусу новые ботинки. Так как играть в футбол в новой обуви было запрещено мамой , Дольфус в этот день оставался только зрителем. Поиграть, конечно, хотелось, даже была мысль снять обувь и побегать босиком, но представив, как его будут ругать дома за грязные ноги, мальчик передумал, как говорила мама, «испытывать её терпение». Оказалось, что играть в футбол кажется намного более интересным занятием, когда это не разрешено. Тут же Дольфус решил что обязательно станет футболистом. Когда вырастет, конечно. А пока, он сидел и мечтал о том, каким великим футболистом он будет. Вот он с «одиннадцатиметрового» забивает решающий гол в чемпионате мира. В журналах появляется большая фотография, на которой он с разбега бьёт по мячу. А может быть даже какой-нибудь художник нарисует картину. Ведь это же очень-очень важный гол. Самый важный в истории футбола. А картин с футболистами ещё никто не рисовал. Да, Дольфус не видел ни одной картины с футболистами. А у него в комнате как раз была совсем белая дверь. Что если нарисовать на этой двери футболиста? Вот было бы здорово! Решено! Дольфус нарисует и это будет первая и единственная картина с футболистом. А какая она будет красивая! Дольфус прямо представил её себе в мельчайших деталях. Он не стал дожидаться пока друзья доиграют, а тотчас побежал домой.
По случаю воскресного дня, мама пекла на кухне блины. Дольфус очень любил мамины блины, но тут даже не обратил на вкусный запах никакого внимания. Запыхавшийся, забежав домой, прямо с порога закричал:
- Мама, я придумал! Я на своей двери нарисую футбол! Мама, представляешь? Во всю дверь!
- А ещё что ты собираешься нарисовать? Может быть, все остальные стены тоже чем-нибудь изрисуешь? Даже с карандашом, близко не смей подходить к стенам! – и, уже продолжая разговор сама с собой: - Только что ремонт сделали, новые обои поклеили, и тут же «нарисую»… я тебе ремнём так нарисую, два дня сесть не сможешь.
Дольфус стоял и никак не мог понять, почему маме эта идея не понравилась.
- Мама, я же красиво нарисую, я буду очень стараться.
Мама спокойно продолжала печь блины. Она предложила вспомнить Дольфусу какое яблоко он изобразил на последнем уроке рисования и выразила сомнения в том, что на картине можно будет отличить мяч от игрока. Сын её был послушным мальчиком, маму свою любил и, зная на собственном опыте, что мама всегда права, понял, что действительно, шансов на хороший рисунок не было никаких. Мысль о картине, конечно, не могла так быстро покинуть воображение несостоявшегося футболиста-художника и, вечером, Дольфус поинтересовался у мамы, как другие дети учатся рисовать, ведь в младенчестве у всех получаются только «каляки-маляки». Так он узнал про художественную школу, но мама тут-же пояснила, что если, у её сына каждый день будут возникать новые фантазии, она никак не собирается «целыми днями ходить и переводить его из кружка рисования в кружок пения, а на следующий день – в кружок моделирования…». Дольфус подумал что мама, наверно опять права и ненарисованная картина так и осталась только в воображении мальчика, а со временем и там стёрлась.
Время шло, мальчик рос, бегал с друзьями по двору, гоняя мяч, и по-прежнему, летал во сне. Так же как всех мальчишек иногда посещали Дольфуса желания вдруг научиться играть на гитаре или стать знаменитым актёром… Но после обсуждения с мамой, становилось понятно что никаких подобных навыков у мальчика нет и, для начала, надо хотя бы закончить школу с хорошими отметками.
Меж тем школа худо-бедно была закончена. После школы была армия, тоже самая обыкновенная, «плац-казарма-плац-наряд». После армии молодые люди обычно женятся. Дольфус познакомился с хорошей девушкой из приличной семьи. Её мама работала главным врачом в поликлинике, папа был профессором и преподавал в институте. На свадьбу молодым подарили отдельную квартиру и у Дольфуса началась своя семейная жизнь. С помощью папы жены он поступил в институт. Учился средне, занятия не пропускал, но и ночами над конспектами не корпел. Имея такого родственника, можно было быть спокойным и не переживать, что могут отчислить за неуспеваемость, но и совсем забрасывать учёбу было бы нехорошо, чтобы не заставлять родителей краснеть за себя.
Одним из любимых предметов у Дольфуса была психология. Неизвестно почему, но она давалась ему легко, лекции он читал с интересом и слыл одним из лучших учеников по этому предмету. Но так как предмет был не профильным и никакой практической пользы не сулил, Дольфус ограничивался чтением лекций. На дополнительную литературу времени было жалко, а для рассуждений на сон грядущий, лекций – вполне достаточно. Однажды, как обычно, рассуждая перед сном о человеческом мышлении Дольфус вдруг понял, что в представлении психологии о механизме мышления есть одна большая и серьёзная ошибка. Эта мысль как молния поразила Дольфуса. Сон сняло как рукой. Хотелось вскочить и закричать «Эврика!», но Дольфус задержал дыхание, досчитал до десяти и решил ещё раз внимательно всё обдумать. В эту ночь он не смог уснуть, пытаясь найти ошибку, теперь уже, в своих рассуждениях. Всю ночь он задавал себе каверзные вопросы, выступая самому себе оппонентом и, сам же, пытался на них ответить. Ответы находились легко и быстро. Никак, сколько ни старался, он не мог найти изъяна в своих догадках. Всё было верно, он был прав. Он знал, в чём ошибались люди пытаясь понять процесс мышления. Он теперь знал, как все люди могут стать умнее, как нужно учить детей. Если обнародовать его новое знание, всё изменится, люди станут умнее. Единственной проблемой было, как это сделать. Утром, когда проснулась жена, Дольфус первым делом решил поделиться своим «открытием» с ней. Этот диалог можно не цитировать. Было вспомнено и то, что ни одной серьёзной работы по психологии Дольфусом прочитано не было, что даже в институт он не мог поступить самостоятельно. Дольфус, заурядный студент, изучающий психологию даже не профильным предметом, был сравнён с людьми, которые занимаются этим всю жизнь и которые написали тома по предмету, о существовании которых, Дольфус даже не догадывается. Не найдя поддержки жены, Дольфус решил что рано ещё опускать руки. Но что делать дальше? Написать научный труд обычному студенту, да так, чтобы на него обратили внимание и отнеслись серьёзно, а не как к досужим вымыслам, было для Дольфуса нереально. Тогда он решил обратиться к своему преподавателю по психологии и у него выяснить заслуживают ли эти его мысли хоть какого-то внимания. Что в тот же день и было сделано. Но и тут его ждало разочарование. Преподаватель ответил, что не занимался всерьёз изучением процесса человеческого мышления и посоветовал Дольфусу написать работу по своим выводам. В итоге всё получилось как всегда. Сначала не было времени, так как очередная сессия, потом были какие-то дела и заботы, потом было просто лень… А потом Дольфус решил сделать стул. Увидев в магазине красивый, вычурный стул, Дольфус загорелся. Ведь сделано из обычного дерева, обычным человеком, с такими же двумя руками, как и у Дольфуса. «Кто-то смог, почему я не смогу» - решил он и поведал о своём желании своей второй половине. Выслушав небольшую лекцию о специальных породах дерева, используемого для производства мебели, о дороговизне инструментов для её изготовления, о навыках, вырабатываемых годами и о многом другом, стул забрался в уголки памяти Дольфуса и решил больше о себе не напоминать.
Шли годы, жизнь ограничилась привычным пространством «работа-дом», фантазии забывались, новые возникали реже и быстрее разбивались о стены реальности. Дольфус старел. Единственной фантазией сохранившейся с детства, оставались полёты во сне. Да-да, несмотря на прожитые годы и пришёдшую старость, он по-прежнему летал во сне. Полёты эти стали профессиональны: Дольфус точно знал, что для того чтобы взлететь, нужна была большая высота. С земли взлететь высоко было невозможно, разве что приподняться на высоту примерно в полметра, но никак не большую. Зато, прыгнув с высокого утёса, и набрав, ближе к земле, хорошую скорость, можно было очень долго планировать, так как тела человека вполне хватало, по площади, для использования в качестве крыла. Был и ещё один способ взлететь: нужно сильно разбежаться и высоко подпрыгнуть, тогда скорости бега тоже хватало для планирования. Однако наяву Дольфус бегать уже не мог, он уже был для этого слишком стар. Но прыгнуть со скалы было вполне возможно. Что он не разобьётся, он знал совершенно точно, слишком явные были его сны, он во сне чувствовал и свою скорость полёта, и сопротивление воздуха. Была неуверенность, что полёт будет долгим и далёким, но что это будет полёт, а не падение, он не сомневался нисколько.
Дольфус Карлович вышел на пенсию. Домашними делами он не занимался и всё своё свободное время посвящал мечтам о полёте. Понимая, что в его возрасте уже поздно искать себе какое-нибудь новое занятие, он решил всё-таки попробовать прыгнуть со скалы. Если бы он спросил чьего-нибудь мнения, ему бы объяснили всю абсурдность его затеи, но, наверно сам понимая её абсурдность и зная ответ наперёд, он никого не спросил, а просто оделся, сел на велосипед и приехал на самый высокий утёс, который смог найти. Он прыгнул. Наивно ожидать что его мечта сбылась и он взлетел. Все знают, что люди не летают. Тем более такие. У него, конечно, ничего не получилось. Да и не могло, ведь он был самым обычным человеком и ничего-то в своей жизни не умел. Заурядная, серая личность.