(Полевая практика в Большом Алма-Атинском ущелье. 1974 год, биофак, КазГУ)
В феврале 1972 года, отдохнув два месяца после возвращения с Камчатки, я устроился на работу механиком по ремонту мед. аппаратуры в мастерскую противочумного института. Возвращаться назад, в институт Зоологии, не хотелось. Ездить пришлось бы через весь город, а зарплата там была на 20 рублей ниже, что по тем временам было суммой значительной.
Родители, счастливые от того, что я высказал желание учиться, пусть и не в мединституте, как они мечтали, наняли мне репетиторов и я всю неделю был занят работой, физикой, химией и биологией. Работа моя в основном заключалась в сидении в мастерской и стучании костями домино по столу. Аппаратура ломалась редко, а когда она всё же ломалась, чинить её отправляли более опытных товарищей. Почти одновременно со мной в мастерскую пришёл тоже демобилизованный из армии Юрка Карзанов, с которым мы еще в детском саду сидели на соседних горшках. Месяца через два я из института зоологии перетащил к нам в подвал старого друга, Витю Ржаева, и жить стало намного веселее. Несколько моих ровесников работали в других отделах института и, постепенно, у нас сложился спаянный коллектив. Так прошла моя первая на гражданке зима.
Не могу сказать, что поступление на биофак далось мне большим трудом. Поступал я на вечернее отделение, конкурс был человек пять на место, но я, как уволенный в запас, шёл вне конкурса. Биологию и химию сдал на пятёрки, математику на тройку и сочинение со «шпоры» переписал на четыре. Этого было вполне достаточно для зачисления на первый курс. Был ли я новичком на биофаке? На втором курсе учились Рашитка Шаймарданов из института зоологии, Лёха Чижов и Николай Классовский, которых я знал с детства. На третьем – Витя Ржаев, поступивший в университет до армии. На четвёртом – Саня Грубе, сосед, товарищ по выездам на рыбалку. На пятом – Люда Спивакова, старший лаборант в лаборатории млекопитающих, где я и начинал свою зоологическую карьеру. И, наконец, на шестом – Женька Макаров. Тот самый Женька, который нам, пятнадцатилетним пацанам, показывал в прибалхашской пустыне кратчайший путь до сказочного города Карой. Так что, поступив на биофак, я чувствовал себя там, как дома.
Я не хочу долго останавливаться на учёбе. На третьем курсе из мастерской я перевёлся техником в зоологическую лабораторию института и всерьёз занялся зоологией. Могу с уверенностью сказать, что все шесть лет мне везло на зачётах и экзаменах. Преподаватели относились к нам, студентам вечерникам, с пониманием и снисходительно.
Вы верите в удачу? Я верю. В жизни мне везло часто. В многолетних поисках приключений на свою ж..., простите, голову, мне удавалось не сломать шею там, где сломать её бывало очень просто. Я не разбился в летевшем с серьёзной неисправностью вертолёте. Не погиб в автомобильной аварии, когда мы кувыркнулись на скорости около 100 км/ч на Газ - 66 через голову. Кабина была всмятку, а мы с водителем отделались несколькими царапинами. Не сорвался со скалы в Таласском ущелье добывая гнездо ремеза. И таких "не", начиная с раннего детства, было множество. Все и не упомнишь. Всю жизнь моими руководителями были умные и интеллигентные люди, работать и общаться с которыми было истинным удовольствием.
Учился я, как уже не раз упоминал в предыдущих рассказах, на вечернем отделении биологического факультета Казахского Государственного университета имени С.М. Кирова. И хотя на работе всячески шли навстречу тем, кто стремился к знаниям и дважды в год давали оплачиваемые отпуска для сдачи экзаменов, работа есть работа. А работа моя была связана с длительными командировками, начало которых приходилось на период летней сессии, и некоторые экзамены нужно было сдавать досрочно.
Не знаю как сокурсники, а я учил только то, что меня конкретно интересовало и должно было пригодиться в будущей работе. Сдача же зачётов и экзаменов по прочим предметам выглядела приблизительно так:
За год я только один раз пришел на лекцию по биофизике. Если что такое "био" было мне близко и понятно, то "физику" я не понимал категорически и никогда понять не стремился. Я просто хотел посмотреть на преподавателя - легендарного профессора Инюшина, одного из авторов проекта поворота Сибирских рек в пустыни Средней Азии, который с развевающейся бородой носился по Алма-Ате на мотороллере "Вятка" и выращивал на опытных участках свеклу под музыку Вивальди. Мне не повезло, профессор отсутствовал, занятия вёл его ассистент. На ассистента я смотреть не хотел и покинул аудиторию. Но экзамен всё же наступил. В кабинет бодрой походкой вошёл бородатый мужик и внимательно посмотрел на нас с товарищем, тоже сдающим предмет досрочно.
- Так… Что-то я вас не припомню, - сказал Инюшин, глядя на меня.
- Я вас тоже раньше не видел.
- Хотите поработать?
- Хотим.
Профессор выводит нас на опытный участок, даёт в руки тяпки и говорит, показывая на грядку со свеклой:
- Через два часа жду в аудитории.
Мы перемигиваемся. Слава Богу, заработаем по трояку и с плеч долой.
Через два часа в аудиторию входит Инюшин и … раскладывает по столу билеты.
- Тяните!
Мы в шоке. Тянем билеты, профессор собирает остальные, прячет в карман,
- Готовьтесь! Через час вернусь.
Мы начинаем лихорадочно листать учебники и чужие конспекты. Час проходит незаметно.
- Ну, готовы?
- Готов!
- Тогда расскажите мне … , - следует вопрос, которого в билете нет и о котором я, естественно, понятия не имею.
- Не помните? Ну, хорошо, тогда расскажите мне о …. Не знаете? Что же мне с вами делать? Вы с какой кафедры?
- С зоологии.
- Так-так-так… , с зоологии … Четвёрки хватит?
Я немею от неожиданности.
- Давайте вашу зачётку, - он вписывает в соответствующую графу «хорошо» и расписывается.
- Но на кафедре биофизики чтобы я вас не видел! Чтобы близко не подходили!
И я не подходил! Ни до, ни после.
Так бывало неоднократно. Историю КПСС я сдал на 4, протянув электрические провода в подвале дома историка. Заполняя графу в моей зачётке он объяснял, что 5 поставить мне не может, так как предмет его исключительно важный и трудный, знать его на 5 может только Генеральный Секретарь ЦК КПСС и Первый секретарь ЦК Компартии Казахстана. На 4 – сам преподаватель, а остальные на 3 и 2. Мне же сделано исключение за умелые руки.
Зачет по аналитической химии я получил врезав в стол преподавателя новый замок. Экзамен по высшей математике сдал списав всё до последней запятой со «шпоры», когда математик сидел спрятавшись за газетой «ТРУД», ну, и так далее ...
Только экзамен по политэкономии социализма (науке исключительно важной для понимания эпизоотологии и эпидемиологии особо опасных инфекций!) мне удалось сдать с третьего раза. Очень шибко стервозная была политэкономочка, хотя молодая и красивая.
Были однако предметы, к которым я относился трепетно, лекции по ним не пропускал, практические занятия выполнял добросовестно и высокие оценки получал заслуженно. Это были сравнительная анатомия, физиология человека и животных, зоология беспозвоночных и позвоночных животных, систематика животных и растений.
Короче, через 6 лет я защитил свою дипломную работу по морфофизиоологии сурков Киргизии с оценкой «отлично», получил диплом обычного, синего цвета (вообще-то за своё отношение к наукам я заслуживал диплом серого цвета, но таких тогда не было) и, с молодой красавицей женой и пятилетним первенцем Лёнечкой рванул на отдых в славный город Краснодар. К тёще! На блины!
А потом … А потом началась совсем другая жизнь. Но это – потом.
12.12.2009.