В тот мандариновый вечер она лежала на диване, задумчиво смотрела на начатый эскиз и время от времени дела какие-то штрихи ручкой. В незашторенном окне кружились хлопья первого настоящего снега – того самого, из которого можно лепить снежных баб и кататься с горки, не боясь, что тебя закрутит-завертит и перевернет. «Досадно, что нельзя предугадать погоду, - подумалось ей, - он бы тогда перекроил свое время, и можно было бы сегодня побродить по снежному королевству…»
***
Она дернулась от неожиданного звонка в дверь. Лениво перевернулась на животе и нырнув в великоватые тапки с собаками, пошла открывать. На пороге стояли санки, а на них огромный пакет с мандаринами. Она скривила озадаченно лицо, прошлепала к лестничной клетке и глянула вниз.
- Служба исполнения желаний! Мандарины заказывали? – грянуло сверху.
- Андрюююююююшаааааа… Ура! – она заливисто засмеялась, но ощутив, как ее эхо докатилось уже до первого этажа, поспешно прикрыла рот ладонью и хихикнула. – Ой. Сейчас опять эта бабка прибежит. Пойдем, пойдем скорее в квартиру!
В тот мандариновый вечер случился понедельник и, на их счастье, на горке, которая начиналась возле мимо проходящей трассы, а заканчивалась почти у реки, оказалось почти пусто. Не считая парочки мам с детьми и шумной толпы пацанов-старшеклассников, которые, судя по красным от мороза лицам, мокрым курткам и разорванным пакетам в руках, уже получили свою дозу удовольствия, но все никак не могли оторваться от процесса.
- Ой…она какая-то…длиннайааааааа…может, не стоит здесь, а?
- Стоит, стоит, тебе понравится.
- Ну, пажалстааааааа…а съедь сначала один.
- Не-а, только с тобой. Хочу с тобой, хочу все только с тобой, – зашептал он на ухо и теплым воздухом дунул в висок, вынул из кармана мандаринку, почистил ее и половинку протянул ей. Она скривилась:
- Кислая.
- На себя посмотри, поехали уже.
Она крепко вцепилась в его куртку и в первую секунду зажмурила глаза. Санки поехали медленно-медленно, она открыла один глаз, потом другой. Снег мягко ложился на его меховой воротник и не таял. Он полуобернулся и подмигнул, а на нее вдруг нахлынула волна нежности – той самой, которая внезапно, в самый неожиданный момент, которая будто бы из ниоткуда и в никуда, которая здесь и сейчас, и в полную силу, и тонкими иголками по краешку души, и легкими перышками по краю ресниц, щекоткой внизу живота и необъяснимой полнотой мира…
- Ой! – только и успела воскликнуть она перед тем, как санки накренились и они вместе упали на ровный белый снег. Несколько секунд они лежали на спинах и смотрели в чернеющую, усыпанную звездами вечность.
- Смотри, - сказала она, - вот эта снежинка пролетела километры, минуты, слои атмосферы. Летела и думала: «А как же там люди, без меня? Как же они там? Что они делают? Будут ли они счастливее, когда я упаду на них сверху?»
- Фантазерка, - улыбнулся он, резко поднялся и подхватил ее на руки. Потом выдернул из сугроба за веревку санки и уселся на них прямо с ней на руках. Прижался щекой к щеке и тихонько запел незнакомую ей песню.
- Будто колыбельная, - прошептала она.
- Так и есть, колыбельная для тебя, - поцеловал он ее в щеку сухим губами.
- Пойдем еще раз? – спросила она.
- Пойдем, - он бережно поставил ее на ноги, взял за руку и уверенно потащил за собой наверх.
Они еще несколько раз скатились с крутой горки, окончательно вывалялись в липком снегу и, когда уже все варежки были в толстой ледяной корке, а носки сапог стали контрастны голенищу, когда носы не отогревались даже живым теплым дыханием, а от мокрых ресниц фонари казались огромными и плоскими, он торжественно пригласил ее в лучшее заведение района, на крыше которого красовалась огромная желтая буква «М».
- Пирожкииииии, кому пирожкииииии! – вполголоса выкрикивал он, лавируя по залу на подходе к столику. Ему нравилось, когда она заливисто смеялась и кончиками пальцев прикрывала подбородок, резко наклоняясь над столом. Прямые волосы цвета патоки в этот момент словно под дуновением ветра волнами ложились на ее плечи. Он поставил перед ней кофе и пирожки, а сам незаметно вынул из рюкзака мандаринку, почистил ее под столом и протянул ей.
- Ай-ай-ай, как же так можно, - она с укоризной погрозила ему пальчиком.
- Если нельзя, но очень хочется, то можно… - картинно вздохнул он и повернул голову в сторону окна. И на несколько секунд замер.
В глубине вечерней темноты, почти возле заборчика неподвижно стояла короткостриженная "дюймовочка" в ярком фиолетовом пальто и спортивных ботинках, над которыми виднелись полосатые фиолетово-синие гетры. Стекла ее очков отбивали свет многочисленных фонариков, поэтому он не заметил откровенности взгляда. Зато она, оказавшись замеченной, поспешила ретироваться в сторону выхода и растаяла, словно снежинки на ресницах в тот вечер.
- Андрюш, ты здесь? – она легонько дернула его за рукав.
- Ой, да, прости, на снег засмотрелся, - немного покраснев, пробормотал он и предложил, - давай, я еще чего-нибудь тебе закажу, а?
***
В тот мандариновый вечер она, сходив в магазин за углом и пополнив запасы такого необходимого южного фрукта, посмотрела на эскизы с планшета и снова взяла в руки ручку. Запустив пятерню правой руки в смешной ежик, высунув кончик языка, болтая ногами в фиолетово-синих гетрах и напевая какую-то ей самой неизвестную мелодию, она нарисовала узкий столик в высоком окне, ее и его, два стакана кофе и пол-пирожка, и огромную букву «М» на крыше.
Она всегда знала, что ты не сможешь долго быть один. И поэтому придумала для тебя целый мир. И тот мандариновый вечер, в котором ты чувствовал себя удивляющим, нужным и немножечко счастливым. До встречи с ней тебе оставалось еще целых 6 лет 4 месяца и 2 дня… ©
19.01.2010 г.