…Она толком не помнила этой тени из институтских коридоров. Тогда была какая-то битком заполненная жизнь. Череда более или менее внятных поклонников, диплом, снег во дворе монастыря. И любимая подруга Маня, вечерний треп с которой не оставлял места поклонникам. Потом, довольно скоро, эта жизнь оказалась сметена бурей событий, происходившей в стране. Подруга Маня по семейной необходимости оказалась в одночасье унесенной в солнечный о ту пору город Тбилиси, и переживала там свою, как выяснилось в последствие, вечную любовную драму. А свита поклонников истончилась до невидимости,- все они так, или иначе отправились на поиски своей судьбы за границу..Но в ту, февральскую дипломную пору все еще были на своих местах, и казались вечными. И даже тень из институтских коридоров..
***
Два кота,- рыжий и белый,- не отрываясь рассматривали фигурку, перебегающую двор института в распахнутой черной цигейке и разлетающейся на зимнем ветру цветастой шали .
-Да, забавная вышла девочка,- сказал рыжий.
-0бхохочешься,- ответил белый.
-Чувствую, мы с ней не соскучимся,- пробормотал рыжий, вылизывая лапу.
-С этими девочками всегда сплошная нервотрепка,- ответил белый, задумчиво выпуская когти.
***
…Она летела в плотной темноте, постепенно осознавая полет как падение. Ее слегка укачивало монотонностью происходящего. Если бы не редкие вспышки синих, зеленых и желтоватых огоньков вокруг, темнота казалась бы бесконечной. Постепенно возникла мысль о том, что ей обязательно нужно куда-то попасть, и страх, что падение закончится совсем не там, где нужно, страшно тревожила..Тревога становилась совсем уже невыносимой..и она открыла глаза, вздохнув с облегчением. Все было правильно, - золотисто-розовое свечение в огромном, во всю стену окне их старой огромной комнаты, оранжевый шелковый абажур над круглым столом, бормотание радио ,-« Здравствуйте, мои маленькие друзья.» Она подождала еще немного, совсем уже расслабленно, и услышала быстрые, дробные шаги Бабушки. Звук был такой, словно заяц бил лапами по барабану,- бабушка обычно не ходила, а почти бежала куда-то..Так она и говорила про свои походы,- «я сегодня добежала до булочной в Староконюшенном, и потом успела сбегать на Кропоткинскую,- кур давали».
-Ну вот, проснулась, горюшко мое луковое!- пропела бабка, выхватывая ее из-под одеяла,- А я уж думала,- до полудня проспишь. Давай скорее будем завтракать, а то тетка твоя звонила,- собралась заехать за тобой, потащит в Институт. И что им этот Институт дался! Ребенок и так почти не гуляет, как дети нормальные. И родители твои непутевые,- все куда-то тащат, и тетка – туда же..Вот у Анечки Шнейдер, из восьмого дома,- щечки, как яблочки, розовые,- мать ее каждый день в сквер водит, а у нашей-то,- бле-едненькие, посмотри дед! Дед, ты где? Давай скорее кашу ешь!.
Дед отложил газету.
-Ну что ты, Дуся, вечно придумываешь,- щеки, как щеки, хорошие такие щеки..Садись скорее, Агнешка, а то скучно одному..
И Дед,и Бабушка, и , особенно, грядущая Тетка совершенно развеяли ее недавнюю тревогу,- она попала туда, куда нужно..
***
...Стоял черный моросящий ноябрь. Жизнь теплилась только в круге кухонных абажуров, и самым желанным местом в доме был диван, где, свернувшись котом, ждал плед. Коты в доме не задерживались,- помирали, или уходили навсегда. Просто был дом. Не дом, даже,- старая съемная разрушенная квартира, снятая когда-то под мастерскую. Человек, называвший себя уже пятнадцать лет мужем, но так им и не рискнувший стать, плед, круг от абажура.. И ноутбук. Достаточно. Она никогда не хотела многого. Ну любви,- хотела. Огромной, горячей и узнаваемой в любом из кругов ада.. ну еще она хотела не быть одна..Еще. Еще очень хотела дома,- своего, с бьющейся посудой, топотом детей, вздохами собаки, часами и любимыми сколотыми чашками. А больше, собственно, и ничего. Не так уж много, совсем немножко. Ну еще, конечно,- хотела она дальше,- чтоб дом этот стоял вблизи теплого моря, и можно было бы собирать ракушки и оставлять позади себя следы на неостывшем песке поутру.. Но этого она хотела очень осторожно, на краю сна, поздно ночью.. Было бы забавно, -расскажи она о своих желаниях знавшим ее людям, в сознании которых был намертво запечатлен ее образ,- вздорной и удачливой избалованной профессорской дочки, остроумной и востребованной художницы, свободно рисующей пространство чужими жизнями..Почему?. наверное, такой персонаж нужен, и она им стала.. Давно, еще в институте..В кураже она поддерживала этот образ на людях, развлекаясь собственной неузнанностью. Она была искренне и нежно привязана к мужу и этому подобию дома,- в отличие от всего, данного ей от рождения,- они были самой надежной опорой.
Все эти пятнадцать лет они оба постоянно чего-то ждали,- сначала работы, потом – свободных денег, чтобы, наконец, поехать летом на море..Потом снова ждали работы и денег.. И, в результате, могли уже позволить себе раз или два в год поездки в какие-то прекрасные старинные города за границей и сладкое – ничего - не- деланье в Греции. Но разрушенный дом оставался, и пожениться они тоже не собрались. Иногда с тоской она думала, что вся ее жизнь это символ общей временности человеческого бытия. И вначале ждала еще чего-то, но теперь все успокоилось, и она была счастлива в кругу абажура, завернувшись в плед, обнаруживая на экране компьютора , время от времени, существование давно забытых людей из давно забытого прошлого..