из повести "Нарциссы для Хищника"
Волк понял, что постарел. Нет больше той силы, нет азарта – жить.
Он всегда сам добывал пропитание. При жизни – для себя. А потом – для человека.
Зверь простил его сразу. Сразу после выстрела.
Волк увидел глаза человека и понял его мысли. Вернее, единственную, что билась с тою же болью: «Прости!».
Он уснул ненадолго, чтобы проснуться этой самой – долгой человеческой болью.