8
Проведя несколько дней в тяжелых раздумьях, Маригюрд решил по приезде поговорить с королем Кристьерри и попытаться убедить его, что окружающие неверно истолковали его отношения с Николозой Слейтон. Писать он не решился, так как все письма придворных проходили через руки Осе – Карла и Клары. Из-за этого ожидание отъезда сделалось мучительным. Юноша опасался, что принцесса успеет настроить короля против бедной девушки.
Однажды дел в кабинете принца – герцога набралось так много, что Маригюрд был вынужден задержаться, разбирая письма и работать при свечах. Энлиля и Грациана вместе с другими придворными Осе – Карла вызвали на половину принцессы, чтобы составить пары ее фрейлинам при игре в карты.
Вернувшись в свою комнату, Маригюрд с удивлением и тревогой застал в ней Сигибера д' Олоня, бледного и трепещущего, в помятой одежде и с растрепанными волосами. Увидев двоюродного брата, Сигибер без длинных объяснений бросился ему в ноги и стал целовать башмаки. Маригюрд попытался избавиться от него, отступив назад, но Сигибер с жалобными всхлипываниями волочился за ним по полу.
- Что случилось? Что случилось? – шепотом спросил Маригюрд и почувствовал, как где-то внутри у него зарождается неясное ощущение опасности.
- Маригюрд, прости меня! Маригюрд! – жалобно выдавил из себя приглушенным голосом Сигибер.
- Что случилось? – еще тише спросил Маригюрд.
- Ведь ты простишь меня, Маригюрд, правда? Скажи, что простишь! О боже! – Сигибер, стоя на коленях, заломил руки и вцепился себе в волосы.
- Что случилось? Говори! Говори же быстрее! – воскликнул Маригюрд. Его тревога начала перерастать в гнев.
- Маригюрд, сядь. Сядь и выслушай меня. Умоляю, выслушай, не перебивая, - быстро заговорил Сигибер и начал теснить его к кровати. Заставив брата сесть, д' Олонь вцепился ему в плечи руками и, глядя в лицо расширенными безумными глазами, громко прошептал:
- Он застал нас.
Маригюрд остолбенел. На минуту ему стало дурно, и он закрыл глаза.
- Он застал нас, слышишь?
- Слышу, - прошептал Маригюрд, ощущая слабость.
- Он застал нас, понимаешь?
Маригюрд кивнул. Сердце его стучало, как молот. Удары его отдавались в голове. Мысли метались обрывками, как безумные. Ему стало жарко, но тут же бросило в дрожь.
- Ты понимаешь, что это могут квалифицировать как измену? – наконец спросил он.
- Прости меня, Маригюрд, прости меня! Скажи, что прощаешь! - снова начал Сигибер, бросаясь ему в ноги и утыкаясь лицом в башмаки.
Однако Маригюрд и не думал его утешать. Внешне безучастный, внутри он переживал целую бурю. Итак, история его двоюродного брата и Марии – Линсы закончилась наипечальнейшим образом. Он даже не хотел знать, что именно застал Осе - Карл, это было не важно. Конечно, Мария – Линса не была законной женой принца – герцога или его родственницей, но это ничего не меняло. Она являлась признанной фавориткой, и на ней лежала невидимая печать неприкосновенности. Сигибер осмелился оспаривать ее у своего государя, поставить себя выше монаршей воли. Это была измена. За такое рубили головы, попадали в опалу с заключением в какую-нибудь надежную крепость. Причем беда грозила не только самому преступнику, но и всей ближайшей родне. Маригюрд мысленно увидел холодный каменный мешок, гнилую солому, осклизлые стены. Он ощутил монотонность времени, которое не делится больше на день и ночь, потому что нет окон, но, тем не менее, незаметно течет и начинает казаться узнику вечностью, от ужаса перед которой он медленно сходит с ума. Организм его содрогнулся и мысленно закричал: «Нет!» Ах, будь они дома, и будь у него отец, они бы оседлали с Сигибером две быстрые лошади и поскакали бы под крыло к сильным родичам, которые дали бы им денег и надежно укрыли. Отец заступился бы за них перед королем, ведь король не посмел бы не прислушаться к мнению одного из богатейших и могущественнейших своих подданных. Но у него нет отца. Они с Сигибером находятся в чужой стране, почти без денег. Никто не посмеет укрыть его, воспитанника короля, а с Сигибером и подавно никто связываться не захочет. Будь король Кристьерри рядом, он нашел бы способ с ним объясниться, но сейчас напрямую сделать это невозможно, а когда они вернутся, письма принцессы и принца уже сделают свое дело. Маригюрд горько раскаивался, что не прислушался к добрым советам других людей и не вмешался в это дело раньше.
Он очнулся оттого, что почувствовал, как Сигибер трясет его за руку.
- Маригюрд, есть выход, - услышал он.
- Выход?
- Да, есть выход. Он так и сказал, что есть выход.
- Кто сказал?
- Принц – герцог сказал, что все может измениться, если ты попросишь.
- Я попрошу?
- Да, если ты попросишь, - Сигибер нервно сглотнул слюну и добавил: - Если сейчас пойдешь и попросишь.
- Но сейчас поздно.
- Маригюрд, миленький, я жить хочу! – душераздирающе закричал Сигибер, уже не опасаясь, что их услышат. – Ты понимаешь, я жить хочу! Жить! Ну, пожалей ты меня! Да, я поступил как дурак, но я раскаиваюсь! Маригюрд, миленький, сходи к нему, тебя он послушает! Он добрый!
Сначала Маригюрду захотелось вытолкать Сигибера за дверь, чтобы никто его не видел вдвоем с преступником. Но потом он представил последствия своего отказа: Сигибер, всходящий на эшафот; полные слез, обвиняющие глаза его матери, тетки Маригюрда; презрение и осуждение окружающих на всю жизнь. «Он струсил, отказал в заступничестве своему брату!» - услышал он шелест голосов невидимых будущих обвинителей.
- Хорошо, я пойду, - сказал он.
Ещё колеблясь, юноша двинулся к двери. Неизвестно, куда бы повернули его мысли, но их ход был прерван появлением Энлиля и Грациана.
- Что это у вас здесь происходит? – спросил Энлиль, уловив смутную тревогу, витавшую в комнате.
Единственная свеча, горевшая в комнате, не дала ему как следует разглядеть и оценить ситуацию.
- Ничего, мы уходим, - очень спокойно ответил Маригюрд.
- Далеко? – спросил в свою очередь Грациан, растягиваясь на постели и зевая.
- Не очень.
С этими словами Маригюрд вышел из комнаты. Сигибер выскользнул за ним. Сначала они шли по темному коридору. Маригюрд чеканил шаг. Он был напряжен, как струна. Сигибер семенил следом
Когда они вышли из части дворца, населенной придворными, Сигибер тихо дотронулся до локтя брата:
- Он в своих покоях, - прошептал д' Олонь.
Маригюрд кивнул и дальше пошел один. У дверей принца – герцога неподвижно стояла стража. Не обращая на нее внимания, де Вер постучал. Раздались легкие шаги. Дверь открыл Джилмоури Дубтар, дежуривший в комнате перед непосредственно личными покоями принца – герцога
- Что вам угодно, господин де Вер? – спросил он слегка удивленно.
- Меня хочет видеть принц – герцог, - ответил Маригюрд. Он опустил глаза и увидел, что Джилмоури держит книгу, которую, вероятно, он читал перед их разговором. Указательный палец был заложен в середину вместо закладки.
- Принц – герцог уже лег и отпустил придворных.
- Уверяю вас, господин Дубтар, он меня ждет. Спросите, угодно ли его высочеству принять меня.
- Хорошо, господин де Вер. Пройдите, сядьте и подождите.
Маригюрд вошел. Он очутился в комнате, обитой алым шелком, с тяжелыми занавесями. В ней не было окон и никакой мебели, кроме маленького столика и мягкого табурета. На столике горела свеча. Джилмоури положил на столик книгу. В свете свечи на ее обложке вспыхнули золотые буквы: «Ронсар».
Джилмоури постучал в другую дверь и скрылся за ней. Маригюрд сел и стал ждать. Голова у него была пустая и сильно болела. Сначала ему хотелось, чтобы Дубтар подольше не выходил от принца – герцога, но потом ожидание стало невыносимым. Ему захотелось узнать свою судьбу и судьбу Сигибера, какой бы она не была. Однако, когда Джилмоури вышел, он почти испугался.
- Извините, господин де Вер, но его высочество принц – герцог просит вас подождать. Он не может принять вас сразу, - сказал Дубтар и, поклонившись, снова исчез за дверью личных апартаментов Осе – Карла.
Маригюрд вздохнул с облегчением, но через несколько минут, хотя разум его был спокоен, он почувствовал, как болезненно скручивает внутри внутренности. Он согнулся и почувствовал тошноту.
Что их ждет? Что готовит им Осе – Карл, чего он попросит взамен? Маригюрд желал, чтобы наступил конец, чтобы все прояснилось, и боялся его.
Входная дверь открылась. В нее проскользнул Глен Хиферна. Маригюрду показалось, что он окинул его холодным и оценивающим взглядом, полным любопытства.
- А где Дубтар? – спросил он.
- У его высочества.
Не поблагодарив, Хиферна бесшумно скрылся в покоях принца – герцога. Через некоторое время оттуда вышел Джилмоури Дубтар.
- Извините еще раз, господин де Вер, но его высочество попросили вас еще немного подождать, - сказал он тихо, наклоняясь к Маригюрду. – Вам нездоровится?
- Нет, спасибо.
Взяв томик Ронсара, Джилмоури направился к выходу.
- вы уходите? – окликнул его Маригюрд.
- Да, мое дежурство кончилось. Вам что-нибудь угодно?
- Нет, спасибо.
Маригюрд снова остался один. Ему казалось, что он сидит под дверью принца – герцога целую вечность. Он чувствовал себя совсем больным и разбитым. Маригюрд оперся рукой на столик и положил на нее голову. Ему уже было почти все равно, чем бы эта история не кончилась. Незаметно для себя юноша уснул.
Он проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо. Открыв глаза, он увидел перед собой Глена Хиферну. Лицо Глена было розовым в свете оплывшей свечи, похожим на медного ангела.
- Господин де Вер, - сказал «медный ангел», - его высочество не может принять вас сегодня. Идите и ждите дальнейших распоряжений.
Маригюрд почувствовал огромное облегчение. С чувством поблагодарив Хиферну, он пошел к выходу. Юноша толкнул дверь. Яркий свет ослепил его. Когда глаза его привыкли, то по обеим сторонам он увидел шпалеры придворных, выстроившихся в ожидании утреннего выхода принца – герцога. Он все понял мгновенно. Острое чувство, еще не оформившееся в мысль, пронзило каждую частицу его тела. Юноша быстро пошел по дорожке между придворными. Правая рука его бессознательно поднялась, чтобы закрыть лицо. Ряды людей казались бесконечными. Он все ускорял и ускорял шаги, а в конце почти бежал.
Юноша хотел укрыться в саду, но там были люди. В коридорах тоже были люди. Кое – как добравшись до своей комнаты, он закрыл дверь, упал на кровать и горько заплакал.