Всевидящее око.
- Я знаю короткий путь.
- В чём дело?
- Это по открытой местности, зато ближе на двадцать минут.
- Чего нам бояться? Пусть видят. Я официально сказал Столицыну, что я с тобой на озеро, Те пусть думают, что мы в лагере, а Олег пусть думает, что мы на озере. Здорово, я придумал? Что скажешь, Фафаня?
- Хренова-то, скажу. Что, ты за моду взял в последнее время, фафаня, да фафаня, я Фа-Фа.
- Надо было у начальника отпроситься.
- Зачем начальника обманывать, Фафаня?
- Опять?
- Я и говорю, зачем обманывать, он и не узнает. Чего обидного в Фафане?
- Я не привык.
- Ладно.
- Так, что короткий путь по открытому месту, это через овсяное поле. Потом вдоль канавы, где ельник, до линии «электропередач», и направо. Чуешь, насколько короче? А там и рукой подать, по тропке.
- Побежали.
Поле мальчики пробежали очень быстро. Вихров даже запыхался. Они вбежали в ельник.
- Стой, дай отдышаться.
- Не фиг по утрам курить, вот и дыхалка сбой даёт. Думаешь, я не знаю?
- Ну и знай, я полежу немного, мы и так много времени и сэкономили.
- Побежали, ещё больше сэкономим.
- Ложись, тоже.
- Я не устал, и ты не ложись, разморишься, только. Хуже будет.
- Браток, а зачем мы туда так торопимся? Я не хочу на свой трупик смотреть. Вдруг там твоя «фа-фа моргана»?
- Ты мне нужен, как свидетель, а я получу ценнейшую информацию.
- Против сатаны?
- Да.
- Дай слово, что не заставишь меня тащить свой труп, я тяжёлый.
- Не мой, а свой.
- Брось шуточки, одного психа, тебе, мало? - Олег не псих, он на распутье.
- Он на распутье, а мне ты готовишь прямую дорожку туда? Свои собственные трупы таскать.
- Даю слово, не буду заставлять.
- Ну, спасибо, ну, утешил.
- Старик, да ты уже в штаны наложил. Ты же ничего не боишься.
- Фа, а вдруг за нами бес следит?
- Слушай, Ватсон, и запоминай, бес, он же сатана, днём в человеческом обличии, это только по ночам, он летает, всё видит. Сейчас он в ком-то сидит, в ком, я не знаю, Даю слово - я не бес. И ты, надеюсь, я тебе верю. Значит, бес нас сейчас не видит, пошли. - Ещё немного. Смотри, черника.
Фа-Фа отошел в сторонку. - Хватит жрать, на весь лес чавкаешь. Тишину нарушаешь. Послушай, где-то дятел. Юрка, смотри.
Фасолин показал рукой наверх. - Только, тихо не спугни.
Вихров подошёл. - Ничего не вижу. Дятел?
- Нет на берёзе, вон, прямо.
- Не вижу, что там?
- Слепая тетеря. Белка, как и ты жрёт что-то, и на нас смотрит.
- Белка на берёзе?
- Сам смотри.
- Не вижу.
- Значит, тебе не обязательно её видеть.
- Против солнца, одни блики.
- Вон, вон наверх побежала, видишь?
Вихров задрал голову, щурясь от солнечных лучей, сквозь листву и хвою.
- Видишь? - спросил Фа-Фа, тоже прикрывая лицо рукой. Услышав странный шум за спиной, он повернулся. В траве он увидел своего друга, лежащего на спине, глаза были закрыты.
- Балдеешь? Хватит, вставай, пошли.
Вихров лежал в не естественной позе, задрав вверх руку. Ещё ничего не понимая, Фа-Фа подошёл к другу.
- Вставай, совсем забалдел.
Вихров не шевелился. Мальчик опустился на колени, дотронулся до плеча друга.
- Юра... Юра, что с тобой? ... Тебе плохо? ... Юра!!! - закричал мальчик, и затряс его. У Фасолина округлились глаза, он не знал, что делать.
- Юра! Ты живой!? - тряс его юный друг.
Фасолинн приложил ухо к груди. Он не шутку перепугался, Вихров не дышал, у него не слышно сердца.
- Ты шутишь? Меня разыгрываешь? Да? Хватит! Извини меня, за всё извини, я перед тобой виноват, я вас сколько раз разыгрывал. Я всё понял, как это ужасно. Юра! У тебя обморок, может? Сейчас пройдёт, ты только дыши. Слышишь, дыши.
Юрка моментально вспомнил, как он тряс его бездыханное тело в сарае, точно так же, как и сейчас. Тогда Вихров спал, а он спьяна не разобрался. Что сейчас? Опять в голове роились страшные мысли. Его предупреждали во сне, сам Люцифер, что он скоро потеряет своего друга и скоро. Вчера ночью он - бес напугал сразу троих - сейчас меня. Они не дошли каких-то десяти минут до шалаша, и на тебе. Юра продолжал теребить лежащего друга, но всё напрасно. А в голове опять мысли.
«Шалаш, дьявол. Олег видел тебя мёртвым. Что это всё такое? У меня чистый трезвый рассудок. Это не фата - моргана, вот он Юрик настоящий лежит, и опять нет свидетелей. Я тебя вижу, я тебя трогаю, ты настоящий. Меня так же хотят свести с ума. Нет, кого угодно, только не меня. В тот раз я его бросил, побежал за помощью, и сам потерялся. Тогда я был пьяный, сейчас я трезвый. Бежать нельзя Что делать? Что я могу?».
Слёзы сами накатились на глаза.
- Юра, дорогой, вставай. Ты живой? Нельзя лежать, дыши. Ты меня слышишь?
Юра оглянулся, ища помощи - никого. Он посмотрел вверх, и увидел белку, и её маленькие с бусинки глазки.
- Белочка, милая, помоги, - обратился он к зверьку. Вместо ответа, что-то посыпалось сверху. Белочка убежала, перепрыгнув на ёлку. Сверху сыпалось, и сверкало на солнце, как капли воды.
«Вода» мелькнуло в голове - «Нужна вода, где она?»
Он озирался, ища воду. Воды нет. Озеро далеко.
«Выход должен быть. Я должен, что-то сделать. Надо срочно помочь Вихрику. Он уже минуту не дышит».
Он захлопал глазами... закрыл их. В голове услышал знакомый далёкий голос, приводя его в непонятный трепет...
«...Вы никогда не оскверните себя, и друг друга. У вас есть особый бальзам, дороже платины, дающий жизнь прекрасному. Не бойтесь друг друга. Вы сами себя будете пополнять жизнью. Запомните это. Эль - пьяное вино, не теряй рассудок. Помогайте друг другу».
Фа-Фа открыл глаза. Он поднялся, быстро, не задумываясь, расстегнул шорты ...
«Зачем я, только отливал? Я должен».
Он посмотрел на небо, скорчил, до неузнаваемости лицо, и брызнул на друга, прямо в лицо. Он тужился, и вдруг ... тонкая струйка блеснула на солнце...
- Юра! Ты живой! - крикнул от радости Фасолин, когда юноша очнулся, поднял руку, и стал вытирать лицо. Фа-Фа упал на колени, и стал целовать друга в солёную щёку.
- Юра, как ты, меня напугал, что с тобой?
Вихров облизнул губы, и сел.
- Я что? Опять? Я опять упал? спрашивал Юрий у тёзки.
- Что с тобой?
- Не знаю - шёпотом ответил вожатый.
- Ты, как? Ничего? Чувствуешь себя как?
- Я опять посмотрел на небо, и закружилась голова.
- Кончай так пугать, я думал, ты коньки отбросил. Может, ты ночью в шалаше в обморок упал? Хотя, нет тебя бревном по голове. Второй раз уже в обморок падаешь. Завязывай с куревом. Особенно по утрам, на пустой желудок.
- Юрка... это не второй раз, а третий - и вожатый рассказал, как приезжал брат на машине с бабушкой, с пирожками, и про свой обморок у забора.
- Что же ты, мне сразу не сказал, это у тебя неспроста. Два раза на одном и том же месте, и сейчас у шалаша. Ты, брат, извини меня, это я тебя полил, брызнул, в сознание тебя вернул. Я чуть-чуть два разочка, я до этого всё отлил, - застёгивая молнию говорил Фа-Фа.
- Это тебе спасибо, меня который раз спасаешь. И вовсе не солёное, - засмеялся Вихров.
Вдруг новый шум заставил мальчиков посмотреть наверх. Большая чёрная птица, громко хлопая крыльями, слетела с дерева, и пролетела близко от них.
- Что это за птица,- спросил старший.
- На коршуна не похоже. Коршун мельче, наверно пустельга, видел клюв какой?
- Видел, крючком.
- Нет, пустельга крупнее, клюв не такой. Похоже на крупного сокола. Ладно, поднимайся. Можешь, идти?
- Да, не беспокойся, всё нормально. А где белка?
- Это тебя белочка спасла.
- Как?
- Она мне подсказала, на тебя брызнуть, и убежала. Идём, осталось немного.
Мальчики вышли на просеку, и по знакомой тропинке, углубились в лес.
- Юра, помнишь, те фотокарточки?
- Помню.
- Это хорошо, память есть.
- А что?
- На одной ноге я в одной рубашке на берегу озера.
Вихров улыбнулся - Помню, помню.
- Этот снимок у меня загадка больше всего. С какой точки был сделан этот снимок? И кто?
- Да, и кто?
- Так, вот, я тоже всё вспомнил, хотя голова гудела, ты в это время спал в сарае, я тебя только развязать сумел. Я помню этот момент. Я стою, и вдруг на меня совсем близко пролетела большая чёрная птица, как и сейчас, я подумал утка...
- Слушай, это случайно, не одна и та же птица?
- У меня идея. Может это всё же бес, в обличии птицы за мной следит?
- И фотографирует.
- А чем бес не шутит?
- Ну, ты браток, совсем свихнулся - филин с фотиком летает, у тебя и белка - за тобой шпионит.
- Я про белку не говорю, только про птицу. Сказать по секрету, что я думаю, только не смейся.
- И посмеяться нельзя?
- Тогда, не скажу.
- Не обижайся, не буду, но и ты, здорово не фантазируй.
- Это не пустельга, а большой лесной сокол.
- И что смешного?
- А то, человек божье создание, в нём полно асимметрии. В человеке нет названий частей тела и его органов, которые писались дьявольской симметрией
- Это ты, про что?
- Не перебивай. Есть, правда, всего, несколько частей тела человека, которые пишутся исключительно симметричными буквами.
– Какие, например?
- Сразу и не вспомнишь, потому что таких слов очень мало: нос, пуп, нет пуп, здесь не годится. Попа - да, да, не удивляйся, колено все эти слова из знаков дьявольской симметрии, и к этим частям прикасался сам бес.
- Я что-то не врубаюсь в твои рассуждения.
- Сейчас врубишься. Есть одно слово чисто дьявольское «око», оно и читается туда и сюда одинаково.
- Божье око, что скажешь? возмутился Вихров.
- Я не сказал «божье», а просто, «око».
- Ну, и что?
- У беса есть своё всевидящее око.
- У этой птицы что ли?
- Бес спрятал своё «око» в соколе, в слове сокол есть слово «око». Теперь, понял? Он следит за мной. - И фотографирует.
- А что? Вспомни все фотки. Кто мог из людей сделать это? Вихров пожал плечами.