Буум. Этот первый удар воспринимался всем существом, и не было ничего кроме него. Он нарушил сладостный покой, но игнорировать его было невозможно. Звук застыл на пике силы и всё длился и длился, пока сознание не покинуло точку покоя, и лишь затем наступила тишина, наполненная ожиданием следующего удара. Почему-то было совершенно ясно, что его не миновать. Не было ни радости, ни печали, лишь ожидание и тревога. Так прошла ещё одна вечность. Следующее буум накатило упругой волной, которая сдвинуло сознание с некой точки и привело его в движение. Странное дело, но там, где нет ни времени, ни пространства, было движение, вернее моё сознание само было движением. Третье буум приближалось неспешною волной, плавно вкатило меня на самый верх и там хлестнуло, раздробив восприятие на две части, на плюс и минус, на светлое и тёмное, на холодное и горячее, на боль и радость. Четвёртое буум создало вибрацию, в которой то, что было, дробилось на отдельные зёрна чувств. Тут же пришёл пятый буум, который, как ударом молота, сковал куски в нечто целое, но более не такое безмятежное, как перед первым ударом. Это нечто ждало следующего удара, как открытия двери, на пороге которой уже прошла вечность. Шестой бум пронёсся ветром сквозь меня и распахнул ту дверь. Дверь манила и звала, тянула, как водоворот, неизбежный и неотвратимый. И разрывной волной пришёл седьмой буум, он вытолкнул меня за/вовне, захлопнул дверь и разорвал меня. Дрожь этого удара была дрожью сознания за порогом смертельной агонии, когда за тем порогом осталось дряхлое и уже не послушное тело, осталась только боль, боль и вечность впереди.
Буум, и взорвались органы чувств. Бело синий свет, писк аппаратуры, чужие лица вокруг, запах нашатыря, тело, состоящее из боли. Буум. Шаг вперёд. Крыльцо, яблоневый сад в цвету, чай на столе, старый пёс у ног, розовый закат, тихий щебет птиц. Буум. Ещё шаг вперёд. Больше чаепитие в беседке, увитой плющом, дети, внуки, гомон разговора, шелест дождя по крыше, чуть прохладный ветер, предвестник грозы. Буум. Следующий шаг, нога дрогнула. Пронзительно синее холодное небо, солнце высоко за спиной, под ногами черная земля, усыпанная цветами. Тишина и лишь тихий ветерок, который не смеет задуть свечи под крестом. Буум . На этот раз послышался слабый отзвук ещё каких-то ударов. Споткнувшись, но, не упав, следующий шаг. Море вокруг, запах солёных брызг, крики чаек, мокрый ветер в лицо, весь мир искрится до рези в глазах. Буум. Звуков стало больше. Ещё один быстрый шаг. Морозная ночь, пар из десятка ртов, хоровод вокруг живой ёлки, которую я тут и посадил давным-давно, увешанной игрушками и гирляндами, и радостные крики навстречу падающему снегу. Буум. Отчётливо слышно эхо ещё нескольких ударов. Шаг почти бегом. Небо над головой, небо под ногами, ветер, единственный мой спутник, руки в стороны, а земля подождёт. Буум. Удары уже не чередуются, а наслаиваются друг на друга. Шаги сменились бегом. Образы сменялись всё быстрее. Много-много лиц, друзья, коллеги, знакомые, родственники, небо, облака, закаты, рассветы. Буум. Удары слились в непрерывный переменный ритм. Вспышки возникающих картин мелькали, как стробоскоп, шаги пытались стать танцем, но ритм всё менялся и ускорялся, сливаясь в настойчивое стакатто. Я всё бежал/проваливался в этот мельтешащий калейдоскоп. Институт, школа, сокурсники, одноклассники, друзья, подруги, враги, учителя, двор, большие деревья и вечные клятвы. Меня всё быстрее несло с центр коннонады. Буум. Белый свет, тишина, темное пятно, холод, шок первого вдоха, мой первый крик. Тишина на самой грани звука. Я ещё ощущал грань ударной волны последнего буум, я застрял на этой грани, как в плёнке мыльного пузыря. В тот же миг, как я провалился за грань, пришло и осознание цели этого безумного гона. Меня ждал созданный мной, сделанный для меня барабан.
Я физически ощущал напряжение поверхности. Она звала меня, её близость пугала, руки сами тянулись к своей цели. Я осторожно прикоснулся к поверхности барабана. Как туго натянутая кожа, она отозвалась трепетом. Чуть прохладная на ощупь, гладкая и упругая, она слегка пульсировала под моими пальцами. Она ждала. Я ощутил слабую пульсацию ритма под моими пальцами. Этот ритм требовал, звал, манил. Прошёл миг вечности ожидания. Я провел ладонью по поверхности, её напряжение прошло током по моим нервам. Я отвёл руку и хлопнул по туго натянутой ткани бытия. Упругое буум низверглось в плотное пространство, раздвигая и перекраивая бытиё. Ааа… Раздался чей-то первый крик…