Глава 16.
Недовольный разговором с главным редактором еженедельника, Сарафанов лежал на диване, сонно осмысливая замечания главного к его последнему обзору предвыборной войны за место мэра областного центра. Суть замечаний состояла в том, что Сашок в материале свалился в сторону откровенной поддержки действующего мэра, возжелавшего выдвинуть свою кандидатуру на второй срок. Собственно, односторонность проявилась в том, что в обзоре Сашок, давал выдержки из программ соперников мэра, а у того взял пространное интервью, из которого было явственно видно, что мэр не дурак и топор себе на ногу не уронит. Соперники, естественно, выразили недовольство, пожаловались главному, пригрозив подать в суд на еженедельник, а главный излил их обиду на Сарафанова.
«И какого рожна ему надо?- мыслил Сашок.- Сам же однопартиец мэра, как миленький пойдет за него голосовать, а тут, вишь ли, ему нужен баланс и равенство возможностей… Небось, когда с этими кретинами встречался, никто из них не думал о балансе журналиста... Ведущего журналиста области… Мэр подумал… Неплохо подумал… Итак я урезал его интервью. Но должен же он как действующий глава города иметь преимущество перед этой шпаной… Равенство… Хрен вам не равенство – молоды еще. И не цените силу СМИ… Четвертой власти…»
Бурчание прервала Нина. Раскрасневшаяся на мартовском холодке, она прибежала с дежурства по номеру на обед, принеся с собой свежесть весеннего дня, от которого Сарафанов, прилежавшися в тепле квартиры, даже слегка поежился.
- Привет!- сказала она.- Ты все еще лежишь? А перекусить что-нибудь приготовил? У меня всего десять минут.
- Не было света,- соврал Сарафанов.- Вот только что дали. Плита же не работала…
- Ладно. Зато я такое тебе принесла! – И бросила на диван скрепленную большой скрепкой пачку листов. – Это книга профессора Максимова. Представляешь, она вышла тиражом всего 200 экземпляров. В Иванове студенты переписывают ее от руки. А какой-то умный выставил ее на своем сайте, и мы сегодня распечатали десяток копий. Представляешь, ерунду какую-то можно гнать стотысячными тиражами, а для умнейшей книги нашелся только мизер.
-А чего тут такого?- лениво спросил Сарафанов.
- Это философское осмысление человека и того, что его окружает.
- Еще один Гегель нашелся? Я и первого-то не потянул…
- Нет, это больше Сократ, чем Кант или Гегель. Вот слушай:- Нина взяла у мужа распечатку.- «Глух и слеп не тот, у кого поражены уши и глаза, а тот, кто их имеет обращёнными только внутрь себя. Моё Я и есть то дерево, за которым не видно леса». – Или вот:- «Почти каждый человек знает, что он способен на большее, но редкий индивид откликается практически на это собственное знание. Мы хотим стать лучше, но пугаемся дороги к совершенству.»
- Тоже мне Сократ! Сократ выворачивал наизнанку помыслы собеседника. А этот что?- поморщился Сашок.
- Чтобы быть собеседником, надо уметь слушать другого. Ты почитай на досуге, чтобы судить. Кстати, Максимов по-моему был однокурсником Волгаря. В одни годы учились на одном факультете.
- И тоже что-нибудь бает про Душу, про Совесть и про Творца?
- Чудак ты, Сашок!- И Нина вышла на кухню.
«Жизнь человека – это то, что он воспринимает и знает о себе и реальности и как оценивает это воспринятое и узнанное»,- стал медленно читать Сарафанов.- «Ну, и что тут нового?- спросил он себя.- Куда интереснее кто-то сказал: «Вся жизнь – театр, и люди в нем – актеры!» А тут?… «А знание, как известно, это внутренняя личная собственность каждого человека. Вот мы и несём по жизни наше знание и отношение к нему, которые вместе образуют сущность «Я» каждого из нас. Внешний же мир и события в нем – это всего лишь источники знания, некие толчки, побудители нашего «Я» и вряд ли разумно полагать, что только этот мир и формирует наше «Я».- Ну, правильно,- подумал он,- Человек – это продукт желаний. Во, как завернул! Хоть и не профессор… «…До определённого момента влияние окружающей среды на личность, скорее всего, является решающим или хотя бы равнозначным с влиянием наследственности (ген). Но у каждого человека наступает момент в развитии, с которого начинается уже саморазвитие. Я полагаю, что таким моментом, такой точкой отсчёта бывает возникновение «самосознания», т.е. отделение себя в сознании от других людей, даже противопоставление собственного Я остальному миру.» - О! Точно! Кто толкал меня в журналистику? Батя хотел сделать из меня врача… И заткнули бы бедного Сарафанова в сельский фельдшерский пункт… А я раз и вывернулся. И теперь – Александр Крутой, обозреватель лучшего еженедельника области, колумнист столичных изданий!.. Чего там еще пишет Сократ?» - «Я - это не только продукт чего-то, а открытая, непрямолинейная, самоформирующаяся и саморазвивающаяся система. С момента возникновения такой системы (что случается исключительно индивидуально), жизненная траектория любого человека, т.е. кем он станет, чего добьётся в будущем, начинает зависеть главным образом от него самого.» - Молодец, Сократ, стократ! - «Беда наша в том, что слишком долгое время мы оглядываемся по сторонам, придаём очень большое значение внешним обстоятельствам и мнениям окружающих, тогда как лучше было бы в возможно раннем возрасте заглядывать повнимательнее в самих себя, в свою душу и пытаться оценить непредвзято именно её.» -И этот о Душе? Явный однокурсник Волгаря. Дальше про Совесть будет? - Он перекинул сразу несколько страниц.
«Покопайтесь в своей душе, взгляните пристально на себя как бы со стороны, уясните, чего вы больше всего хотите и вы увидите в какой степени вы лжец и лицемер»,- прочитал дальше Сарафанов и спросил: - «Значит, если я откопаю в себе, что хочу быть богатым и здоровым, значит – я лжец? А если я действительно хочу быть богатым, здоровым да еще и знаменитым, то, что – лицемер? Да, шел бы ты, Сократ местечковый!» - И Сарафанов отбросил листы. Взял «толстушку» КП, побежал глазами по странице описания похорон Япончика.
- Нин,- заорал он.- Иди глянь: Иванькова братва хоронила в дубовом гробу для VIPов и, прикинь, гроб со светом внутри и с кондиционером! Никогда даже не слышал про такое. Королей, султанов разных раньше хоронили с женами и охраной, но чтобы кондишен там и свет был – представить не мог. Спроси Волгаря, как там Японец смотрится на фоне других жмуриков? И ты читай: Японец ворочал общаком в миллиарды долларов!.. Во, блин! Во, чего делать-то надо по жизни! Воровать! Тогда и гроб будет с кондиционером.
- Саша, что ты мелешь? Ты еще сыну не скажи!- откликнулась Нина. – С ума люди сходят, и ты туда же? Гроб ему с кондиционером… Слушать смешно.
- А чего?! Я бы хотел… Думаешь, твоего Сократа так похоронят? Нет, в политику или воровать. Только там теперь деньги, слава и гроб с кондиционером!
- Дурак ты, Сарафанов,- заключила Нина. – Куда ты денешься? Для политики - туповат, воровать – трусоват. Сиди уж…
- Ах, так да?- Сарафанов вскочил с дивана.- Тогда – развод и девичья фамилия!
- А я не возражаю,- тихо ответила Нина и увидела, как Сарафанов от неожиданности опять сел на диван.