День моей жизни. Не выспался

НАЧАЛО АВГУСТА. Похоронным боем разрывается будильник. С ненавистью открываю опухшие глаза. Похрустывая всеми суставами выпадаю из под одеяла. Иду в ванну не забыв почесать все неприличные места и пнуть нахала Балбеса. Тот возмущенно шипит, но в бой не идет. С ненавистью глядя на отражение, полоскаю его истинное обличие водой, громогласно комментируя процесс  лексиконом дорожников, грузчиков и учителей. Одевшись, шлепаю на кухню. Царь трапезничать желает! На скорую руку мастерю флоппе и блинчики с мясом. Балбес, сидя у миски, угрюмо взирает на меня одним глазом. Другой почему то закрыт. "НА ЖАЛОСТЬ ДАВИТ" догадался я. Уделив зверю молока и рыбных консервов, (сопроводив все это массой непечатаемых эпитетов) я поглощаю еду сам. Через несколько минут я уже ожесточенно пинаю дверь закрываемой квартиры. Тут же словно врата ада раскрываются двери лифта. Захожу. В лифте соседка восемнадцати лет и ее пекинес. Я что то приветственно рычу. Она заученно улыбается  белоснежными зубами. Через два этажа пекинес от избытка чувств начал бесстыдно совокуплять мою ногу, вывалив от усердия на бок язык и смешно тряся лохматыми ушами. Я хотел даже улыбнуться, но вовремя вспомнил, что не выспался. Мощный пинок начищенного ботинка отшвырнул млекопитающее на противоположную стену. Вышел я в гробовой тишине. У подъезда как всегда сидели старушки. Увидев меня они все как один заулыбались и что то залопотали про мой превосходный внешний вид. Нечаянно свалил стоящую возле них мусорную урну. На остановке в течение минуты вокруг меня образовалась мертвая зона, люди старательно избегали заходить в нее. Чувствовал себя персонажем одной гоголевской повести. В маршрутке сел напротив двух несовершеннолетних неформалок. Одна из них сказала другой на ушко, но так, чтобы слышал весь автобус о том "какой симпатичный молодой человек" сидит напротив. Лицо мое разорвала трещина, означавшая улыбку и я со всей лаской поглядел на девочек.  Те отчего то вышли на следующей же остановке. Вместо них сели две девушки категории "гламурное кисо" и начали громко обсуждать возможности и прелести пластической хирургии. Я тихим голосом рассказал им, как выглядит грудь после инкапсуляции силикона, а также, в подробностях описал процесс липосакции. Девушки смотрели на мою удаляющуюся спину распахнутыми в предсмертном ужасе глазами. Дар речи вернулся к ним и вовсе только в любимом спа - салоне. Больница встретила меня радостным оживлением. Медсестры старательно улыбались и здоровались, некоторые даже по нескольку раз. Переодевшись я взглянул на себя с ненавистью в зеркало. Сжатые в нитку губы, воинственно раздутые крылья носа, серые глаза смотрят недовольно, свирепо и в то же время грустно, с недоумением. Через полчаса отделение наполнилось моим рыком (аки лев) и высокоинтеллигентными словами. Выскочивший на шум лысый зав. отделения покрутил черепом, округлившимися глазами выискивая источник хаоса. Найдя его он тут же успокоился и даже потрепал его за плечо. Пациенты тоже были мной довольны. Когда я вправлял им вывих плеча или бедра, они улыбались так, будто я во сне щекотал перышком им задницу. Работа сопровождалась очень живописными комментариями, услышав любой из них, матерый прораб позеленел бы от зависти и онемел, а пациенты, так и норовили посмотреть на производимые мной таинства, силясь узнать, что же там так восхитило меня. После работы еду домой. В маршрутке вокруг меня мертвая зона. Так тихо, что слышно, как кто то испортил воздух в конце салона. Но и тогда ко мне не подвинулись ни на сантиметр. По пути домой мне встретились страждущие. Страждущие хотели хлеба и зрелищ. То есть мелочи и сотовый.  Зайдя в квартиру я убедился, что вероломный Балбес сожрал все блинчики с мясом обрекая хозяина на муки голода. Сотворив пакость он предусмотрительно скрылся в неизвестном направлении не дожидаясь логичной кары. Выгрузив из карманов наличность и четыре мобильных телефона, что любезно предоставили мне страждущие, я направляюсь спать. Я устал. А завтра новый день...