ОН.
Боль. Не сладкая. Не очищающая. Не делающая тебя сильным.
Боль. Унизительная. Нестерпимая. Нарастающая.
Не понимаю, чем я заслужил такую жестокость. Я уже почти не чувствую собственного тела. Но почти не считается, потому я продолжаю скулить и стонать от резких болевых вспышек.
К боли невозможно привыкнуть. У неё бесконечность различных оттенков, каждый из которых необуздан и неповторим. Может, это покажется странным, но я хорошего мнения о душевной боли. Уметь причинить её - это истинное искусство. Однако я не могу сказать того же о физической муке. Насилие и пытки - грубый уродливый метод, приводящий к неминуемому разрушению чего-то целостного, завершённого и прекрасного.
Мне идут даже синяки. Вам меня не испортить.
Нет. Нет. Нет. Ни за что. Вам не причинить мне душевной боли, потому что вы слишком убоги и примитивны для того, чтобы мастерски владеть человеческим словом.
Вы никто. Но я всё равно желаю вам смерти.
ОНА.
Когда нам становится скучно, мы наблюдаем за вами, людьми. Вы забавные.
Мы тоже, как и вы, любим красивые вещи. Я же, кроме всего остального, отчаянно не терплю их порчу. Это непростительно. То, как они яростно избивают это милое человеческое существо. За что? За то, что он их лучше? Это зависть?
Или человеку не нужны причины для того, чтобы причинять боль?..
Став ветром, я прикасаюсь к окровавленной руке. Тише, не плачь... Потерпи, скоро всё закончится... Они исчезнут из твоей жизни, а ты исчезнешь из этого мира. Только если захочешь. А я буду с тобой.
Ведь я так сумасшедше люблю красивые вещи, одной из которых бесспорно являешься ты.
ОН.
Дорогой дневник!
Я часто срываюсь.
Меня будто вырывает из собственного сознания и кидает в глухую тьму. А после зажимает непонятным давлением, словно я попадаю в книжный переплёт. И я не могу дышать. И мне так страшно. Даже как-то не по-человечески жутко.
Мысленно я почти всегда кричу, но никто не слышит, а даже если бы и услышал, то вряд ли пришёл бы на помощь. Кому я чёрт возьми нужен?.. Даже чертям, я полагаю, что нет.
С детства я боялся равнодушия. Что ж. Возрадуйся, идиот, теперь у тебя даже слишком ненависти, чтобы её пережить.
Если я вынесу этот ад на земле, то изменюсь навсегда.
А если не вынесу, то надо мной всегда будет бескрайнее небо. Только я его не увижу. Под толщей холодной земли.
Но прежде я хочу отомстить.
ОНА.
Зимой ночное небо особенно красиво. Оно дымчатое, кружевное, объятое нежными матовыми всполохами розового, персикового и серого. Оно снежное.
Ты завороженно смотришь в окно. Ты уверен, что по другую сторону небесной завесы есть другой более лучший мир. Ты ненавязчиво машешь рукой тому далёкому незнакомцу, что с зеркальной точностью смотрит на ваше небо с другой стороны.
Скоро рассвет. Начнётся новый день. Но для тебя и так слишком много тех предыдущих, что одинаково полны тоской и одиночеством.
Есть такое место, школа. Там собираются сотни жестоких озлобленных тварей. Тебе не повезло. Ты не один из них.
Каждый твой день - пытка. Ты так и не понял, за что тебя ненавидят. Наверное, просто так получилось, что случайный выбор пал на тебя, ведь жестоким озлобленым тварям так обязательно ненавидеть хотя бы кого-то.
У тебя в волосах запуталось холодное зимнее солнце, у тебя в глазах застыли заблудшие хрустальные звёзды, у тебя в груди бьётся обычное сердце, тысячу и один раз раненное и разбитое.
Сегодня тебя не бьют. Сегодня чудесный день.
Они смеются, конечно. Шутки у них злые, гадкие, беспощадные и унизительные. Но это только слова. Ты же всегда можешь выключить звук у своих неприятностей и забыться мыслями о клубнике со сливками, скорой цветущей весне и яблочной шарлоттке по специальному рецепту твоей матери.
Ты улыбаешься в ответ на очередное язвительное оскорбление. На лицах твоих обидчиков недоумение, ты же тихо ликуешь и гордишься своим безразличием. Они дураки. Знаешь, ты тоже дурак.
Ты правда думаешь, что тебе всё равно?
Если это так, то сердце твоё давно омертвело, и мне нечего здесь терять.
Но если всё так, как я думаю, то ты просто нелепый притворщик.
Мы оба знаем, как тебе больно.
Позволь же мне тебе помочь.
ОН.
- Мама! Я дома.
- Здравствуй, дорогой. Как... как дела в школе?..
Её голос дрожит, и мне становится противно до тошноты.
Не - надо - меня - жалеть.
- Всё просто потрясающе, - криво ухмыльнувшись, спокойно отвечаю я. Она хочет что-то возразить, но в последний момент передумывает и несколько виновато опускает свои усталые печальные глаза. Что ж, у неё хотя бы хватило такта промолчать.
- Я буду у себя, - бросаю стандартную фразу и, быстро взбежав по лестнице, скрываюсь на втором этаже. Там меня никто не побеспокоит.
Я неподвижно лежу на кровати и неотрывно смотрю в потолок. Так обычно ведут себя сумасшедшие или просто несчастные люди. Так часто выглядит депрессия. Есть ли она у меня?.. Я точно не знаю.
Где-то на границе между сном и явью я слышу тихий стук в окно. Уголки моих губ слегка вздрагивают в слабой и неумелой претензии на улыбку.
- Привет, - не задумываясь, произношу одними губами, но взгляд мой по-прежнему прикован к безликой белой поверхности над головой. Может, если я сильно постараюсь, то...
- Не думаю, - послышался глубокий прохладный голос. - Ну очень маловероятно.
- Что? - вздрогнув, я резко сажусь в кровати и вижу смутную сияющую тень, грациозно притаившуюся в воздушных, как облака, занавесках.
- Я всего лишь заметила, что твоё пожелание уронить взглядом потолок себе на голову вряд ли осуществимо, - спокойно ответствовал голос. После небольшой паузы он терпеливо добавил: - Что, даже не спросишь, кто я такая?
- А ты ответишь? - тут же задаю я встречный вопрос. На самом деле все мои мысли в тот момент сосредоточены на детской пластиковой бите, надёжно запрятанной под кроватью. Если вовремя дотянуться, то...
- Не выйдет, - хихикнув, серебристая фигура молниеносно скользит ко мне, чем заставляет меня испуганно вскрикнуть. На секунду я встречаюсь взглядом с парой бриллиантовых смеющихся глаз. В следующий миг таинственная незнакомка вновь оказывается у окна, но на этот раз в её тонких изящных руках, будто сотканных из лунного света, мягко покачивается моя дурацкая ярко-красная бита из пластика. - Дурачок, - беззлобно называет она меня. - Мало того, что собирался поднять руку на девушку, так ещё и с этой жалкой игрушкой... Я уже молчу о том, что ты не способен дать отпор даже тем молокососам из твоей школы...
- Они посильнее тебя будут, - обиженно мычу я.
Она медлит с ответом, и я почти начинаю торжествовать, но тут она вновь смеётся и, в одно мгновение оказавшись в сантиметре от моего лица, выдыхает мне прямо в губы:
- Уверен?..
Я хмурюсь и молчу. Отстранившись, она разочарованно качает головой.
- Совсем недалёкий попался, - с досадой замечает она. - Даже не удивился тому, что я его мысли читаю.
Глаза мои, наконец, расширились в понимании.
- Не может быть! - восклицаю я, разрываясь между ужасом и восхищением.
- Поверь мне, даже ты не настолько предсказуем, чтобы я легко могла догадаться о том, что ты думаешь и собираешься сделать, - фыркнув, заверяет она меня.
Я чувствую себя окончательно смятённым. Я уже совсем не знаю, как реагировать. Мне даже трудно понять, были ли её последние слова серьёзным оскорблением или же всего лишь безобидной шуткой.
- Не волнуйся, - ловко подмигнув мне, немедленно подсказывает она, - я смеюсь с тобой, а не над тобой.
Я только киваю. Меня немного напрягает мерное покачивание биты на самых кончиках сияющих пальцев.
- Зачем ты пришла? - задаю я самый волнующий меня вопрос.
Её глаза снова смеются. Она долго не отвечает, только пристально и оценивающе на меня смотрит. Но вот, наконец, её совершенное лицо озаряет ослепительная улыбка, и она говорит, но несколько не в той форме, в которой я ожидал:
- Считай меня своим ангелом-хранителем.
ОНА.
Мне нравится, как ты смотришь на снег. У тебя такое неповторимое почти неприличное счастье в глазах. Наблюдать его, впитывать - неописуемое наслаждение. Кажется, я сделала удивительно удачный выбор. Ты - это то, что мне нужно.
Я постоянно украдкой слежу за твоим лицом. Чаще всего оно всё-таки выражает неприкрытую грусть. Я знаю, что ты страдаешь, и я обязательно тебе помогу. Мне нравится, что, когда ты смотришь в окно, печаль, что наполняет твоё сердце, становится светлой.
Однажды, когда ты в очередной раз застыл на широком подоконнике, обхватив руками колени и устремив пустой взгляд в заснеженное поднебесье, я не выдержала и сказала:
- Знаешь, я махала тебе в ответ.
ОН.
Мой личный ангел-хранитель. Разве такое возможно?
Думаешь, я счастлив от того, что смотрю на снег? Он тут ни при чём. Просто когда я вижу его кристаллическое сияние, то немедленно вспоминаю о тебе.
- Возможна любовь между человеком и ангелом? - однажды спросил я у тебя.
Ты не ответила. Только ласково погладила меня по голове.
Я больше не смотрю в окно на небо. Я больше не машу неведомым фантомам. Я уже нашёл того, кто помог мне избавиться от удушающего одиночества.
Спасибо. Спасибо тебе, мой ангел.
Ты вся создана из снега, серебра, лунного камня, бриллинтовых звёзд, гладкой платины и перламутрового жемчуга. Ты совершенство.
- Что-то возможно точно, - наконец, отвечаешь ты, и мне требуется около минуты, чтобы вспомнить собственный вопрос.
Твои пальцы снова скользят по моим волосам. Мне от чего-то щекотно, я чихаю и тихо смеюсь.
Как же быстро ты меня приручила.
Твой личный человек. Разве такое возможно?
ОНА.
Я по-настоящему привязалась к тебе. Но пути назад нет. Мне не нравится старательно подавляемый тобой страх при виде пистолета. Извини, малыш, но так проще, чем, например, резать им глотки пилочкой для ногтей.
Всё для тебя, мой любимый человекообразный.
Когда я называю тебя так, ты смеёшься почти искренне.
- Завтра большой день, - говорю я, устанавливая пистолет на предохранитель и ловко подсчитывая количество запасных патронов. - Надень парадный костюм.
Ты сначала долго молчишь. Я пристально смотрю на твою замершую на кровати в какой-то неестественной позе изломанную фигуру. На секунду мне даже кажется, что ты уже мёртв.
- Не стоит, - наконец, глухо звучит твой голос.
Я подхожу к тебе и невесомо пробегаюсь кончиками пальцев по твоему лицу. Давно заметила, что тебя это успокаивает. Ты почти улыбаешься, но только почти.
- Тебе страшно? - тихо, в сгустившихся синих сумерках произношу я.
- А как ты думаешь? - горько парируешь ты.
Я молчу.
- Зачем ты задаёшь вопросы, на которые сама знаешь ответы? Мой разум для тебя - открытая книга.
- Я могу контролировать эту способность. Просто... это так скучно - читать чужие мысли.
- Никогда бы не подумал.
- Смотри, не бросай слов на ветер, потому что если вдруг подумаешь, я буду знать!
Я серебристо смеюсь и ловлю твою неуверенную улыбку. Так лучше.
- Что со мной будет после?.. - как-то сдавленно и почти надрывно шепчешь ты и почти восстановившееся спокойствие, треснув, разлетается на куски.
Я падаю на кровать рядом с тобой и обнимаю тебя со спины. Я так холодна, что от моих прикосновений ты невольно дрожишь.
- Не бойся, - обжигая твою кожу морозным дыханием, мягким шелестом отзываюсь я. - Ты пойдёшь со мной.
Мне не нужно заглядывать в твой разум сейчас, чтобы узнать, о чём ты думаешь.
- Рай, - срывается с твоих нежных губ перед тем, как ты проваливаешься в первый в своей жизни глубокий умиротворённый сон.
Без кошмаров.
И мне тебя почти жаль.
ОН.
- Готов?
Сегодня должен быть необычный день, но я почему-то совсем ничего не чувствую.
Совсем. Ничего.
- Готов, - бесцветный голос, стеклянный взгляд.
- Ты точно уверен? - нахмурившись, нетерпеливо давишь ты. - Для меня это, конечно, пустяк, но ты же только человек...
Человечишка.
- Пустяк... - безжизненно повторяю я. - Убить их всех - пустяк?..
- Как стадо овец на убой, - с непроницаемым лицом отвечаешь ты. - Это понятный для человека пример.
- Мы для вас то же, что для нас самих зверушки?..
Оказывается, раньше я не знал, что такое настоящая душевная боль.
Что ж. Ты ещё большее совершенство. чем я считал. Ты обладаешь искусством ранить в самое сердце.
- Чтобы вершить правосудие, необходимо быть бесстрастным и хладнокровным. Ты должен понимать это. Перед законом все равны, что по одну сторону небес, что по другую.
- А где же ваш рай, если там, высоко, только бескрайний космос?..
- А где тогда ад, если по теории такой науки, как география, под землёй только раскалённая магма?
- Может, это и есть весь ад - искупаться в ней?
- Как будто душа что-то таким образом ощутит... Идиот.
Ты неправильный ангел-хранитель, думается мне.
ОНА.
- Иди же, - недовольно тороплю тебя. - Ты же не передумал?
Все твои мысли сейчас пропитаны страхом. Читать их противно.
- Иди! - восклицаю я в сердцах. - Ты должен отомстить этим нелюдям!..
- Нелюди не всегда так уж плохи, - уклончиво замечаешь ты и окидываешь меня многозначительным взглядом.
Я снова оказываюсь от тебя в волнующей близости. В этот раз я позволяю нам слегка соприкоснуться в больном уродливом понятии о поцелуе, когда я вновь выдыхаю в твои дрожащие от страха и возбуждения губы:
- Уверен?..
ОН.
Я уверен только в одном. В том, что вечность хочу быть с тобой.
В нашем персональном раю.
Ты даёшь мне пистолет и он кажется мне невозможно тяжёлым, а ещё грязным.
- А я стану, как ты? - резко вскинув на тебя огромные испуганные глаза, доверчиво спрашиваю я.
Хочу сиять также, как ты. Интересно, у тебя есть крылья?.. Только в раю? Или здесь ты просто их прячешь?
- Может быть, - загадочно отвечаешь ты и слегка подмигиваешь. - Если будешь очень хорошим мальчиком.
- Я буду! - по-детски восклицаю я. Но мне не стыдно за свою нелепость. Я впервые так глупо неистово счастлив.
- Тогда начинай подтверждать этот статус прямо сейчас, - деловито заявляет она. - Иди же, трусливый котёнок. Тебя ждут твои уже бывшие мучители. Сегодня ты не их жертва.
- Я их палач, - жутковато улыбнувшись, выдыхаю я.
И в твоих глазах что-то мелькает. Что-то, напоминающее внеземную любовь.
Я придумал это только что, но мне ужасно нравится в это верить.
- Что ж, - усмехнувшись, небрежно роняю я. - Пора.
ОНА.
Ты возвращаешься весь в крови, но на лице твоём вместо ужаса написано блаженство. На какую-то долю секунды твои торжествующие глаза сбивают меня с толку.
Но нет... Кто ты в конце такой, чтобы смутить или вовсе испугать подобную мне? Хотя о чём это я... Подобных мне не существует.
Я подхожу к тебе и, наконец, без лишних недомолвок, игр и слов яростно впиваюсь в твои губы. Вкус человеческой крови пьянит.
Теперь ты только мой.
- Ну что? - отстранившись, с нарочито доброй улыбкой срашиваю я. - Идёшь со мной?
Ты один раз твёрдо киваешь, а после, внезапно прищурившись, как-то хитро на меня смотришь.
- Что? - хмурюсь я.
- Не хочешь спросить, уверен ли я? - выдыхаешь ты и, не дождавшись моего ответа, сам нетерпеливо подаёшься вперёд.
Мне не нужно дыхание. Когда же заканчивается твоё, ты отрываешься от моих безвкусных каменных губ и смотришь на меня своими ненасытными пылающими глазами.
- Идём, - выпаливаешь жадно. - Скорее. Я хочу туда. Я так безумно хочу туда!..
И мои глаза внезано наполняются слезами.
ОН.
- Ты плачешь?.. - растерянно и встревоженно срашиваю я.
- Кажется.
- Но почему?
- Просто я не хочу, чтобы ты шёл со мной.
- Я не понимаю...
Ты вся дрожишь. Исступлённо отчаянно хватаешь меня за плечи, и от обжигающих прикосновений моих тёплых живых рук тебя колотит почти, как в припадке.
- Что тут непонятного?! - задохнувшись сдавленным криком, ты делаешь неловкий шаг назад, путаешься в собственных непослушных ногах и внезапно падаешь на землю.
И ты лежишь там в осколках своего бывшего сияющего совершенного облика. И ты лежишь там чёрной обугленной плотью. И нет ничего уродливее, отвратительнее и ужаснее того чудовища, что всё это время подло скрывалось под безукоризненной серебряной скорлупой.
- А как же рай?.. - как-то обречённо выдавливаю я.
Твои чёрные глаза смотрят на меня со всей возможной жалостью,на которую способен бездушный зверь.
- Разве я говорила тебе, что спустилась с небес?
- Но ты же махала мне... - убого бормочу я.
- Для этого мне пришлось подняться.
Твои когти остервенело скребут землю, пока она неожиданно не расползается по швам, как дешёвая ткань. Я смотрю в разверзнувшуюся перед мной пропасть, но не вижу там огненной магмы. Как ни странно, там внизу на меня холодно взирает безликое отражение ночного снежного неба.
Находясь в каком-то туманном призрачном забытье, я медленно поднимаю руку и слабо двигаю ладонью, приветствуя кого-то злого, уродливого, но, как и я, одинокого, со скучающим видом наблюдающего за тем, как мы медленно, но верно разрушаем чужие и собственные воздушные замки.
Я замечаю на своих пальцах кровь и смущённо опускаю руку. Чужие пальцы немедленно переплетаются с моими безвольными и холодными. Вместе они осыпаются в прах.
Я думаю о том, что мама, скорее всего, расстроится, когда ни сегодня, ни завтра и уже никогда я не вернусь домой. Больше не за кого будет волноваться, некого считать ещё более несчастным, чем саму себя. Прости, что лишил тебя единственного утешения в жизни. Правда, прости.
Я думаю о том, что не только моя мать будет тщётно ждать своего ребёнка. Когда я убивал их, я почему-то не думал, что они обычные люди, почти такие же, как и я.
Я могу притвориться, что был одержим. Всё соблаговолит мне воспользоваться таким оправданием. Только зачем?.. И я, и мой личный демон-хранитель знаем, что это ложь, а всё остальное неважно.
А что насчёт рая?... Это же только шаблон. Я буду называть так то место, где буду с тобой. Ты тоже можешь быть ангелом, если захочешь.
- А я буду демоном, если попросишь, - вслух шепчу я.
На мгновение ты вновь становишься сверкающим совершенством, чтобы задать мне уже привычный, принадлежащий только нам одним вопрос, а затем подарить мне последний на земле поцелуй, на веки рассеивающий нас в дымчатый, как ожидающая бездна, прах.
П/А: Буду крайне признательна тому читателю, что героически прочтёт до конца оплот моей неистовой фантазии и при этом не только не деградирует, но и не останется равнодушным. С удовольствием приму любую оценку, в том числе конструктивную и обоснованную критику, так как именно она ведёт по пути к совершенству.