Настроение было обычным, погода, такой же отвратительной. День посинел. Вечерние витрины наляпали на его мерзлую спину пожеванные комки лиц, желтыми рыбами они огибали затопивший меня фиолетовый мир. Я желтая... рыба... Плыву по дну океана.... Надо мной... Огромная толща воздушной воды... Здесь она фиолетовая... Мне спокойно и плавно... Моя планета тоже рыба... Она плывет... вокруг нее... бесконечная толщина космоса... И космос тоже плывет...он тоже рыба... он погружен в вечность. вокруг него тоже плывут рыбы. но они другие. Пойду постригусь. Место было незнакомое, но парикмахерская все же нашлась, недалеко и быстро. В таком тупике, что кроме трех мусорных баков и меня, посетителей больше не было. Двум парикмахершам тоже было тоскливо. Та, что помоложе, стригла чью-то голову и была без привычного халата - в домашнем свитере и рейтузах. Вторая сидела без дела, подняла на меня свое, постаревшее, но, украшенное сверху модной стрижкой лицо. И пригласила в кресло.
- Стригите, как вам хочется - ответил я на ее вопрос и закрыл глаза.
я желтая рыба… я плыву … по дну океана…
Сам иногда рисую, поэтому, знаю, как мешают работе глупые советы и бестолковые просьбы сторонних. Не надо давить на грудь мастеру, обучать его плаванию. Знайте, - ему без Вас, легче движется.
- Стригите, вы, мастер... Откинувшись в кресле, после уличного мороза, под щелчки ножниц, короткие и властные прикосновения пальцев, расслабившись, я почти подремывал. Женщины между собой не болтали. Было тихо.
- Разрешите, Я вам брови подстригу.
От неожиданного предложения мысли метнулись и пропали. И я, не зная, что ответить, улыбнулся. Посмотрел на нее через зеркало, потом на свою недостриженную голову, потом на сросшиеся морским узлом толстые брови.
– А то у вас лицо,как у убийцы.-глядя на меня через зеркало,нерешительно продолжила парикмахер.
Заметив, что я молчу, испуганно поправилась:
- ...Ну, неопрятное.
"Не буду давить мастеру на грудь" - решил я, и согласился. За сорок лет можно один раз и брови подстричь.Растут ведь. Плавание продолжалось…
У мастера не оказалось сдачи, Темнота на улице погустела, стала вязкой. Незнакомое место смотрело на меня угрюмо и молчаливо. Накинув капюшон, обогнул молчаливую тройку мусорных баков. Тесно прижавшись друг к другу грязным железом, они разливали на троих стылую водку, закрывшись от людей коробками, как воротниками. Тупик кончился. Вечерняя улица, равнодушно, без расспросов,впустила меня назад. Магазины радостно подмигивали новогодним прищуром, но деньги менять не хотели. Желтые рыбы по прежнему молча толкались в почерневшем фиолете, огибая меня по сторонам небольшими стайками.Вернувшись, отдал мастеру вознаграждение. Улыбка на мгновение осветила сумерки наших лиц, мастер вернулась в кресло, из которого час назад поднялась. Теперь,бегом, надо забрать сына из бассейна. Было уже совсем темно, мы шли по морозной улице, пили горячий кофе и болтали за жизнь. Проплыв в бассейне полсотни дорожек, сын со своего семилетнего бугра, через дымящийся кофе,объяснил мне устало: "Ноги - пустяки, самое главное - руки". Наплавал себе жизненного опыта, Молодец.
Дома никого не было. Молча посмотрел на себя в зеркало - взгляд был, как у «Шарикова» из "Собачьего Сердца.
"-Д-а-а-а, все же мастер оказалась права" – лицо после стрижки посветлело, но взгляд убийцы остался...Он смотрел на людей прямо из переносицы. Там, сросшиеся кустами брови, торчали короткой фразой - УБЬЮ. Надо доделать, начатое мастером. Пассатижи были обмотаны пластырем. Три щипка - и грозная надпись ушла в историю. И как раз вовремя.
В дверь уже звонила, уставшая после работы, жена. Думаю, открою дверь, Взглянет на меня, увидит, что я теперь без "бровей – убийц" и заживем светло и радостно, ведь Новый Год скоро, через неделю. Открыл я дверь... Ругались недолго - минут двадцать. Что-то пролетело. Кто-то уклонился. Спали в разных комнатах. На следующий день вдвоем гуляли по городу. На елочных базарах продавали елки со справками, по городу сновали довольные горожане, с озабоченными лицами, радостно толкались у прилавков,сжав понадежней кошельки. Шутили. Продавцы, с замученными глазами, двигались как лунатики,тяжело реагируя даже на деньги. Предпраздничный шум потихоньку наполнял город.
Мы с женой любим друг-друга. Честно. Я даже картошки из гаража принес, банку огурцов, моченых,взял.В них, если ложку сухой горчицы добавить - за уши не оттащишь.
А что брови подстрижены, жена только потом заметила. Когда Новый Год кончился...