Есть у нас один врач-самоучка, говорит, что академик. Хотя какой он академик, если у него в удостоверении написано: «Окончил недельные курсы по убою крупнорогатого скота». Всё равно к нему люди на дом лечиться толпами ходят. А что делать? В поликлинике хирург скажет: «У вас больные уши? Отрезать надо!» Побежишь к терапевту, а тот немного успокоит: «Уж эти мне хирурги! Всё им отрезать да отрезать! Я вам таблеточку выпишу, ещё по пищеводу идти будет, а уши уже сами отвалятся». Потому и прёт народ к врачу-самоучке, что лечит быстро и денег больше месячной зарплаты не берёт.
Пришёл тут к нему страдалец Растопыркин с больным зубом – щека раздулась, как воздушный шар.
- Ой, доктор, сделайте что-нибудь! Я дома не то что по стене, всю ночь по потолку бегал!
- Разувайся, мой хороший! Ставь ногу на табуретку. Новый медицинский метод, коновального прикосновения, использовать будем! – говорит академик, сам лезет в ящик из-под телевизора, достаёт молоток и бац по больному пальцу. - Ну как, больно?
- Больно! – визжит Растопыркин, как свинья перед зарезом, дует на пальцы, поднося ногу к губам.
- Я про зуб спрашиваю.
- Зуб стал меньше болеть, господин академик!
- То-то! – говорит с гордостью народный целитель и бьёт молотком по другим пальцам, будто орехи взялся колоть.
- Ой-ой-ой! – прыгает на одной ноге Растопыркин.
- Зуб, спрашиваю, болит?
- Доктор, зуб совсем не болит! Спасибо вам большое, но ведь на ногу теперь не ступишь!
- В том и весь смысл метода коновального прикосновения. А ногу лечить, мой хороший, завтра придёшь. Стоимость будет чуть побольше.
Делать нечего, приходит на следующий день Растопыркин, нога оренбургским пуховым платком перевязана, костыли под мышками.
- На что жалуетесь? – спрашивает самоучка, вынимая из заветного ящика плотницкие клещи.
- Как на что?! Сначала зуб болел (сейчас не болит – щека в другую сторону вдавилась), потом нога опухла – от вашей физиотерапии. Ничто другое пока не беспокоит.
- Хорошо, что вовремя пришли, - говорит врачеватель, накрывая нижней губой верхнюю, - а то другие болезнь запустят, и ничего не остаётся, как конечность ножовкой отпилить или при помощи лебёдки оторвать. А тебя я щас живо на ноги поставлю!
Моргнуть Растопыркин не успел, как доктор схватил его клещами за нос и дёргает, будто гвоздь из полена папы Карлы вытаскивает.
- А-яй! – кричит, прослезившись, Растопыркин. – Не делайте из меня Буратино! Мне и так жена нос никуда, кроме носового платка, совать не велит!
- Нога, я спрашиваю, болит?
Растопыркин бегает по комнате, как будто ему во всех местах слизистую оболочку перцем натёрли.
- Нога, доктор, пустяки! Я с такой ногой на Эверест взберусь, а вот нос уж слишком сильно вытянули, аж верхняя часть желудка выглядывает!
- Не волнуйся, мой хороший! Приходи завтра – лечение продолжать будем. Операция косметическая – подороже обойдётся.
Жена Растопыркину дома выговаривать начала:
- Ты зачем красный женский чулок на нос нацепил?
- Не чулок это, а сам нос, потому что я у народного целителя курс лечения прохожу. Завтра очередная операция. Закажу нос, как у Сократа. Чтоб как в профиль встал, все думали, что я умный.
- Ты бы лучше попросил, чтоб мозги он тебе вправил, а то родную жену мужскими именами называешь.
Приходит Растопыркин к академику и говорит ему, кланяясь до земли:
- Здравствуйте, доктор! Я вот он!
- Здравствуй, здравствуй, мой хороший! Где-то я тебя видел! На что жалуемся?
- Так ведь о косметической операции договорились! – по-приятельски напоминает клиент, доставая нос из внутреннего кармана пиджака.
- А-а! Помню, помню! У вас щитовидка была, и мы от грыжи через геморрой до носа дошли! – радуется доктор, вынимая из ящика овечьи ножницы. – Вам под Гоголя сделать или под гражданина Израиля?
- Мне бы под Сократа, - скромно просит Растопыркин.
- Под Сократа, под Сократа… - щёлкает ножницами академик. – Может, лучше под Гиппократа? Или под демократа? А под Сократа дорого будет: древность, понимаете ли, антиквариат!
- Деньги есть, доктор, не волнуйтесь. У меня жена их каждый день с монетного двора в нижнем белье приносит.
- Тогда, мой хороший, другое дело! Хоть под Сократа, хоть под казнокрада, хоть под неандертальца!
Шмыгнуть носом Растопыркин не успел, как академик уже лишнее оттяпал, стамеской и молотком форму нужную придаёт. Довольный Растопыркин стоит, умнеет прямо на глазах у народного врачевателя.
- Как это вы, доктор, всё делаете быстро и не больно?
- А это коммерческая тайна. Сказать не могу, потому что с отшиблением нервных окончаний связано. По-медицински звучит так: нервус окончаниус отшиблениус.. Теперь вы никогда на боль реагировать не будете!
Любуется доктор на дело рук своих, и так, и сяк вертит Растопыркина, приговаривая,:
- Вот это, я понимаю, Сократ! Всем Сократам Сократ! Даже больше скажу: ещё ни в одной Древней Греции сократистее никого не было!
А Растопыркин от зеркала оторваться не может, всё боком к нему поворачивается и, как рыба, на профиль с восхищением поглядывает.
- Ещё, доктор, мозги бы вправить! Утюг раз жена на голову нечаянно уронила, а до этого кирпич падал, бревном ударяло и бетонной плитой защемляло.
Доктор вновь лезет в свой медицинский ящик и достаёт оттуда кувалду.
- А у тебя мозгов-то, мой хороший, много?
- Да побольше, чем у курицы!
Доктор прячет кувалду, вынимает стоматологический молоточек и бьёт Растопыркину несколько раз по голове, как по наковальне.
- Ну как, мой хороший?
- Отлично, доктор! Я сразу вспомнил, сколько будет дважды два и теорию Эйнштейна. А главное, что жену Анной Карениной зовут.
Убрав свой медицинский инструмент, доктор садится в старое гинекологическое кресло и будто бы покачивается от лёгкого наслаждения.
Счастливый Растопыркин по пути домой покупает букет цветов и мчится не разбирая дороги. Он встаёт перед женой на колени и дарит цветы.
- Дорогая Глаша! Тебе тоже надо пойти к народному целителю. У тебя же опущены почки! Он тебе живо поднимет хоть до самых гланд!
- Ты чего это, родимый, веник для полов опять купил? И сколько раз тебе повторять: Марусей меня зовут, Ма-ру-сей! И не почки у меня опущены, а от твоей дурости челюсть постоянно отвисает!
- Ничего я не дурак! – Растопыркин поднимается с колен и обиженный уходит в ванную, где большое зеркало. Оттуда слышится его «сократовская речь»:
- Серёжа, Параша, Тимофей, Глаша, Спиридон, Маруся, Севастьян, Лукерья, дважды два будет теория Эйнштейна…
Жена вздыхает и, как всегда чешет затылок, откуда раньше коса росла, а после двадцати лет совместной с Растопыркиным жизни на этом месте продолговатая лысина поблёскивает.