Глава четвертая
Новая задача
Мартин сидел на кухне. На улице сгустились сумерки. Ворон прогуливался по столу туда-сюда, с любопытством поглядывая на Августу, суетившуюся вокруг внука.
— И что сказал Отец Ворон? — спросила она, наливая уже третью по счету кружку какао и ставя ее перед Мартином.
— Он сказал, что нам нужно добыть ветку Негасимого Священного Огня и отдать ее Отцу Солнцу в обмен на волос, — проговорил Мартин с набитым ртом. Он проголодался, замерз и сейчас ел с таким аппетитом, что бабуля была очень удивлена. Обычно Мартина приходилось уговаривать поесть, а сейчас он ел за троих и не привередничал, как обычно.
Альбатрос принес его домой перед заходом солнца и улетел по своим делам, обещая вернуться к утру. Карак остался с мальчиком не потому, что у него не было своих дел, ему просто было любопытно. За свои тысячу с небольшим лет он так по-настоящему и не общался с людьми, предпочитая одинокие странствия или шумные вечеринки ровесников, которые не всегда заканчивались мирно. Зато по выпутыванию из затруднений ему не было равных.
— Но это будет невероятно сложно, даже невозможно... — задумчиво сказала Августа.
— Бабуль, ты мне столько рассказывала сказок, в которых было великое множество чудесных задач, и они были решены умом, силой, сноровкой, — перебил ее Мартин. — К примеру, сегодня утром я не до конца верил в сказки. А сейчас я летаю с Отцом Альбатросом к Отцу Ворону через бескрайний океан. И все для того, чтобы взять Негасимый Огонь у Инмара и отдать его Отцу Солнцу в обмен на волос последнего луча. Я ничего не напутал? Просто голова идет кругом. И все за один день, И после этого ты говоришь, что это невозможно? Мы обязательно найдем способ добыть Негасимый Огонь.
Ворон перестал прохаживаться и, наклонив голову, посмотрел на Августу:
— Силой взять его невозможно, Инмар один из самых перрвых и могучих герроев, — проговорил ворон. — Укррасть не получится, он не спускает с него глаз. Он может только его подаррить, или мы должны попытаться его выменять. Но и в том и в дрругом случае без хитррости не обойтись.
— А что мы можем ему предложить? — спросил Мартин.
— Основная его прроблема — это скука. Трудно быть бессмерртным герроем, с изначала веков охрранять Священный Огонь, рработать в кузнице. Поначалу все хоррошо, но через парру тысяч лет немного надоедает. Мне кажется, надо прредложить что-то интерресное. То, что может отвлечь его от каждодневного Трруда, — размышлял вслух ворон, прохаживаясь по столу и разводя крыльями, — в прошлом Отец Воррон так и поступил усыпив его внимание песнями и танцами.
— Значит, песни, танцы отменяются, — заметила Августа, — нужно искать другой путь.
— А Отец Альбатрос предлагал угостить его чаем и печеньем, — добавил Мартин.
— Хоррошая мысль, но боюсь, что только чаем прроблему не ррешишь, — предположил ворон.
— Даже если не чаем, а бренди, — сказала Августа, — тут одной чашкой не обойдешься. Он же крупный мужчина, меньше ведра и предлагать не стоит, а чтоб был результат, то нужно предлагать не меньше бочки. Но бочку на вершину Священной горы не доставить.
— Подождите, — воскликнул Мартин, — вы хотите доброе дело запачкать тьмой? Бабуля, ты же мне сама рассказывала, что демоны перед своим падением отомстили людям и богам тем, что, прикинувшись добрыми духами, научили их варить пиво, делать вино, бренди.
— В небольших дозах и взрослым это иногда можно, — попыталась оправдаться бабуля, пряча глаза.
— Но вы же говорите о том, чтобы напоить безобидного великана, дабы овладеть тем, чем он дорожит. Это низко и подло. Я не согласен, — возмутился Мартин.
— Безобидного?! Тогда остается надеяться только на то, что после чая он сам зажжет нам ветку Священного Огня, пожелает счастливого пути и долго будет стоять и смотрреть, как мы удаляемся, смахивать слезы с глаз и махать платочком, — съязвил ворон.
— Этот вариант отпадает, потому что мы сами уподобимся тому, что пытаемся остановить, — настаивал на своем Мартин.
— Хоррошо, а какой варриант ты предлагаешь? — спросил ворон.
— Пока не знаю. Может, предложить ему состязание?
— Состязание?! Хоррошая мысль. Только осталось найти то, в чем мы сильны и в чем выигрраем без прроблем, — заметил ворон.
— Подождите. Он же сказочное существо. Значит, и состязание должно быть сказочным, — вмешалась в спор Августа. — Он великий, могучий и непобедимый герой. Мы можем на этом сыграть, предложив ему такие состязания, с которыми даже он справиться не сможет.
— И что бы это могло быть? — поинтересовался ворон.
— Насколько я понимаю, это ты у нас специалист по выходу из затруднительных положений, — огрызнулась Августа, — вот и предлагай.
— Ну, если так, то я бы прредложил состязания ума, но так как мыслителей тут я не наблюдаю, это отпадает. Состязания силы и ловкости тоже. Только состязание в хитррости. Августа, ты не скажешь, как в старродавние врремена люди состязались с великими герроями?
— Много способов. Сейчас... — она вышла из кухни и долгое время вынимала один том за другим с полок шкафа. Она вернулась со стопкой древних на вид книг. — Вот несколько легенд, где люди состязались с героями, но все они одерживали победу при помощи волшебных предметов, созданных другими богами или героями. Так что без помощи других сил нам не справиться. Вот, к примеру.
«Жил на земле великий и могучий герой, не знавший поражений ни в одном состязании. Он странствовал по всей земле и каждому встречному предлагал состязания, из которых всегда выходил победителем. Он был заносчив и чрезмерно самоуверен. Он потешался над проигравшими и заставлял их славить его как великого героя на всех перекрестках. И вот однажды он вышел на берег реки и встретил на переправе старого перевозчика. Он заявил ему:
— Я побью тебя в любом состязании, которое ты выберешь, а за это ты перевезешь меня на другой берег, не взяв платы, и будешь славить меня, великого героя, всем встречным.
— Хорошо, — ответил перевозчик, — я знаю состязание, в котором ты меня ни за что не победишь.
— И какое же? — поинтересовался герой.
— Ты не сможешь выпить досуха той чаши, которую я поднесу тебе.
— И всего-то? даты, видно, по смеяться надо мной решил?
— Давай состязаться, только если я выиграю, ты перестанешь больше называть себя героем и проживешь остаток дней в смиренном труде, — усмехнулся перевозчик.
— А ты не слишком самоуверен? Еще никому не удавалось побить меня в любом из состязаний.
— Договорились? — спросил старик.
— Договорились, — ответил герой.
И начали они состязаться. Поднес старый перевозчик герою чашку воды. Чашка поместилась у героя в одной ладони. Посмеявшись, он начал пить. Пил он и пил, но никак не мог выпить чашку досуха. Пил он день, второй. На исходе третьего он сдался. Старик, усмехаясь, принял чашку из его рук, выпил одним глотком и проговорил:
— Ну что, я побил тебя?
— Да, — шепотом произнес посрамленный герой, — только ответь мне, старик, как ты смог меня побить? Почему я пил три дня и не смог выпить и половину, а ты выпил за один глоток?
— Открою тебе секрет. Все дело в чашке, в ней нет дна, Я морской царь, а пил ты бескрайний океан. И потрать ты сто лет, ты бы не смог его выпить.
И ушел забияка побежденным. Больше он не хвалился своей силой, а вернулся в родные места. Поселился на отшибе, пахал землю, сеял хлеб. Через какое-то время он женился на прекрасной девушке из соседней деревни, она родила ему трех могучих сыновей. И прожил он сто лет поистине счастливым».
— Вот такая сказка, — промолвила Августа, захлопывая книгу. — И чем нам эта сказка может помочь?
— Боюсь, ничем, — покачал головой ворон. — Инмарр неукрротим, ненасытен и неудерржим, как сам огонь. И потом, вода и огонь — две прротивоположности, как бы одно не прричинило врред дрругому.
— Вот есть еще одна, — проговорил Мартин, листая другую книгу. — Послушайте.
«В стародавние времена, когда по земле еще ходили великаны, а люди были малы, неразумны и не знали никаких бед, жил на земле великий повелитель великанов Ом. Был он добр и мудр. И вот однажды, возвращаясь с охоты, он увидал старушку, которая несла небольшую котомку, но котомка была тяжела и старушка клонилась к земле. Было видно, что она устала и не может больше идти. Ом догнал старушку и с высоты своего роста прокричал:
— Будь здорова, бабушка, ты, я вижу, устала. давай я помогу — понесу тебя и твою котомку на своих плечах.
— Ты хороший юноша, — ответила старушка, — но, боюсь, ноша моя тебе не по плечу. И никому на свете я не смогу передать свое бремя. Так до скончания мира мне ее нести в одиночку.
— Бабушка, ты не переживай. Видишь, какой я большой и могучий. Нет на земле никого сильнее меня. Сейчас вас вмиг домчу, куда надо. — И с этими словами он нагнулся и попытался посадить старушку себе на плечо, но не смог и сдвинуть ее с места. Тогда он ухватился за котомку, покраснел от натуги, однако не смог ее приподнять и на волосок от земли. Он двумя руками ухватился за котомку, потянул. И чем сильнее он тянул, тем глубже его ноги погружались в землю. И вот на поверхности уже остались только голова и плечи. Тогда он отпустил котомку и попытался выбраться, но не смог, так глубоко он погрузился в землю.
— Вижу, не по плечу оказалась тебе моя ноша, — проговорила старушка, взвалив котомку себе на плечи, — ведь в этой котомке вес всей земли.
Тут догадался великан, что перед ним стояла сама Мать Земля, и окаменел. А Мать Земля, вздохнув, продолжила путь дальше со своей ношей».
— В том-то и соль, что поднять ее может только сама Мать Земля, — вздохнула Августа. — Что там еще есть?
— Есть про пастуха и великана, — листая дальше, сказал Мартин и начал читать.
«Высоко в горах жил да был бедный пастух, и было у него три сына, двое ладных и сильных, а третий работящий да тихий. И повадился злой великан с соседних гор воровать у них коз и овец. Собрал пастух своих сыновей и говорит им:
— Дети мои, злобное чудище с соседних гор совсем хочет нас по миру пустить. Замучил, окаянный, каждую ночь кем-нибудь из нашего стада ужинает. Вот и думаю, как нам одолеть его, как спровадить?
— Отче наш, — ответил старший сын, — давай я сегодня ночью покараулю, а придет великан — вызову его на бой смертный.
— Так ведь он от тебя и мокрого места не оставит, — усомнился отец.
— Не переживай, отче. Он как ко мне пойдет, я ему под ноги брошусь, он споткнется и упадет, а пока он не встал, я отрублю ему голову.
— Вот молодец какой у меня сын вырос. Будь по-твоему, ступай. Ждем тебя на рассвете.
Но не вернулся старший сын на рассвете. Опечалился пастух. Что делать, не знает.
— Позволь мне, батюшка, сегодня ночью посторожить, — молвил средний сын.
— Как же ты с ним справишься, если старший не смог?
— А он когда подходить будет, я ему в глаза золу от костра брошу, он и ослепнет, а уж со слепым я расправлюсь.
— Будь по-твоему, ступай. С тобой мое отеческое благословение. Ждем тебя на рассвете.
Но не появился на рассвете и средний сын. Совсем опечалился пастух, сидит, голову руками обхватил, плачет.
— Не переживай, отче, позволь мне сегодня ночью посторожить.
— Старшие не справились, а ты все туда же.
— Отпусти меня. Больно видеть, как ты убиваешься, — молвил младший, — ты мне лучше молока с собой налей в кувшин и не беспокойся. Я и великана побью, и братьев верну.
— Будь по-твоему, ступай. Благословляю. Жду тебя утром с братьями.
Пошел младший сын в горы. Пришел на луг, где паслось стадо, и прилег отдохнуть. Вдруг слышит, кто-то жалобно плачет. Пошел он на звук и увидел воробья. Запутался воробей в ветках тернового куста и сам выбраться оттуда не может, совсем обессилела бедная птица. Вытащил его младший сын и положил к себе за пазуху, пусть отогреется.
Тут земля задрожала, деревья зашатались, вышел на луг великан и начал руками коз да овец хватать и в рот запихивать.
— Как смеешь ты, хиляк, стадо мое поедать?! — крикнул младший сын.
— Кто хиляк? Я? — взревел великан. — Как сейчас топну ногой, места мокрого от тебя не останется.
— Топнуть-то и я могу, — проговорил младший сын, — а как я, камнем до неба добросить сможешь?
Вытащил младший сын из-за пазухи ожившего в тепле воробья и бросил его в небо. Воробей расправил крылья и улетел.
— Еще как могу! — проорал великан. Схватил каменюгу и давай его подбрасывать, только камень все время возвращался и ему на голову падал.
Обозлился великан. А младший сын ему и говорит:
— А из камня молоко можешь выжать, как я? — И, схватив кувшин, из дому принесенный, сжал его в руках. Кувшин треснул, и молоко сквозь пальцы потекло.
Удивился великан, но отступать не привык. Схватил камень и давай что есть мочи сжимать. Только сколько он ни сжимал, молоко не текло, в его ладонях по-прежнему оставался песок. Совсем присмирел великан. Тогда младший брат ему и говорит:
— Ты, видно, такой слабый из-за того, что двух богатырей переварить не можешь. Они у тебя всю силу отнимают.
— А ведь так и есть. Закусил я тут двумя ладными и сильными, — сказал великан и выплюнул обоих старших братьев.
Средний брат тут же ему в глаза золой бросил, старший под ноги подкатился, а младший голову снес. Так и победили три брата злобного великана и вернулись домой, как и обещали отцу, под утро».
Мартин закрыл и отложил книгу.
— Поучительная сказка, — проговорила Августа.
— А я все равно не понимаю, — упрямо проговорил Мартин.
— Чего ты не понимаешь?
— Почему мы не можем просто прийти к Инмару и попросить то, что нам надо. Прямо и открыто. Почему мы должны врать, извиваться, красть, подпаивать, отравлять, обманывать. Сказки-то нас не этому учат.
— Рребенок пррав, — прокаркал Карак. От неожиданности Мартин вздрогнул. Он и думать забыл о вороне, который со стола перебрался на дверцу шкафа. — давайте на минуту забудем о сказках и мифах. давайте вести себя как добррожелательные рразумные существа. Я думаю, что надо попрробовать поговоррить с Инмарром, попить чай с варреньем, пре- поднести подаррок, которрый скррасит его бессмерртие. Только это должен быть хорроший подаррок. И у меня есть мысль, что это может быть. Еще давно, когда я был птенцом, мне моя бабушка ррассказывала такую историю:
«В давние времена, когда и человека-то на земле не было, влюбился Отец Ветер в молодую Мать Землю. Окрыленный, он парил и пел ей песню о своей любви. Но не суждено им было быть вместе. Ветер постоянно в вышине, сегодня там, завтра тут, а Земля заботится обо всем живущем на ней, и к тому же она была благосклонна к Отцу Небу. долго пел Отец Ветров, но отчаялся получить ответ от возлюбленной. Тогда он вырвал песню из своей души, зарыл ее на берегу прекрасного Звездного озера и улетел, чтобы больше не возвращаться. Таким образом, он навсегда подарил песню своей возлюбленной. А она в память о нем вырастила на этом месте могучий дуб, который будет стоять до скончания веков как символ несбывшийся любви».
Вот такая легенда. Позднее, во врремя своих стрранствий, я, прролетая над этим озером, видел дуб. Его ветви почти касаются неба. Коррни его уходят глубоко в землю. Озеро такое спокойное, тихое и молчаливое, в нем отрражаются звездное небо и колесница Отца Солнца, только крона дуба шелестит и напевает пррекрасную песню любви. И вот что я подумал. Если сррезать ветку с поющего дуба и сделать дудочку, то она будет петь на ветрру и на земле, покуда стоит этот мирр. И такую чудесную дудочку подаррить Инмару, возможно, он позволит нам зажечь ветку Негасимого Огня.
— Мне нравится идея, — сказал Мартин, — по крайней мере, все по-честному.
— Мне тоже нравится, только мы зависим от милости Инмара. А если он не с той ноги встал с утра и настроение у него плохое? — усомнилась Августа.
— Не попрробуешь — не узнаешь, — пророкотал ворон.
— Хорошо, — согласилась она, — если это и есть наш план, то пора спать ложиться, завтра рано вставать и лететь на край земли. А я вам с утра еды в дорогу соберу.