МЕСТЬ.
Из приоткрытой двери Вихров (он был ближе всех) услышал голос Французова: «Я здесь, я рядом. Я не допущу этого».
Миша вошёл в палату. Вихров спрыгнул на землю.
Через две минуты дверь открылась, на крыльце появился Французов Миша. Он взглянул на небо, зажмурился, прикрыл ладонью глаза. Посмотрел на всех, свысока, и с несвойственным ему повелительным тоном, сказал, - все расходитесь! Всё нормально! Всё обойдётся!
Миша с силой взял пса за ухо, что Джим пискнул, и потащил его вниз по ступенькам,
- идём, - приказал он.
Проходя мимо Вихрова, он замедлил шаг. Вожатый сделал шаг навстречу. Миша жестом остановил юношу. Джим подался в его сторону, зарычал, оскалив клыки. Мальчик придержал пса.
– Миша!? - тихо сказал вожатый. Французов остановился, не поворачивая головы, ждал. – Миша, - повторил вожатый.
Мальчик выпустил из рук ухо пса. Джим встряхнул головой, и сел у ног подростка. Миша повернулся к Вихрову, взяв Джима за ошейник.
– Миша, что с Юрой? Робко и уважительно спросил Юрий.
Вожатый встретился с колким взглядом юнца. Юрию показалось, что он увидел в этих глазах, знакомую ему, искорку. Он выдержал этот страшный взгляд. Мальчик выпустил из рук ошейник. Юра почувствовал, как у него бешено забилось сердце. В воздухе повисло напряжение. Вокруг все замолчали. Мальчик молчал, затем ухмыльнулся, так ничего не сказав, пошёл к синему домику. Джим послушно последовал за новым хозяином.
...
Все сразу поднялись на крыльцо. Вихров и Арамчик ни кого не впускали на веранду. Прошёл один Столицын. Олег подошёл к палате, где были Фасолин и доктор. Вожатый приоткрыл дверь. На кровати, поверх одеяла, лежал Фа-Фа, над ним, наклонившись, стояла Римма Венедиктовна. Она в испуге оглянулась. – Олег, побудь с Юрой, я скоро вернусь. Мне срочно нужна Лидия Павловна.
– Что с ним?
- С ним? Так, ничего серьёзного. Не впускай никого, я скоро. Докторша спустилась с крыльца, сквозь толпу ребят пошла к главной аллее быстрым шагом, затем побежала. - Миша! Вернись! Это я!
Это Я! Я! Я! - разнеслось над лагерем.
...
На веранду поднялись Гогидзе Арам и Вихров Юрий.
На крыльцо вышел Олег. - Ребята, Римма Венедиктовна сказала, ничего страшного.
– Интересно, с грузинским акцентом, сказал Арам - где родился этот странный Французов? И кто крестил этого философа? Они, как две капли воды. Один к одному.
Все втроём заглянули к Фасолину. Вихров вошёл первый. Фа-Фа лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок. Было видно, мальчик дрожал всем телом.
– Фафаня, как себя чувствуешь?
- Я боюсь.
– Кого? Мишку? Вихров взял за руку тёзку.
- Да. Он меня не простит, я знаю.
– Что, ты говоришь? Вы, друзья, не бойся.
– Я боюсь, он будет мне мстить. Вскоре вернулась Римма Венедиктовна.
– Олег, я же просила, никого.
Она поставила Фасолину градусник.
– Римма Венедиктовна, что с Юркой случилось? – интересовались ребята.
Доктор вздохнула. – Он здоров. Солнечный удар, отсюда и обморок.
– А кровь? - спросил Вихров.
- Кровь из носа – повысилось артериальное давление, и кровь нашла выход, а мог быть микро инсульт – это уже серьёзно. А у него это не страшно.
Доктор вынула из носа мальчика две ватке, бросила в ванночку-почку. Вихров посмотрел на ватки, они были в крови.
– А из ушей?
- Бывает и из ушей. Сейчас давление и пульс почти в норме. На время небольшие ограничения. Противопоказано прямое солнце. Голова, только в головном уборе. Где его пилотка? Вы, вожатые, чтобы у него не было нарушение режима: отбой, крепкий сон, лёгкая зарядка, без особых физических нагрузок, послеобеденный сон, голове покой, никаких книг, головоломок. Пусть перестанет гипнотизировать Джима, я всё вижу. Вчера пере смеялся, вот и перегрузка. Особое внимание на питание. Геркулес, тоже надо есть. Посмотрим, что у тебя? Доктор взяла градусник.
- Всё, через пять минут поднимайся и в отряд.
- Сколько, там у меня?
- 36,6, Ты, здоровый.
ЧЕМ ЧЁРТ НЕ ШУТИТ!?
Весь день Фасолин просидел на веранде, и был на редкость, не разговорчив. Трубить ему не разрешали. Везде бегал Арамчик, и свистел в свой судейский свисток: на обед, на тихий час, подъём, ужин и, наконец, отбой.
Столицын и Вихров уложили всех мальчиков. Юрий разобрал свою постель. Рядом на кровати сидел Фасолин. Он был грустный. К нему подошёл Французов Миша.
- На свою кровать, быстро.
Фасолин молча, пошёл в конец палаты, стал укладываться в свою законную постель.
Юрий и Олег пошли за корпус, покурить. Разговаривали в пол голоса. ... Прошло два часа. Олег направился к себе в комнату, а Юрий в спальню. Он лёг, засунул под подушку плавки. Перед глазами поплыли события дня. Он засыпал.
- Юра, – сквозь дремоту услышал Вихров.
Юра повернулся, увидел, Французов Миша приподнялся на локте.
– Что тебе?
- Юра, мне холодно, иди ко мне. Я, тебя зову.
Вихрова, как ошпарило. Сон мгновенно улетучился.
– Спи, - резко ответил вожатый.
Вдруг заскрипела дверь, приоткрылась. Юрий сел на кровати. В дверь проникла большая чёрная псина. Это был не Джим. Пёс, стуча хвостом по стульям, прошёл в конец палаты, и остановился у кровати Фасолина, понюхал спящего мальчика, вернулся назад. В темноте зажглись два жёлтых огонька глаз.
– Бер,Бер я здесь, ко мне, - прошипел Мишка.
Пёс встал между кроватями Французова и Вихрова. У Юрия, вновь по спине пробежали мурашки. Он почувствовал тепло собачьего дыхания. Бер повернулся к Мише, лизнул его в руку, лёг между кроватей. Французов, снова приподнялся.
- Иди, я тебя зову. Я всегда рядом, - прошептал бес в образе мальчика.
Не делая резких движений, Вихров посмотрел на часы. Было пять минут первого.
– Сколько?
- Спи, уже поздно.
– Сколько, я спрашиваю?
- Без пяти двенадцать, - ответил тихо вожатый.
- Врёшь, лукавишь, меня не проведёшь.
– Ещё больше, спать, давно пора, – уже, мягче и тише ответил Вихров Юра.
– Иди, ко мне.
– А он? Юрий показал на лежащего рядом огромного пса.
– Перешагни.
- Как?
- Цербер, спокойно, он ко мне в гости.
Вихров сидел в нерешительности, у него парализовалась воля. Сам не знаю, почему, он стал подчиняться Французову. Он опустил на пол ноги, коснулся шерсти животного. Миша приподнял простыню. - Я жду.
Юрий сразу обратил внимание, что весь низ мальчишки был в шерсти и чёрной, как и у водолаза. Копыт, правда, не было видно. Вихров сидел неподвижно, боясь пошевелиться. ...
Постепенно начала работать голова.
«Что это такое? Такого, не может быть. Меня заставляют думать в определённом направлении, а я хочу думать своей головой. У меня есть сила воли. У меня есть душа. Я её, ещё никому, не продавал. Что происходит? Меня хотят заставить думать, что дьявол переселился в Мишку. Стоп! О чём я думаю? Словно, я верю в эту чушь. Чего тогда, я боюсь? Страх – это нормальное состояние человека. Страх заставляет думать об опасности. Кто не думает об опасности, тот слабовольный, и не может найти выход. У меня есть сила воли, я буду думать. Время есть. Так чего я боюсь? Я боюсь за своё хозяйство яйца, в двадцати сантиметрах клыки Бера, а я без плавок. Надо надеть плавки. Не поможет. Должен быть другой выход. И так! Ставка на клыки Бера на мой страх. Что ещё? Вопросов много, и все без ответов. А что меня смущает? Юркин обморок? Мы не проверили «того артиста». Там была докторша. Неужели проверять и её? Нет оснований ей не доверять. Её глаза? А что, глаза? Глаза, как глаза. Что дальше? Французов! Что ещё? Бер! Что чушь, а что не чушь? Что, я могу противопоставить этой чуши? Да, ничего. Как, я проверю Бера. Его лучше не гладить, это со слов дяди Вани. Не верить Ивану Дмитриевичу? Кому, тогда верить, если всем не верить? Значит, есть опаска и что Бер может среагировать, не так, как мне хотелось бы. Как проверить Французова, он тоже ещё "тот артист". Фасолина пробовали проверять, и что? Много, что меня смущает: Фа-Фа, Французик, докторша, дядя Ваня, странное у всех поведение. Опять же Бер, сидит, меня караулит. Мишка весь в шерсти. Проверить, что за шерсть? Кругом одни артисты. У Бера, точно шерсть настоящая, можно не проверять. А вдруг у него ещё и копыта, вдобавок настоящие? Начнёшь проверять, а он настоящим бесом окажется, что тогда? Это Мишке можно по шее дать, а этому волосатому? Плюс Бер его охраняет. Опять Бер, опять всё по кругу. Всё это давит на психику. За что зацепиться? Лечь к Французову? Я не Фа-Фа, не могу так быстро просчитать все варианты последствий. В голове один вариант последствия моего плохого поведения – я останусь без жопы. Стоп! Кажется, есть зацепка. Надо, только зацепиться, потянуть за ниточку. Вспомнил, если верить Ивану Дмитриевичу, Бер просто так никого не тронет. Что это мне даёт? Опять нет ничего определённого, два варианта. Первый вариант - Бера не стоит бояться. Вопрос, как не бояться, если, я боюсь? Второй вариант проходит в случае, если дядя Ваня, сам не из их компании. Сто рож! Лицо у него одно. В роде мужик ничего, ну и что, что у него большие усы и чёрные. Я с ним общался. Можно верить. Он обещал нам помочь в случае чего. Зыбкое успокоение. Есть ещё варианты, да их полно. Вдруг Мишка даст приказ «охраняй»? Как проверить? Рисковать нельзя. Так. Есть одна неувязочка. Бер слушается, только Юрку, причём здесь, тогда Мишка? Вдруг Бер слушается, только того, кто был внутри Юрки, а теперь внутри у Мишки? У меня, что? Крыша поехала? Я, опять начинаю думать в том направлении. Я схожу с ума! Я сам начинаю нести чушь. Возьмём себя в руки. Надо исходить из того, что сатаны нет, и точка. Понял, сатаны нет. Что дальше? А это тварь волосатая кто тогда? На Мишку похож. Надо пойти к Олегу».
Вихров встал, очень осторожно, не касаясь Бера.
- Я сейчас приду, не волнуйся, - сказал он Мише, и как был без всего, перешагнул через пса. Он мысленно уже распрощался со своим хозяйством, но на всякий случай прикрылся руками. Бер не повёл и ухом. ...
Юрий тихо постучал к Олегу. Он быстро изложил суть дела. - Что получается? Днём одно, ночью совсем другое. Что делать? Если это только проделки этих наших полудурков, я сотру обоих в порошок, - грозился Вихров.
– Не кипятись. Надо подумать. Я перестал верить в эту ерунду.
– А я начал.
– Юра, я в первый момент подумал, точно так же, как и ты. О переселении сатаны в другую оболочку. Как проверить?
- А вдруг? Чем чёрт не шутит, - сказал Юрий, и залез под одеяло к Олегу.
– Юра, чертей нет.
– Кто, тебе это сказал? Давай вместе думать. У меня есть сила воли, я хочу в этом разобраться.
– Неужели мы: я десятиклассник, ты девятый класс, не передумаем этого шестиклассника? - Кого? Это же Фасолин.
– Да, Фасолин, к тому же он, уже и семиклассник, - добавил Олег.
- Олег, мы отвлекаемся. Вспомнил, что сегодня было?
- Что вспомнил?
- Фа-Фа нас сегодня полдня уверял, что это всё фуфло. На пальцах объяснял все свои фокусы.
- Что нам ещё надо? Он сам говорил – сатаны нет. Его раскололи Арамчик и Антон. Не пойму, где логика в его поступках? Всё рассказать, и продолжать вот так выпендриваться?
- Так, так, продолжай свою мысль, интересно, - сказал Олег.
- Фа-Фа дорвался над Белоснежным и Арамом в первую смену, они знают его лучше нас. – Я вспомнил, в изоляторе, Арамчик спросил: «Где родился Французов, и кто его крестил?»
- Я тоже это помню, – сказал Вихров.
– Тебе, не кажется, что Арамчик специально это сказал, словно случайно, усилить ход нашей мысли в нужном им направлении. Он с этим вопросом явно перестарался.
– Это похоже, на новую, крупную, масштабную хохмачку? И Арам с этими, пацанами в сговоре. Вспомни, куплеты: Если он чего захочет, он добьётся своего». Это про Юрку Фа-Фа.
– А обморок? Его током тюкнуло.
– Он мастер, он артист. Его все знают, кроме нас. Вот, он над нами и измываемся. Мы ещё не знаем все его фокусы.
- А докторша?
- Здесь, я не знаю. Это для меня загадка.
- Он в сговоре с врачихой? Отпадает.
- Повторяю, он мастер показывать фокусы, я сам видел. Мне чуть плохо не стало, как он себе вены вскрывал ножом.
– Сам видел, как он спорил с парнями. У Антона в куплетах, как там, содрал со всех там по рублю, и смотался сразу. Олег, он всех обманул, это фокус. Я первый поверил в его фокус.
– Юр, ко всему этому должен быть ключ. Его надо найти, и мы его разоблачим. Ну, Фасолин, шалава погоди!
- Говори, в этом что-то есть.
– Погоди, дай подумать. То, что Фа-Фа целый день ходит пришибленный, на это не стоит обращать особое внимание. Согласен? Он трюкач. Сегодня в беседке, помнишь, мы допытывались у него, чего он боится?
– Помню. Он так и не сказал, чего боится.
– Теперь, вспоминай, чего он говорил после? Он сказал, не уже ли вам никто не сказал, чего я боюсь, и вся сатана, сразу выскочит.
– Точно, он и мне это говорил.
– Значит, все знают, его слабое место, кроме нас.
- Потом, он сказал: «Вы, ещё не знаете, вас можно продолжать дурачить и обманывать».
– Точно.
– Что, потом?
- Потом сказал: «Дождёмся отбоя, и 12 часов. Было, такое?
- Было, Юрка. Он что-то говорил, про Цербера.
- Какой вывод?
- Не знаю, но ход наших мыслей правильный
– Думай, Олег. Если Юрка проговорился, он действительно чего-то боится. Этого, может не бояться Мишка.
– Запросто.
– Когда я сидел на кровати, ноги касались Бера. Я был ни жив, ни мёртв. Я боялся за свои яйца. Я их прикрывал, как мог.
– Ты много говоришь, не про то. Что дальше?
- Так вот, я уловил одну неувязку.
– Какую?
- Бер вошёл в спальню и пошёл, сначала к Фа-Фа.
- Ну, и что? А после к Мишке, улёгся около тебя. Ещё он лизнул Мишку в руку, сам сказал, что видел.
- В том-то и оно, на всём этом можно строить фокус. Наш Юрка фокусник, и Мишка туда же, не забывай. Они нам фокусы показывают. Арамчик с ними в сговоре, он в изоляторе сказал, что они как две капли воды. Смысл-то, что сатана вселился в такого же.
- Слабовато. Ещё доводы.
– Почему слабо? Бер дошёл до Фа-Фа, он мог что-то шепнуть Беру, и тот пошёл назад. Бер пошёл бы к любому, кто его позовёт, а позвал его Мишка. Я точно, это помню. Усёк?
- Дальше дальше излагай.
– Фа-Фа приказал, Беру лизнуть Мишку, чтобы я больше боялся своих догадок. А сейчас, я хотя и страшно боялся, всё же перешагнул через Бера. А глаза у него всегда жёлтые. В темноте действует на психику. Ты-то в отдельной конуре спишь. С врачихой не понятно, побежала, закричала, Миша, вернись.
– Да, мало ли, что может быть? Мы сами на себя страх нагоняем.
- Пока никаких выводов. Что ещё говорил Фа?
- Приглашал нас к себе ночью.
- Точно! Молодец! Вспомнил. Но приглашал меня не он, а Мишка. Как они всё продумали. Как закрутили. Перевели страх на Мишку. Юрка хотел нам многое что рассказать, про космос, пирамиды, главное – про сатану.
– Слушай, из нас отличные следователи получатся.
– Пока нет результата.
– Будут! У меня неплохая идейка, надо рискнуть. Идём.
- Так, Юрка, не годится. Ты, знаешь, я нет. Они месяц готовились, а ты за пару минут хочешь его расколоть.
– Ты прав, надо искать ключ.
– Чего он всё-таки боится?
– Он ничего не боится. Олег, я где-то слышал старинный или древний миф, был один ...
– Кто?
- Да, забыл, вспоминаю. В общем, здоровый такой, ничего не боялся, и был неуязвимый. Его, когда крестили ...
– Юрка, ты чего?
- Ну, не крестили, а мать его держала за пятку, и в какой-то воде поласкала в раннем детстве.
– Ну, друг, и даёшь! Это же про Ахиллесову пяту.
– Да, да про неё. Так и у Фа-Фа есть такая пятка. Он сам нам говорил. Толкал нам про пятку. Чего боится пятка?
- Щекотки!!!
- Точно, я тоже кое-что уже предпринял.