*****
Его глаза стали непроницаемо черными! Даже белки куда-то пропали - сплошная чернота!Когда? Неужели же это расплата за ту секунду боли… и странного, болезненного счастья от поцелуя призрачной гостьи?
Черные глаза! Теперь, прежде, чем посмотреть на себя в зеркало, он долго собирался с духом – но хватило этого духа ему ненадолго. Пробрала ознобная дрожь и Крематис скорее зажмурился. Но потом глубоко вздохнул, открыл глаза, снова посмотрел в зеркало. Долго, пристально. Глаза, привычные с детства зеленоватые глаза, за которые он и получил от мальчишек «отчество», а теперь…Черные как безлунная ненастная ночь, даже зрачков не разглядеть! Немудрено, что, когда он появился в дверях Башни, народ шарахнулся прочь, многие шептали заговоры от темных сил, скрещивали пальцы… Многие закрывали детям лица ладонями, только бы они не увидели его страшных глаз. Почему? Что с ним сотворил поцелуй Звезды? Кто он теперь?!..
Дни летели быстро, а годы – еще быстрее. Крематис сильно изменился, став диким и нелюдимым, он озлобился бы на весь свет, если бы Дитт тоже оставил его. Он и Тина – единственные, кто не страшился его. Они – да еще верный Ригтор. Поцелуй Звезды в одночасье перевернул всю его жизнь, поломал уже устоявшуюся было судьбу, украл покой и то относительное чувство… удовлетворенности, почти счастья, которым он еще обладал.
Чего ты хотела от меня?! Зачем подарила мне эти глаза, которых люди боятся, шарахаясь, как от Рыжей Чумы?! Что тебе надо? Ну, что?!
Звезда молчала. Она вообще словно забыла о существовании своего «крестника», не появившись на эти шесть лет ни разу, даже во сне. Зелье Крематис больше не использовал, хотя маленький флакон, надежно укрытый в углублении на месте вынутого кирпича, ждал своего часа. Ждал – и Крематис не сомневался, что однажды он дождется. И это будет только раз, потому что концентрация состава была такова, что несколько капель почти немедленно повергали в кОму, единственный глоток – в смертный сон. Это был пропуск туда, но только в одну сторону, а Крематис еще не готов был воспользоваться этим крайним средством. Впрочем… он ужЕ был преступником и не избежать бы ему княжеской дыбы, камня на шее и броска со связанными руками и ногами с галеры в открытом море, если бы только хоть единая живая душа прознала про этот флакон…
Звезда молчала… А Крематис сходил с ума, прятал глаза и порой напивался до бесчувствия – так он не видел страха в глазах тех, кто все-таки вынужден был попросить его о помощи. Крематис не отказывал, но этот страх! Он убивал хуже ножа в спину… Даже детей, быстро привыкших к его глазам, больше не пускали к Башне Звездочета, так что о фокусах и сказках о звездах пришлось забыть – их попросту некому было показывать и рассказывать…
Он метался по Звездному Залу, как по клетке. Выходить из Башни он мог теперь только в сумерках, да и то, встречаясь с людьми, опускал глаза и торопился поскорее пройти мимо. Спрос на гороскопы, духИ, тараканью отраву – резко снизился. Взрослые боялись его глаз и мало кто рисковал теперь обращаться к нему за помощью, разве только в отчаянной, безнадежной ситуации, когда другого выхода не было. Крематис заперся бы в Башне, если бы только это было возможно, но… По ночам Звезды вытворяли немыслимые вещи, «бродяги» перестраивали все подряд созвездия, и изменения эти теперь держались подчас несколько ночей кряду. Астролог извёлся, не в силах ответить точно, КОГО накроет следующим, потому что беда затрагивала всех, а Марента словно обезумела. Верили всему – но чем страшнее были предсказания, о которых Крематис по-прежнему не мог молчать, тем больше в них верили. Несколько несчастных – действительно несчастных! – случаев едва не окончились поджогом Башни. Звездочету теперь не просто верили – но и уверились, легко убедив сами себя, что именно ЕГО слова и призывают беду на их головы. Дважды Крематиса подкарауливали в переулке возле лавки, предупреждая: «Молчи! Молчи, хуже будет!» - а он не мог. Еще дважды встреча в темном переулке окончилась жестокой дракой, совсем недавно он едва не погиб, только каким-то чудом увернувшись от свистнувшего на какой-то палец от лица ножа. Хорошего, кстати сказать, первоклассного ножа…
-«Где-то я уже видел такой… Ну, почти такой…» - думал Крематис, идя к Башне. Ригтор выскочил ему навстречу – и память обожгло: Площадь-С-Часами, жалобный щенячий визг, смех десятилетней «банды»…
Сантрей!.. А ведь мальчишка вырос, ему сейчас должно быть что-то около семнадцати лет… Ну да, это произошло в тот год, когда забеременела Тина, а их дочке недавно исполнилось пять… Нет, все-таки, не семнадцать ему. Шестнадцать, но этого вполне достаточно, чтобы Бедствие показал себя во всей красе.
Крематис не ошибался. Никогда. За шесть лет, прошедших с того времени, когда он составил гороскоп мальчишки, трое приятелей Санто погибли – случайно, как он и говорил. Еще четверо… Астролог на миг зажмурился. Не хотелось вспоминать об их участи! Двое лишились ног, еще один сломал позвоночник, прыгая в прилив со скалы, как делал не раз. Упал неудачно, почему-то спиной вперед, ударился о воду – и… Он жив, но лучше бы он был мертв. Еще один лишился глаз, когда вся компания развела на берегу костер с безобиднейшим намерением запечь в глине пойманную днем рыбу! В костре с оглушительным треском лопнул неведомо как оказавшийся там стеклянный осколок, взметывая тучи искр, и одного из парней окатило волной огня… Что там был за осколок, так никто и не узнал, но дело свое он сделал: пятнадцатилетний подросток лишился обоих глаз, превратившись в беспомощного калеку…
Итак – семеро. Семь жертв за шесть лет… Широко шагаешь, Санто-Бедствие! Ох, чую, скоро ты придешь ко мне, скоро! Я не хочу этого, хотя… что это за жизнь?! Ту, прежнюю, которая была у меня шесть лет назад, было бы жаль, теперешнюю – нет. Приходи. Я жду тебя, Бедствие.
ххххххххххххххххххххххххх
-Матис? Ты дома? – Дитт открыл дверь и огорченно покачал головой. Крематис полулежал на постели, глядя в точеный малахитовый бокал, подаренный ему Тиной при рождении дочки. За что - она тогда так и не объяснила, но Крематис и сам быстро понял: за то, что сдержал слово, не стал гадать… Она не хотела этого. А он не привык лгать, он обещал! И этот подарок больно отозвался в душе: она не поверила ему на слово!
В бокале плескалось дорогое вино (дешевых Крематис не терпел, если пить – так лучшее!). Темно-красная, почти черная «Бычья Кровь» распространяла по комнате терпкий горьковатый запах, а звездочет сосредоточенно наблюдал, как вино плещется о зеленые малахитовые стенки бокала. На скрип двери он оторвался от созерцания, но глаз, по уже укоренившейся привычке, не поднял, глядя мимо друга.
-Ты никогда не замечал, какое это красивое сочетание – зеленое и темно-красное? Нет, именно малахит – и почти черное вино… Посмотри! – он, не вставая, протянул Дитту бокал. Тот покачал головой, не пытаясь его принять.
-Матис…
-Посмотри!.. Нет, лучше выпей со мной! Это, наверное, лучший сбор, самый лучший!
-Ты уже пьян?
-Пьян? – Крематис легко поднялся и подошел к окну, так, чтобы на темно-красную жидкость упали солнечные лучи. – Нет, пока еще не очень. Но скоро буду.
-Не надо. Я ведь уже говорил тебе, хватит пить! Лучше на душе все равно не станет, только хуже…
-Но на какое-то время становится.
Дитт вздохнул.
-Опять ты за своё…
-Это очень хорошее вино, - наставительно сказал Крематис. – Очень. А это всяко лучше, чем наливаться каким-нибудь дешевым пойлом, которое быстро ударяет в голову, но после оставляет только тошноту и дикую головную боль… Так что не волнуйся.
-Я не о том! Вообще хватит пить! Ты же никогда не был особенным любителем попоек, что с тобой случилось?! Неужели же чужой страх так доконал тебя?
-Человеческий страх, Дито! – Крематис круто развернулся к нему, плеснув на пол и в упор глядя на друга. Черные глаза его казались мертвыми – вот теперь он и вправду походил на акулу… - Человеческий, понимаешь? Страх тех, за кого я шесть лет назад готов был пойти наперекор Звездам, выискивая обходные пути, отводя беду… За любого из них я пошел бы на это… тогда! Теперь – нет. Я предсказываю беды и несчастья, но… Дито, я научился лгать, потому что теперь я говорю «беда» - и они верят, а я не стараюсь убедить их в обратном! Не пытаюсь даже! Я больше не говорю, что все обойдется, все будет хорошо… Я давно уже этого никому не говорил… и не скажу…
Дитт только покачал головой. Крематис казался теперь куда более пьяным, чем на первый взгляд. Но «Бычья Кровь» была едва почата, едва ли тот бокал, который Крематис продолжал держать в руке, был вторым. А вино очень дорогое, едва ли у звездочета хватило денег на две бутылки.
Заметив выражение его лица, Крематис рассмеялся.
-Думаешь, я пьян? А ты когда-нибудь смотрел в глаза собственной судьбе?! Вспомни, я НИКОГДА не говорил тебе о том, что тебя ждет… хотя и знаю. Не говорил, потому что ты не просил меня. Да и вообще, НЕ ЗНАТЬ – лучше, я это только сегодня ночью понял! Лучше и спокойнее живется тем, кто слеп!.. А мне вдруг взбрело в голову задать звездам совершенно дурацкий вопрос… о себе. Нет, я всегда знал, что спокойно моя жизнь не окончится, но никогда не думал, что… что это будет так скоро…
Дитт шагнул ближе – теперь ему показалось, что друг слегка сошел с ума, но Крематис снова рассмеялся. Невесело, отрывисто…
-Не понимаешь? Совсем? Смотри! – он бросил ему свернутый в тугую трубку лист. Дитт поймал его, но разворачивать не спешил.
-Что это?
-Это? – Крематис безразлично посмотрел на лист, словно уже успел забыть о нем. – Гороскоп. Мой.
-Ты же…
-Говорил, что себе гадать нельзя? – перебил Крематис. – Ну и что? Ты смотри, смотри, не бойся! Никого не затрагивает, ни тебя, ни Тину, ни малышку… Смотри!
-Матис, ты пугаешь меня… Скажи словами, что там?
-Не бойся… - лицо астролога исказила мгновенная судорога, дернулись губы. – А сказать… Я не могу, друг мой, посмотри сам… Могу сказать только, что вчера ночью «бродяги» снова водили хороводы… и показали мне Небесную Карусель. То, чего не бывает дважды в один век. Смотри же…
Дитт развернул лист. Он не был большим знатоком звезд и мало видел понятных рисунков, но не понять этот было невозможно.
Посередине листа, на совершенно чистом поле светилась четкая Небесная Карусель, полное «бродячее созвездие». И оно было перечеркнуто широкой стрелой, насквозь, навылет… Чуть ниже основного рисунка светилось несколько более тусклых звездочек, будто выбитых из Карусели стрелой и уже угасавших, и звездочки эти образовывали вполне понятное сердце… вернее, лопнувшее сердце. Разорванное на куски.
Дитт бросил лист на кровать. Пергамент с шелестом снова свернулся в трубку.
-Звезды только предупреждают, - сказал он. Крематис оперся спиной о распахнутое окно, глядя мимо лица Дитта, губы его кривила легкая усмешка, как будто он заранее знал весь этот разговор. – Ты сам всегда твердишь об этом. Да, это утешает мало, но… но это может случиться очень не скоро хотя бы потому, что звезды Небесной Карусели – «бродяги». И очень непостоянны в своих предсказаниях.
Крематис усмехнулся более откровенно, и в ухмылке этой, так не похожей на его прежнюю живую улыбку, смешались обреченность и горькая насмешка... над чем? Он завел руки за спину и слегка покачивался, отталкиваясь кончиками пальцев от низкого подоконника.
-Возможно, в другое время я и послушал бы тебя, но сегодня… - астролог посмотрел на валявшийся на кровати пергамент. - Это ведь не весь рисунок. Дальше я считать «невидимки» не стал – и так все слишком понятно.
-Ты… остановился? – очень тихо спросил Дитт. Друг удивленно взглянул на него.
-Остановился?.. Наверное… Хотя я не думал об этом, я просто решил отложить его на время, вот и все. Вряд ли это можно считать остановкой, а хотя бы и так – не все ли равно? Пусть уж лучше случится то, к чему я почти готов.
-О чем ты?
-Так… - Крематис, не меняя позы, неловко повел плечами и отвернулся. – Ни о чем.
-Всё хорохоришься… Я же вижу, после твоей… гм… твоего изменения тебя стали сторониться сразу же, и добро, если бы только сторониться! То, о чем ты не рассказываешь, но о чем все говорят, мне очень не нравится…
-И чего же я не рассказываю тебе такого, о чем ты все равно знаешь?
-Не заводись. Я же твой друг, а ты напрасно молчишь – я мог бы помочь тебе…
-Ничем ты не мог бы помочь, - устало отозвался астролог. – Люди напуганы и озлоблены, вмешавшись, ты мог пострадать, а я достаточно насмотрелся на мать, потерявшую моего отца еще до моего рождения.
-И все же, - Дитт положил руку ему на плечо, – я знаю, что пытались поджечь Башню, что тебе угрожали, пытаясь добиться молчания, и что они уже перешли от словесных угроз к действию и пытались убить тебя.
-Ну и что? Чем бы ты мне помог? Стал бы сопровождать меня? Подарил нож, зная, что я все равно не смогу убить человека? Добился от князя охранной грамоты для меня?
-Ну… хотя бы попросил, чтобы ты не оставлял Ригтора дома, когда идешь в город.
-Зачем мне пес в лавке?
-А что, лучше дождаться сумерек, сходить в лавку – ты ведь теперь показываешься только тогда, когда твоих глаз никто не увидит или, по крайней мере, не разглядит! - и возвращаться уже в полной темноте в одиночку? Ведь в следующий раз ты можешь и не услышать шагов убийцы, а Ригтор – услышит любой шорох. И раз уж ты так категорически отказываешься от ножа и грамоты, которую, кстати, я мог бы выпросить у князя, то обещай мне, что Ригтор будет твоей тенью, куда бы ты ни отправился.
Крематис вздохнул, умоляюще складывая руки.
-Дито, пощади! Ну зачем мне таскать его за собой? Он охраняет Башню в мое отсутствие, иначе, вернувшись, я рискую найти только пепелище и то, что не может сгореть – кирпич и металл. А ты прекрасно знаешь, что восстановить ее во второй раз я не смогу – у меня попросту нет на это денег!
-Послушай, Башня – это еще не беда, - (Крематис вздрогнул). – В конце концов, дверь можно поставить крепкую, обитую листами железа, а окон у тебя в нижнем ярусе нет. И запирать дверь будем на замОк. Если хочешь, даже на амбарный, а ключ будет только у тебя - и у меня. На всякий случай. Кирпич горит очень плохо и долго, металл не горит вообще, разве только оплавится, но это тоже - так, мелочи... Так что за свои сокровища ты будешь спокоен. А я буду относительно спокоен за тебя, потому что рядом с тобой постоянно будет Ригтор и он не даст тебя в обиду. Ну, уговор?
Крематис покорно кивнул, поняв, что отговориться не удастся и Дитт все равно настоит на своем.
-Нет, ты пообещай! – Дитт сжал его плечо. - Матис, прошу тебя, не относись к себе так легкомысленно! Обещай мне!..
-Ну… а где я возьму металл, чтобы обить дверь?
-А это уже не твоя забота! Обещай, что сделаешь, как я прошу, и завтра утром я укреплю тебе дверь. Уговор?
-Ну… ладно.
Дитт выразительно поднял бровь. Крематис снова вздохнул.
-Ну… обещаю, Дито.
Друг наконец улыбнулся.
-Спасибо, Матис. Ты снял камень с моей души. Ладно, мне уже пора – Тина ждет, я обещал ей, что – не долго…
Он пошел к двери, но у порога обернулся. Крематис стоял возле окна, но хмурое отчужденное выражение исчезло с его лица. Сейчас он казался почти прежним, только улыбки не было. Она исчезла, его неповторимая улыбка, исчезла бесследно – шесть лет назад. Словно проклятый поцелуй забрал и ее тоже.
Дитт смотрел на друга и понимал, что уходить ему не хочется. Совершенно не хочется. Какая-то неясная тревога не давала покоя, тормошила сердце… Но он снова вспомнил об обещании, данном жене.
-Пока, Матис. А может, заглянешь к нам?
-Но Армис…
-Она не боится тебя, ты же знаешь. И Тина приглашала тебя не раз, она рада будет.
-Спасибо. Как-нибудь загляну…
-Да, и еще. Пожалуйста, не пей так много, хорошо? – Он улыбнулся и исчез за дверью. Спустя несколько мигнут Крематис видел, как Дитт быстрым шагом направился вверх по улице.
А еще спустя пять минут внизу сердито залаял Ригтор.
-Крематис! – окликнул его снизу мальчишеский голос. – Мне… очень нужно поговорить с вами.
Крематис на миг закрыл глаза и снова открыл. Сердце забилось сильно и часто, но он справился с собой.
-Поднимайся! Ригтор, пропусти его! – и пошел навстречу посетителю.
*****
В Звездном Зале мальчишка, волнуясь, мял рубашку. Крематис спокойно ждал, незаметно разглядывая его. Вырос. Повзрослел… Шестнадцать лет. Всего только шестнадцать - и скоро он убьет человека. Звезды не лгут. Шесть лет назад они предсказали, что из мальчика вырастет Бедствие Маренты, вчера ночью они предупредили его самого. Разорванная Небесная Карусель – и гаснущие звезды, образующие куски разбитого сердца… Все слишком понятно, хотя он так и не знает, что еще хотели сказать звезды – ведь рисунок так и не был закончен…
-Мне очень нужен ваш совет, - начал посетитель. – Меня зовут…
-Сантрей, - Крематис чуть поднял голову. Мальчишка (какой он, во тьму, мальчишка, раз УЖЕ убивает?!) вздрогнул.
-Вы помните! Вы все еще помните тот случай… И пес у вас возле двери… это ведь он, да?..
-О чем ты хотел спросить? – перебил Крематис и сердце сжалось, предчувствуя роковой вопрос, который не замедлил прозвучать.
-Почему вокруг меня постоянно происходят несчастья? Вы знаете ответ?
Крематис помолчал, не двигаясь с места.
-Скажите мне! – добавил Сантрей.
В полном молчании они смотрели друг на друга, потом Сантрей, не выдержав, опустил глаза. Крематис слышал, как за закрытой дверью Зала поскуливает Ригтор, чуя приближение настоящей беды, а беда ждала, нервно теребя и без того измятый подол рубашки.
-Я… не знаю, - наконец медленно ответил астролог. Это прозвучало двусмысленно, но Сантрей понял ответ по-своему.
-Тогда… прошу вас, составьте мой гороскоп.
-Дай мне немного времени. – Ну, не мог он сразу произнести самоубийственное «нет»!
-Хорошо, - Сантрей выглядел виноватым, тоже слыша собаку за дверью. – Сколько времени вам надо?
-Два дня.
-А потом? – с надеждой спросил он. – Вы ответите? Расскажете мою судьбу?
-Два дня, - повторил Крематис и мальчишка понял, что на сегодня разговор окончен. – Ригтор! Проводи гостя!
Когда Бедствие ушел, Крематис долго сидел в Заездном Зале. Просто сидел, а мысли метались, скакали, не в силах осознать и смириться. Нет, он не боялся. Страха как раз и не было. Астролог лучше всех знал, что Судьбы не избежать, ждешь ее или нет, знаешь или нет, а он знал, что это произойдет рано или поздно. Да и Май, лучший во всей Маренте кузнец Майрик, предупреждал его. Еще тогда, шесть лет назад.
Крематис не надеялся уйти от судьбы. Но два дня он попросил не случайно – ему надо было проститься. Завтра он пойдет в гости к друзьям, будет смеяться с Диттом, петь Тине, возиться с малышкой Армис, кормить ее конфетами и развлекать фокусами. Послезавтра он разберет алхимическую лабораторию, безжалостно выливая в ведро с морским песком незаконченные реактивы и разбив большую часть установок, соберет на видном месте готовые духи, напишет завещание на то немногое, что у него есть, выпьет за мать и отца… Дня на это вполне хватит.
А потом – будет ночь и заветный флакон, сначала – в кубке с вином, спустя несколько секунд – на полу, разбитый вдребезги. Пропуск на ту сторону.
Всё закончится на вторую ночь. И когда утром Сантрей придет за ответом – его встретит воющий Ригтор, воющий над ним, уже окончательно мертвым.
Бедствие не получит НИКАКОГО ответа – и это единственный выход. А самоубийство… Ну так и что же, если всё будет уже кончено?!
*****
-Крематис! – Маленькая Армис кинулась ему навстречу. Он подхватил ее одной рукой, торжественно вручая большой леденец, специально купленный в лавке.
-А вот и наш алхимик, - раскрасневшаяся Тина стояла на пороге, вытирая мокрые руки передником. – Ты совсем забыл нас.
-Ну прости, виноват, – Крематис осторожно опустил Армис на землю и покаянно развел руками, отвешивая шутовской поклон.
-Я на тебя сердита! – сообщила Армис, уже занявшись подарком. – Ты очень долго не приходил, я хочу фокус!
-Будет, будет тебе фокус, - засмеялся Крематис. – Только чуть-чуть попозже.
-Армис, отстань от дяди! – строго прикрикнула Тина на дочь. – А ты, Матис, что стоишь, как не дома? Проходи скорей, Дитт ждет тебя. Он как чувствовал, что сегодня ты придешь!
Дитт выглядел обычным, когда поднялся ему навстречу, но тут же на лицо его набежала тень:
-Что-то случилось?
-С чего ты взял? – удивился Крематис. – Ты же звал в гости!
-Да, конечно, но… Леденец для Армис, наверняка новые духи Тине, да еще долла…
-Успокойся ты, - засмеялся Крематис. – Просто я хочу сегодня отдохнуть, только и всего. Надеюсь, ты не против?
-Дядя, фокус! – влетела в комнату Армис. - Ну, пожалуйста, ты же обещал! Попозже уже наступило!..
Весь вечер он развлекал малышку, и был таким, каким Дитт всегда помнил его, каким он и был шесть лет назад, до изменения… Это слегка настораживало, но звездочет казался таким беззаботным, что подозрения Дитта вскоре растаяли. Все в порядке.
Армис угомонилась быстро – устала за день. Тина уложила ее наверху, чтобы разговоры взрослых не мешали, и снова спустилась вниз. Подсела к Крематису, чуть тронув пальцами чехол с доллой.
-Песня новая, да, Матис?
Крематис улыбнулся.
-Да… только еще не совсем законченная…
Дитт поиграл нетронутым бокалом с вином.
-И, конечно же, про звезды.
-Другие у меня не получаются. Видно, судьба моя – звезды и все мысли - только о них…
Он взял первый аккорд. Тихий, задумчивый… Словно сомневался, стоит ли вообще играть.
-Песня о Звезде?
Крематис снова улыбнулся.
-Нет, о Звезде я уже пел. А это… О любви? О Судьбе?.. Наверное, так… - пальцы осторожно коснулись струн. Тихое вступление – остановка. Снова мелодия, медленная, постепенно набирающая силу. И вот…
- Так было суждено.
Звала меня Звезда:
«Уйдем со мной вдвоем
за счастьем навсегда…»
Тина чуть вздохнула, Дитт прикусил губу, внезапно поняв всё. Крематис склонил голову, глядя на свои пальцы на тонких струнах.
- Так было суждено,
Что я ответил «нет».
«Земля милее снов,
И это – мой ответ»…
Когда песня кончилась и отзвучали последние тихие аккорды, Дитт вдруг крепко обнял его за плечи.
-И все-таки, вчера что-то случилось, - очень тихо сказал он. – Я, конечно, многого не знаю и могу ошибаться, но подозреваю, что ты не зря показал мне пергамент и этот наш вечер – последний…
-Дитт, как ты можешь! – протестующе воскликнула Тина.
-Нет, конечно же, нет, - поспешил успокоить ее Крематис, выразительно посмотрев на друга. – Просто… настроение такое. Сегодня был такой чудесный вечер… Прости, если расстроил тебя, Ти… Кстати, я принес тебе подарок, но Армис настолько заняла меня, что я… чуть не забыл… Вот. Это не «Звездный Аромат», но тоже очень даже ничего. Я буду очень рад, если тебе понравится…
-Спасибо тебе, – Тина поцеловала его в щеку. – Но ты и правда какой-то сегодня… странный. А может, это потому, что шесть лет тебя не видели таким…
Крематис снова улыбнулся.
-Когда-то надо и меняться… назад. А глаза… что глаза? Ну, черные. В конце концов, Армис не боится меня, да и вообще… дети более гибки, им все равно, как выглядит друг…
Когда он ушел, Дитт и Тина долго смотрели ему вслед. Астролог шел медленно, мечтательно глядя вверх, а вокруг него сновала быстрая черная тень – Ригтор не дремал и не мечтал.
Дитт немного успокоился – во всяком случае, Крематис не пренебрег его просьбой… А может, пёс тоже чуял беду и потому сопровождал хозяина и без его приказа.
*****
Он был прав, дня вполне хватило. С утра он запер Башню, Ригтор лежал снаружи, только изредка вздыхал, посматривая на дверь: он не понимал, почему хозяин оставил его за порогом, и, главное, плотно закрыл дверь.
Крематис собрал духИ посередине стола в лаборатории, в последний раз осмотрел все вокруг. Что ж, всё не так плохо.
Он спустился в свою комнату, сел на постель. Потом налил в бокал «Бычьей Крови».
-Жаль, я никогда не видел отца, - вполголоса произнес он, медленно поднимая малахитовый бокал. – Ты, конечно, рассказывала мне, но слова – это совсем другое. Но это все равно. Я пью за вас обоих, мама. Надеюсь, ты счастлива там, с ним…
Он залпом выпил и долго сидел, глядя в пол. Странно, но даже готовый флакон на столике не занимал его. Он знал, что ночью все должно кончиться, но… Но не был уверен, что его молчание на этот раз сослужит людям службу более добрую, чем его предсказания. Да и вообще, остановит ли это Сантрея? Скорее всего, нет. Но, если… если! всё случится именно так, как и было предначертано еще при рождении Крематиса и задолго до рождения Бедствия, то, возможно, еще можно помочь Маренте. Хотя бы тем, что…
Крематис резко поднял голову, боковым зрением уловив в комнате движение.
Она стояла возле столика, с нескрываемым ужасом глядя на флакон со смертельной дозой отравы, и казалась настолько живой, что астролог замер:
-Ты?..
Она обернулась к нему. Не изменившись ни на йоту, она все же была другой. Звезда, в глазах которой стоял ужас… и слезы… пожалуй, это зрелище не предназначено больше ни для кого. И на сей раз она точно не была сном или даже бредом, но именно это сегодня отталкивало звездочета.
-Что тебе надо? – неприязненно спросил Крематис, мечтая, чтобы она испарилась без следа. Она хотела ответить, но вместо этого ее красивое лицо исказила мгновенная судорога - и она одним движением смахнула флакон со стола.
-Нет!! – Крематис вскочил, но было поздно. Ударившись о каменный пол, флакон разлетелся вдребезги. – Что ты наделала?!! Зачем?!
-Затем, что это не тот конец, - сказала она, – не твоя смерть! Или ты хочешь сбить всю цепь?
-Какую еще цепь?! – прямо-таки взвыл Крематис. - И вообще, какое тебе дело до того, КАК именно я умру? Это мое право и я хотел бы умереть иначе, чем мне было предназначено!
-Самоубийство, звездочет? - она жестко усмехнулась – Что ж, в таком случае я сильно ошиблась в тебе! Неужели ты настолько слаб, что у тебя не хватает смелости взглянуть в глаза своей судьбе?
-Не тебе судить меня! – черные глаза астролога вспыхнули таким огнем, что Звезда невольно отступила на шаг. – Ты сама окончила свои дни на земле иначе, чем тебе было предназначено, так какое ты имеешь право останавливать меня?! Ты, покончившая с собой вопреки воле Звезд и Вечного Короля?!
-Ты должен принять свою судьбу! – крикнула она
-Кому?! Тьма тебя забери, кому и что я должен?!
-Звездам! Ты должен им! И мне…
Крематис почти упал на кровать.
-Тебе-то я что сделал? За что ты меня так… ненавидишь?
-Не ненавижу… Я… хочу покоя. А ты родился с таким сильным даром, что я… не могла упустить такую прекрасную возможность…
-Освободиться?
-Да… - она опустила глаза. Крематису приходилось напоминать себе, что перед ним – не человек, Звезда, холодное, бездушное, но по-своему несчастное существо. - Самоубийство – преступление не только на земле… и Вечный Король проклял меня за это. Легенда слишком красива, чтобы быть правдой до конца. Король сказал, что я всегда буду искать, не находя покоя нигде в этом мире, ни в небесах, ни на земле, среди людей, но однажды родится человек с сильным даром предвидения, который будет разговаривать со звездами почти на равных, и именно он подарит мне покой. Только он сумеет… Но только если сам умрет так, как ему было предначертано, не пытаясь ничего изменить! Конечно, ты прав, смерть – единственный выбор, который такие, как мы с тобой, могут сделать сами, но… Вспомни, ты обещал не противиться судьбе, какой бы она ни оказалась! Ты же всегда держишь слово, Крематис-звездочет!
-Хозяйка Карусели… - пробормотал он.
-Да, - кивнула она. – А на Карусели не может быть покоя, там нельзя стоять – слишком опасно. Кажется, я уже говорила это тебе. Там всегда надо спешить…
-Порой это самое трудное – успеть… - пробормотал Крематис.
Она слабо улыбнулась:
-Верно. А я устала. Ты и представить себе не можешь, сколько… времени я мчусь на ней! Сколько воды утекло с тех пор, как не стало моего любимого! Счет уже даже не на века, на десятки тысячелетий! Я видела времена, когда на земле жила магия, видела страх, когда она исчерпала себя, потому что вы не развивали ее, не привносили «свежую кровь», вы только использовали! Я видела, как вы учились жить заново, приучая детей к мысли, что чудес не бывает… я многое видела. Слишком многое, чтобы оставаться Хозяйкой Карусели. Твой час скоро пробьет. Конечно, существует множество способов покончить с собой, просто тот, что ты выбрал для себя, наиболее безболезнен. Но я… я прошу тебя, прими этот удар… сам. Я понимаю, что не имею права просить об этом, но… я прошу.
Крематис молча смотрел на нее.
-Зачем ты поцеловала меня тогда? – очень тихо, с силой спросил он наконец. – Зачем дала мне эти страшные глаза, ведь ты поломала всю мою жизнь!
Она вздохнула.
-Хотела забрать тебя с собой в ту ночь. Ты был так близок к этому и я решила, что сумею помочь тебе уйти, а заодно – избегнуть судьбы… Не вышло. Ты оказался не готов, но боль, которую ты испытал, когда бессмертное существо коснулось твоего дыхания, изменила твои глаза. Я не хотела, чтобы всё кончилось так…
-Не хотела, значит? - Крематис чуть прищурился, глядя ей прямо в глаза. – А шесть лет, которые ты забрала у меня, оставив взамен шесть лет в этом… - он сдержался, не выругался. – Ты ведь знаешь, как я жил эти годы!
-Прости…
-И после этого ты просишь меня помочь тебе?! Ты хочешь обрести покой, но ты отняла его У МЕНЯ! Ты сама подтолкнула меня к этому! – он кивнул на осколки флакона.
-Ты человек, - тихо сказала она. – А значит, у тебя есть душа. Я прошу только… немного этой души, которую ты всю жизнь тратил на людей, причем в основном на тех, кто не стоил этого.
-Уходи, - глухо сказал Крематис. Ссутулившись, он больше не хотел смотреть на нее. – Уходи, это моя последняя ночь! Я не хочу общаться ни с кем из вас раньше времени… если только Дракон был прав, назвав меня когда-то «будущим Хозяином Карусели». Если это так – уйди, ведь ты познала любовь… а значит, и сострадание! Уйди, оставь меня в покое хотя бы на эту ночь!
Она отступила, уловив отчаяние в его голосе.
-Хорошо, - шепнула она. – Прощай… и прости, что отняла у тебя целых шесть лет жизни…
Крематис не шелохнулся. Звезда немного постояла, тихонько вздохнула - и растаяла, а Крематис упал на постель, закрыл руками голову. Он понимал, что она права, что яд – для слабых духом, что Сантрей должен пройти все до конца… И убийство станет его первым шагом к искуплению.
Астролог сжался. Он знал, что утром умрет, но знал также, что именно должен сказать напоследок своему убийце.
Он был хорошим звездочетом. Он знал слишком многое.
*****
Сантрей появился ранним утром. Терпеливо сидел возле закрытой двери Башни, ожидая, пока Крематис впустит его, а когда астролог все-таки открыл, Сантрей с первого взгляда понял: что-то не так! То тут, то там взгляд цеплялся за не виденные в первое посещение мелочи… Впрочем, он мог не заметить их тогда. Но вот то, что Башня не походила на рабочую – бросалось в глаза сразу же.
Парня слегка колотило. Теперь он, пожалуй, и сам не смог бы объяснить, зачем захватил с собой миниатюрный арбалет, который скрывался сейчас в широком рукаве рубашки, но… с ним было как-то спокойнее. Тем более, пёс, лежавший перед дверью, рычал и скалил зубы, и только присутствие хозяина удерживало его на месте.
-«Всё еще помнит историю с хвостом, - подумал Сантрей. – До чего мстительная тварь… Скалься, скалься, попробуй только разинуть свою пасть!..»
-Вы… составили гороскоп? – замирая, спросил он. Крематис внимательно посмотрел ему в глаза.
-Прошу наверх, - скупо проговорил он, пропуская Сантрея вперед. – Тихо, Ригтор! И сиди здесь.
Он аккуратно прикрыл дверь, оставив пса снаружи, а тот вдруг страшно взвыл, бросаясь на нее всем телом. Сантрей невольно вздрогнул, поднимаясь по крутой лестнице.
Наверху он повернулся к астрологу.
-Вы… составили?
-Мне незачем было делать это, - спокойно отозвался Крематис. Он прошел мимо парня, зачем-то поправил зачехленную зрительную трубу. – Потому что твой гороскоп я знаю наизусть. Я сам составил его шесть дет назад – по просьбе твоей матери.
-Но… - Сантрей даже растерялся, – она ничего не сказала мне! Я спрашивал ее, но она молчит! Отоваривается всякими пустяками… Она боится, это видно, но вы… вы скАжете мне, что именно было в гороскопе? Если вы и вправду знаете его наизусть?
Астролог покачал головой.
-Я не могу.
-Почему? Я знаю, дважды вы редко составляете гороскоп, но сказать то, что уже было сказано другим людям о нём же – это вы разве не можете? Тем более – вы говорили о нём с моими родителями…
-Не могу, - повторил астролог. – Пойми, то, что было сказано шесть лет назад, теперь не имеет практически никакого значения. По большому счету все это уже произошло, и не все ли теперь равно, что именно. Если бы я стал составлять для тебя гороскоп сейчас, звезды легли бы по-другому. Изменения не могут быть значительными, но они будут. Потому я и стараюсь не гадать одному и тому же человеку много раз. Даже второй раз может сильно повлиять на его судьбу…
-Отговорки!.. – Сантрей сжал кулаки. – И вы тоже!.. Я слышал все это не раз от родителей. Одни пустые слова! Почему вокруг меня умирают люди?! В чем причина? Во мне? В Звездах? В моей треклятой судьбе, в чем?! Почему мои друзья умирают и калечатся, а на мне нет ни единой царапины?! Я пришел, чтобы понять и больше не допустить этого, и, клянусь, вы ответите мне!
Крематис вздохнул.
-Пойми, Сантрей, ты родился в недобрую минуту. Над тобой с самого рождения тяготеет проклятие, и именно оно убивает тех, кто тебе дОрог. Вот сейчас я отказался ответить тебе… Разве это не вывело тебя из себя?
-Допустим, - парень старался сдержаться, но получалось у него неважно. – Но какое отношение это имеет к тому, что происходит вокруг меня?
-Это только начало, мальчик, но большего я сказать тебе не могу. Я говорил об этом твоему отцу, а он сказал, что лучше оставаться в неведении. Поэтому я не скажу тебе. Нет, Сантрей.
-Я знаю, что не наделен большим терпением, но все же снова прошу вас ответить. Я хочу дословно знать то, что вы сказали моим родителям шесть лет назад. А еще – почему молчит мать. И вы ответите мне!
-Не могу. Она приходила ко мне… недавно. И просила молчать. Я обещал ей, понимаешь?
-Вы всегда держите слово? – Сантрей уже кипел, и Крематис видел это. Он только надеялся, что успеет перехватить его руку с ножом.
-Всегда, Сантрей. Не настаивай, прошу тебя…
-Я не уйду отсюда, пока вы не скажете мне!
-Сантрей…
-Крематис! – прозвучал под окном звонкий детский голос. – Пошли с нами!
-Крематис, мы идем кататься под парусом! – прозвучал веселый голос Дитта. – Пошли с нами, хватит тебе сидеть в своей Башне! Так и заплесневеть недолго!..
-Крематис, идем, мы ждем тебя!.. Армис, ты далеко собралась?..
-Я, мама, я позову его, он не откажется… Я сейчас!
Хлопнула дверь, на лестнице послышались шлепки босых ножек. Армис! И когти Ригтора…
Крематис кинулся к окну.
-Дито, Тина, заберите ее! Я…
-Ты не хочешь отвечать мне! – яростно крикнул Сантрей. – Но и предсказывать беды людям ты больше не будешь!
Крематис рывком обернулся, готовый поймать его руку… но парень стоял на прежнем месте, а звездочета что-то резко и сильно ударило в грудь, отбрасывая назад. Он удивленно опустил глаза. Кровь заливала рубашку, из раны виднелся только самый кончик короткой арбалетной стрелы.
Сантрей, бешено блестя глазами, опускал руку с маленьким арбалетом на один заряд.
Завизжала Армис, кидаясь на обидчика, успевший взлететь по лестнице Дитт перехватил дочь, но никто не успел перехватить Ригтора. Черный лохматый таран с разгона врезался в безумного парня, повалил на пол, не раздумывая вцепился в вовремя вскинутую к горлу руку… Сантрей взвыл не своим голосом, приходя в себя.
-Ригтор, не выпускай его! – крикнул Дитт, сунул ревущую Армис в руки жене, бросился к другу, начавшему медленно сползать по стене на пол.
Крематис видел все это как в полусне. Билась в мозгу единственная мысль отозвать Ригтора, но не было голоса. И боли не было, только кровь горячо заливала тело. Как он оказался на полу, он не помнил, начиная падать в темный колодец…
-Ой, что я наделал… - потерянно прошептал Сантрей, не пытаясь вырваться из собачьей хватки. Он смотрел только на астролога расширенными от ужаса глазами, еще не веря, что тот умирает. Стрела ведь такая маленькая!.. Но безумный взгляд Дитта, упавшего возле Крематиса на колени, сказал то, чему не хотелось верить: «Убийца!» - кричали отчаянные глаза.
ххххххххххххххххххххх
-Нет… Нет, Матис, не надо… Держись, не сдавайся… Тина!.. - Дитт осторожно приподнял друга, тот открыл глаза.
-Не надо... Оставь. Это конец.
-Я позову на помощь…
-Так… было суждено… помнишь? А еще – звезды… не лгут. Никогда. – Он еще пытался улыбаться, но Дитт, даже продолжая зажимать рану друга лоскутом от своей рубашки, и сам видел: всё. Даже стрелу вынимать – бесполезно.
Тина, плача, оттаскивала Ригтора от Сантрея. Парень, едва поднявшись на ноги, кинулся к астрологу, упал на колени…
-Крематис… Великие Звезды, я же не хотел… Я же… - его затрясло.
Астролог дернул бровью, приподнялся повыше, опираясь на руки Дитта. Посмотрел на своего убийцу, без осуждения, печально, словно жалел его.
-Это и есть твое проклятие, Санто… В этом твоя беда. В этом всё дело… Я не должен был говорить… но ты все-таки заставил меня… Благодаря тебе я… впервые в жизни… не сдержал слова… хоть и напоследок…
-Тина… - глухо позвал Дитт. – Уведи Армис и уходи сама.
-Но я… - она шагнула к ним, но муж остановил ее, указав глазами на дочь.
-Ты ничем не можешь тут помочь, девочка. Уходите. И успокой ее как-нибудь…
Всхлипывая, Тина начала спускаться вниз. Армис рыдала, вырываясь из ее рук.
Крематис слабо улыбнулся.
-Ты тоже… успокой ее. Все не так… страшно…
Дитт прикусил губу.
-Матис…
-Крематис… - дрожащим голосом позвал Сантрей. Рука его была прокушена насквозь, Ригтора Дитт держал за загривок, но удерживал пса взгляд умирающего хозяина, а вовсе не это. – Я… прости. Скажи, что прощаешь…
-Иди… найди себя – и несчастья прекратятся, - Крематис уже еле шевелил немеющими губами. Тьма наступала на него, принося в последние минуты боль. – Ты… понял? Храм Девяти Ветров – он есть… где-то. Там… ты найдешь утерянное… Найдешь себя… - Черные глаза остановились на Дитте, который держал его за руку. – Прости. Башня – твоя. А я… и правда приходил… прощаться… Я же… астролог, я знал… Хотя это плохо – когда… знаешь…
Его рука выскользнула из мокрых от крови пальцев Дитта.
Крематис был мертв.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ