*****
Визит Ирвэла стал для Крематиса полной неожиданностью. Лай Ригтора отвлек его от вычислений, и он выглянул в окно. Смуглый лесник помахал рукой.
-Привет!
-Поднимайся сюда! – крикнул в ответ Крематис и поспешил навстречу гостю, радуясь, что в кои-то веки в Башне имеется вино… кстати. И человек хороший пришел – за Ригтора астролог был более чем благодарен ему. С Диттом пить невозможно, для него словно совсем не существует ни праздников, ни… поводов для вина, даже самого хорошего. Да и не пьет он почти, даже если причина очень уважительная. Крематис подумал, что мать наверняка одобрила бы Дитта, но тут же забыл об этом. Возможно, сам он просто слабак, но порой бывало – хоть в петлю от одиночества. И тогда вино действительно помогало.
-Не помешал? – лесник широко улыбнулся.
-Ни в коем случае! Я хоть отдохну, а то ведь опять просижу до ночи, не разгибаясь.
-Много работы?
-Да, но не больше, чем всегда… И она никогда не кончается. Надеюсь, тебя привела не беда?
-Нет, наверное… А впрочем, судить тебе.
-Хорошо, - улыбнулся Крематис. - Но о делах мы еще успеем. Выпьешь? Вино у меня бывает редко, но сегодня - есть. Ты «Бычью Кровь» пьешь?
-Разумеется!
-И отлично. Проходи.
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
Они потягивали терпкую, почти черную жидкость, и просто разговаривали. Ни о чем. И это было прекрасно. Ригтор развалился в ногах Крематиса и самозабвенно грыз сандалию хозяина… вернее, то, что от нее осталось. Крематис отобрал у него игрушку, и Ригтор, разочарованно вздохнув, положил голову ему на ноги. Но не ушел.
-Ну, и зачем ты мои сандалии съел? – укоризненно спросил Крематис, отбрасывая истерзанную обувь к двери. У Ригтора резались вполне уже взрослые клыки, и грыз он буквально все подряд. Лохматый негодник вильнул хвостом, умильно глядя ему в глаза.
-«Я же просто поиграл, - говорил весь его вид. – Ну, прости меня. Ты же самый добрый, самый хороший, ты поймешь… А я больше не буду, договорились?»
-Подхалим ты, - с каким-то удовольствием сказал астролог. – Но ты прав, ты просто неотразим! - он наклонился и почесал щенка за ухом.
-Балуешь ты его, - заметил Ирвэл, с неодобрением глядя на заметно подросшего сторожа. Крематис смущенно улыбнулся.
-Ну, надо же кого-то любить!
-Смотри, он ведь и обнаглеть может, при таком-то отношении! Я бы всыпал, за сандалии.
-Ничего, не обнаглеет. Это он ведь так, красуется. А вообще дело обстоит куда проще. Обычно он не поднимается вслед за посетителями или гостями, сторожит внизу, перед входом. А сегодня – он тебя узнал, вот и пришел.
-Все-таки твой хозяин абсолютно прав. Ты самый настоящий подхалим, - грустно подытожил лесник, щелкнув щенка по носу. – Если б я только знал, сидеть бы тебе на цепи. А Крематису я бы лучше Астру подарил. Это же чудо лохматое, а не девочка, не то, что ты.
Ригтор обиженно вякнул и гордо удалился.
Крематис и Ирвэл дружно рассмеялись.
-Обиделся, - Крематис поставил опустевший кубок. – Он не только подхалим, но еще и ужасно обидчивый подхалим. А ты – «Астра»… Да никакая Астра мне его не заменит, слышишь, Ригтор? Для тебя говорю! Я же знаю, далеко ты не ушел, под дверью сидишь. Ну, все, иди вниз, хватит тут сидеть.
Собачьи когти бодро зацокали по ступенькам. Ирвэл улыбнулся, но тут же посерьезнел, продолжая вертеть свой кубок в руках.
Крематис выпрямился.
-Ну, а теперь говори. Что случилось?
Лесник пожал плечами.
-Да как тебе сказать… На первый взгляд, вроде бы и ничего. Всё как обычно, и в семье всё ладно. А только…
Лесник замолчал, словно припоминая. На лицо набежала тень. Астролог терпеливо ждал, давно привыкнув к тому, что людям подчас нелегко рассказать о своих бедах. Бывало и так, что они никак не могли связно объяснить, что же так напугало их, – и Крематису приходилось додумывать самому, подталкивая их ненавязчивыми вопросами. Но с Ирвэлом было немного не так. Он задумался, но не оттого, что не мог рассказать о своей проблеме. Просто «о чем-то подумалось» - и это заставило его позабыть, где он находится.
-Только? – Крематис вопросительно посмотрел в напряженное лицо Ирвэла. Тот, очнувшись, посмотрел на астролога.
-Только… знаешь, я всю свою жизнь вожусь с животными, а уж собак знаю, наверное, лучше себя самого. Мне казалось, я понимаю их, понимаю, что им надо, чего они хотят. Но это… Понимаешь, они воют. Почти неделю уже. Вечерами особенно. Как заведут – хоть из дому беги, хоть в землю закопайся, чтоб не слышать. И, главное, непонятно, с чего? Чуют они беду, это точно. Но какую? Кому? Вот это бы понять.
-Собаки воют… - задумчиво повторил Крематис. – А Ригтор – нет. В порту, я знаю, бродячих собак много – и они молчат.
-Тогда, наверное, в моем доме что-то?
-Не знаю… Пока не знаю. Но попытаюсь узнать.
-А получится? – тихо спросил лесник. – Не подумай, что я трус! Я не раз слышал, как воют собаки или волки, но это… Это что-то совсем другое, поверь мне!.. И на этот раз мне действительно страшно.
Крематис положил руку ему на плечо, слегка сжал, дождавшись, пока Ирвэл поднимет голову, и посмотрел ему в глаза.
-Я узнАю, - твердо сказал он. – Верь мне, я узнАю! И обещаю тебе, я сделаю всё, чтобы повернуть твою беду вспять. Что бы ни предчувствовали собаки - этого не произойдет.
-Почему тебе хочется верить? – Ирвэл улыбнулся. – И почему после разговора с тобой становится намного легче?
Крематис молча пожал плечами, но лесник и не ждал ответа. И поднялся.
-Спасибо тебе.
-Приходи завтра, - сказал Крематис, но Ирвэл почувствовал что звездочет думает уже о чем-то другом. – Завтра я скажу тебе, в чем твоя беда.
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
Домой Ирвэл возвращался медленно. С одной стороны, его настораживала та уверенная легкость, с какой Крематис обещал ему помощь – не всё ведь так просто! Это только сказать – легче легкого, а вот выполнить... С другой стороны, многие утверждали, что после разговора с астрологом становилось легче. Он словно забирал у собеседника всю тяжесть беды. И люди были абсолютно уверены: вот теперь-то беда наверняка обойдет стороной! Крематис не пропустит ее в дом! Он обязательно поможет!.. И беда уходила, так и не показав отвратительного своего лица.
Ирвэл улыбнулся.
"Я знаю, ты поможешь мне, друг мой."
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
А Крематис… Да, он обещал, но впервые в жизни даже не представлял, что же это за беда. Почему воют собаки? Если бы Ирвэл ушел в свой обычный обход, значит, собаки бы выли о нем. Если бы что-то случилось с домашними… тоже понятно. Но если в доме всё в порядке?
Ночь, как назло, опустилась туманная, хмурая, облачная, хотя днем ничто не предвещало непогоды. Море гневно шумело, разбиваясь вдребезги о скалы, оставляя на них клочья белой пены, и завывал ветер, словно пел для кого-то последнюю волчью песню.
Крематис смотрел в трубу, а звезды, словно насмехаясь, были едва видны и так и норовили прикрыться густыми облаками. И туман оседал на окуляре трубы тяжелыми каплями, отчаянно мешая звездочету.
-«Кажется, сегодня я таки нарушу обещание», - с сожалением подумал Крематис.
*****
Ринто понукал смирную лошадку, и недоумевал: почему он длен обязательно ехать к тетке в Салонгу? Ему не сказали ничего определенного, только попросили отвезти письмо (будто голубей мало в доме!). Что в нём, не сказали тоже.
Ринто знал, что мать ходила к астрологу и вернулась от него сама не своя. Отец ходил злее цепного пса, и мальчик старался не задевать его. Глаза у матери были испуганные, какие-то затравленные даже, но она старалась не показать этого. Только повторяла, чтобы Ринто не возвращался, пока не прилетит голубь, а до тех пор он должен оставаться с теткой.
Тетку Ринтайн знал плохо, да и видел-то раза два всего.
-Ты должен, сынок, обещай мне! Оставайся с тетей Ам;, пока всё… пока я не вызову тебя. И тогда всё будет хорошо…
-Что-то случилось, мама?
-Нет, маленький, нет, всё в порядке, просто…
-Так надо, сын. – Мрачный голос отца враз задавил в мальчишке малейшее желание узнать подробнее, почему «так надо». Было обидно, но оба они были такими… испуганными, что он не рискнул спросить снова. У матери бы еще спросил, но при отце, после его слов – не осмелился. И ударил лошадку пятками в бока.
В конце концов, это и хорошо, что его отослали. За всю свою жизнь он ни разу еще не покидал Маренту, да еще и в одиночку.
Ринто подумал – и перестал огорчаться.
Зато теперь мальчишки помрут от зависти!
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
-И чего ты добилась? – хмуро спросил колесник Межар, глядя вслед сыну. Ринто, похоже, все это нравилось, и он весело понукал лошадку, гордо поглядывая по сторонам. Колесник повернулся к жене. – Ну, с чего ты взяла, что все происходит из-за того случая зимой?
"Всё… А и правда – всё. И заказов мало, и в долги залезли – лет десять теперь проценты выплачивать придется. Ринто чуть не погиб тогда зимой, да еще второго мальчика отдать пришлось – не вытянули бы они двоих, просто не вытянули. А теперь – оба живы. Подкидыша подобрали той же ночью – правда, хозяин таверны не смог сказать, кто. Сказал только – «важный господин», но для него, считающего одну серебряную монетку состоянием, господином был любой, у кого водились деньги… пусть даже медь, но – много. А теперь еще и этот удар, который неизвестно когда ударит, непонятно, по кому или чему попадет. И Ринтайна отослать пришлось – здОрово ее испугал тогда Крематис! Да и не врет он никогда, это всем известно, так что сочинять беду, только бы отомстить за то безразличие, он бы не стал."
Задумавшись, ИлИр по давно укоренившейся привычке смотрела в землю. Характером Межар обладал взрывным, неизвестно, из-за чего он может взбеситься. Порой хватало одного взгляда – и его вскидывало. Сейчас в его голосе прорезывалось рычание зарождавшейся бешеной волны, и она сочла за лучшее ответить хотя бы на последний вопрос.
-Это кара.
-Да я это уже тысячу раз слышал! Кто тебе сказал? Астролог?
-Нет. Он простил. Но сказал, что нас ждет большая беда и…
-Тоже слышал, - нетерпеливо перебил Межар. – Большая беда, удар, случится что-то, что примирит нас с тобой, но удар зацепит того, кто будет рядом… Все это я выучил наизусть… твоими стараниями! Что новенького сказал он тебе в последний раз?
-Да я больше и не ходила к нему. Незачем было. Он же ясно сказал, что гадать на одно и то же несколько раз не станет…
-Ох, ну за что мне это?! – воззвал Межар. – Мало того, что сын обормот, так еще и жена стала такой непроходимой дурой, что аж зубы сводит! Да тебе голову задурить ничего не стоит! И не только Крематису, у которого язык – наверное, лучшая часть тела!..
-Не смей говорить так про него! – неожиданно взъярилась всегда тихая и не злопамятная Илир, и Межар озадаченно замолчал.
-Любовь у тебя к нему, что ли? – совсем другим тоном спросил он. – Так ты только скажи, честно скажи! Не надо мне рога отращивать, я тебя сам отпущу, если врать не станешь!
-Ты соображаешь, что говоришь?
-Ну… ладно, я соврал. Никуда ты от меня не денешься. Но любить Крематиса…
-А я его и не люблю, хотя он стОит этого куда больше, чем ты! А если ты скажешь еще хоть одно слово, я тебя просто убью! И я говорю серьезно!
Межар посмотрел в ее горящие глаза – и понял: убьет. Ну, или хотя бы попытается. Гнев преобразил женщину, сделав из тихой мышки разъяренную волчицу, и внезапно она показалась оторопевшему от этого неожиданного напора мужу такой ослепительной, что он словно проснулся. Да, именно такой он ее полюбил когда-то! Что же с ней стало?!
-Илир… что с тобой стало?
-Что? – Почти забытый тихий тон, ласковое прикосновение рук;, прикосновение, которое она тоже почти забыла… Илир посмотрела на мужа. В глазах Межара стояло восхищение. То самое, которое и привело когда-то Илир в его объятия.
-Лира… прости меня. Ты же знаешь, мой дурацкий характер…
Она внимательно посмотрела на него.
-Давно я тебя таким не видела…
Межар осторожно поцеловал ее в лоб.
-Теперь – пусть будет удар, - сказал он. – Теперь мы всё вынесем. Правда?
*****
Ближе к утру погода немного наладилась. Во всяком случае, звезды смелее выглядывали из-за облаков, и Крематис приободрился. Быстро нашел Драконий Замок – созвездие Ирвэла, и нахмурился. Такого он еще не видел… Впрочем, он многого не видел. Он примерно представлял себе причину, по которой выли собаки, но этого уж точно не ожидал. Драконий Замок, окруженный «черными» звездами! Крематиса передернуло. Замок, самое, наверное, прекрасное, самое величественное созвездие Небес! Он словно висел в пустоте посреди абсолютно черного пространства.
О «черных» звездах Крематис узнал еще от старого учителя, правда, старик никогда не видел, чтобы они вмешивались в гадание. Если «черные» звезды и появлялись в созвездии, на общий итог гадания они практически не влияли, а тут… Они предсказывали даже не беду, а… именно пустоту. Одиночество на грани самоубийства. Вот только нельзя было сказать – когда.
Крематис задумался. Да, это большая беда, но собаки… они не могут этого понимать, а тем более – предчувствовать! Почему - одиночество, когда у Ирвэла молодая жена и двое ребятишек?
Очнувшись от раздумий (а толку в них, когда все равно – не знаешь!), астролог принялся высчитывать «невидимки». Вот странно, Драконий Замок окружен ими, словно бдительной стражей, но что скажут эти «стражи»?
Сходился рисунок плохо. Получалось, что «стражи» вообще ничего не говорят! Ерунда какая-то получалось, причем – даже сам Крематис не мог понять, что это такое. Ни на что не похоже!
Крематис смотрел на Драконий Замок. «Черные» звезды молчали и были почти неподвижны – а они ДОЛЖНЫ были двигаться, потому что никакого кольца пустоты вокруг Замка никогда не было! «Черные» просто обязаны быть «бродягами», но… пришлыми… Нет, наверное он все же ошибся. Ведь учитель утверждал, что такого не бывает, а уж если гороскоп одиночный, не парный – так и вовсе.
-Ты опять замечтался, Крематис! – словно наяву услышал он ворчливый голос старика. – И как ты собираешься помогать людям, если будешь постоянно о чем-то мечтать? А ну-ка, соберись и пересчитай все заново!
И он действительно начал было пересчитывать, но вдруг замер, уставившись на рисунок. Закрыл ладонью яркие точки Драконьего Замка…
И всё разом встало на свои места. Драконий Замок действительно окружала стража. Крохотные силуэты воинов, причем… Крематис торопливо снова припал к трубе. Эх, слабенькая она! Видно плохо, особенно если звезды не просто маленькие, но еще и очень тусклые (это в трубу-то!). Но все же он разглядел. Всё верно. Стража стояла вокруг Замка, повернувшись к нему спиной. То есть… они что, охраняют не жителей Маренты, а ОТ них?! Охраняют Замок – от гостей? Но это и вправду чушь, такого просто не могло быть! Хотя… если «черные» и вправду пришли с каких-то неведомых чужих небес, не значит ли это, что Ирвэл, чужак, сам носит в себе угрозу, которую и чуют его псы? Нет, нет, Крематис, о чем ты думаешь?!..
А он и сам не понимал. Ирвэл просто не может таить угрозу! А то, что он чужак, еще ни о чем не говорит!
Звезды не лгут. Но «черные» не принадлежат Небесам, они… как раз они могут лгать! Дито как-то сказал, что звезды не лгут, но могут ошибаться! А в данном случае… А, не знаю я, что «в данном случае». Но поверить в то, что Ирвэл… Ну, не могу я поверить в это! Только если хоть кто-нибудь узнает об этом – его действительно посадят под замок… Люди всегда боятся тех, кто непонятен. А уж если они узнают, что я понял какую-то угрозу… Н-да… Людям ведь не объяснишь, что я тоже всего только человек и могу ошибиться, как любой другой... Надо поговорить с ним ДО того, как он узнает результат.
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
Собаки и вправду выли. Завывали на все голоса, только звук доносился откуда-то издалека. Ирвэл вышел после первого же стука в дверь – очевидно, он даже не ложился. И приходу астролога не удивился, жестом пригласив в дом, но Крематис покачал головой.
-Лучше прогуляемся, - тихо сказал он. – Мне надо поговорить с тобой, но мне бы не хотелось, чтобы твоя семья слышала то, что я скажу.
Ирвэл молча вышел во двор и аккуратно прикрыл за собой дверь. Они медленно пошли в сторону леса. На опушке Крематис остановился и опустился на жесткую холодную траву. Ирвэл посмотрел вверх, на едва зарозовевшее небо.
-Что-то не так с гороскопом?
-Не так, - Крематис смотрел в землю. - Но о нем чуть позже. Где ты жил до того, как переехал в Маренту? Не удивляйся, что я спрашиваю – поверь, это не от простого любопытства…
Ирвэл молчал так долго, что Крематис уже решил – не ответит. То, что у каждого в жизни есть свои тайны, он прекрасно понимал, но еще ни одна тайна не заставляла собак выть и не таила столь явной угрозы городу. Звездочет поднял голову, посмотрел в лицо леснику.
-Ты должен ответить, - как можно мягче сказал он. – Я не пытаюсь угрожать тебе, но я должен знать, чтобы понять суть того, что показали мне звезды. Иначе я просто не смогу ответить на твой вчерашний вопрос.
-Хорошо, - Ирвэл тяжело опустился рядом с ним. – Но ты должен пообещать мне… молчание…
-Я обещаю тебе молчание. Что бы ты мне ни рассказал – это останется между нами.
Лесник тяжело вздохнул.
-Тогда… слушай. Только не торопись судить меня.
Это случилось девять лет назад. Я жил на Севере Континента, недалеко от развалин Школы магии. Ты слышал о ней? Так вот, там живут потомки последних магов. Магию они потеряли давно, ещё когда ураган, вызванный собственной магией предков-магов, свёл на нет всю Силу Крови. Все они рождались уже не-магами. Магию потеряли, а вот память – нет. Они живут надеждой, что когда-нибудь магия снова возродится, как бывало уже дважды, но одной надежды слишком мало. Они пытаются экспериментировать, но пока безрезультатно… Впрочем, я отвлекся. Так вот, они живут по собственным законам и никому не подчинены, но законы их настолько жестоки и архаичны, что время от времени молодежь пытается бунтовать. Я был первым, кто ушел из поселка, не побоявшись взять с собой мою подругу. Да еще – сестренку, не место ей было там, среди этих сумасшедших! Они пытаются возродить магию путем насильственных браков!.. Ну так вот. Я ушел, и какое-то время все было отлично, но… однажды я нашел их обеих мертвыми. И узнал руку, нанесшую им смертельный удар. Я знал этого человека и я не мог… - голос лесника прервался, но вскоре он заговорил снова.
-Я убил его. И не только – я убил всю его семью, и рука моя ни разу не дрогнула! А потом я ушел. И ни один из них не посмел встать у меня поперек дороги! А недавно меня разыскали. И этот человек сказал, что если я не вернусь – вместе с семьей! – то снова узнаю, что такое «утрата». А еще – что такое «чувство вины».
-Но… - Крематис выглядел ошарашенным и растерянным одновременно. Ирвэл жестко усмехнулся.
-Они сожгут Маренту! – отчеканил он. – Ты понял, астролог? Они сожгут город и, поверь, у них хватит на это сил.
-Магия?!
-Нет. Наука. Пытаясь воссоздать реактивы и заклинания, они напридумывали столько способов уничтожения на расстоянии, что даже легендарной Шестерке* далеко до них!
-Значит, тебе придется выбирать, - медленно произнес звездочет. - Прости, но отвести ЭТУ беду не в моих силах.
-Пусть так, - спокойно сказал Ирвэл. – Теперь говори ты. Что ты увидел?
-Ты родился под созвездием Драконий Замок. – Крематис сорвал желтую травинку, бездумно повертел в пальцах. - Сегодня ночью он был окружен «черными» звездами. Не нашими. Пришлыми. И эта стража была обращена спиной к Замку, лицом к Маренте. После твоего рассказа я понял, что они хотели сказать, – он замолчал, не глядя на собеседника.
-И?
Астролог вздохнул.
-Что «и»? Они блокировали Замок, одновременно угрожая Маренте. Что тут непонятного? Они придут за тобой. Скоро. Собаки не воют. Они плачут - по тебе.
-Значит, я должен выбрать? Семья – или Марента, да? – кулаки лесника невольно сжались. – Но… Скажи мне ты, звездочет, что тут можно выбрать?
-Ты назвал только два из трех, - спокойно сказал Крематис.
-А что, есть что-то третье?
-Есть. Ты должен уйти из города. Я не говорю, что ты должен бежать, бросив семью, но и возвращаться в поселок тебе нельзя. Ни тебе, ни твоей подруге, ни, тем более, твоим ребятам.
-И куда мне идти? – глухо спросил Ирвэл. – Они – это всё, что у меня есть. К тому же, уйду я – убьют их.
Крематис неопределенно покачал головой.
-Я не знаю этого. Но если ты останешься и не подчинишься – они сожгут Маренту. Если уйдешь с ними – потеряешь семью. При любом исходе.
-Но если…
-Ты же не думаешь, что они приказывают тебе вернуться только потому, что им недостает твоей крови для их опытов? Уж кому бы ни знать их законы и… нравы, как не тебе! Нет, друг мой. Ими движет месть. Ты убил семью. Убил тех, кто принадлежал им, если, конечно, твой рассказ – правда… Не обижайся. Маги прошлого никогда не мстили таким способом, хотя и среди них хватало изгоев, но потомки, потеряв магию, почти деградировали. Их правила и законы далеки от тех, по которым жили предки. Поэтому… сам понимаешь.
-Понимаю…
-И уходить ты должен немедленно!
-Но…
-Не спрашивай! Я чувствую, я ЗНАЮ, что твои преследователи слишком близко. Тебе может не хватить времени. Семью твою не тронут, это я тебе обещаю. Но ты – уходи! И выпусти собак, они защитят тебя. Ну же!
Лесник вскочил – и замер, внимательно глядя на Крематиса.
-Только не надо банальных вопросов! – поморщился тот. – Я просто помогаю тебе. Не поддерживаю и не осуждаю – что сделано, то сделано. Но семья ни при чем. Ты был слишком… жесток, хотя и имел полное право потерять голову. Наверное, на твоем месте я поступил бы точно так же. Беги. Спустя недели три ты сможешь вернуться…
-Я вернусь раньше, - Ирвэл вдруг крепко обнял Крематиса. – Спасибо тебе. За всё.
Глядя вслед Ирвэлу, за спиной которого бесшумно и мягко сомкнулись еловые лапы, Крематис вдруг подумал, что лесник не остановится. Не простит охоты… нет, не на себя – на семью. И не станет ждать, пока врагам надоест караулить его – он просто убьет их. А притом, что ни одна ветка не шелохнулась, когда он уходил, ни единый шорох не выдал его – у преследователей нет ни шанса. Они скоро поймут, что совершили огромную ошибку, придя сюда. Скоро… но все равно поздно.
Мрачная перспектива не обрадовала, но и не огорчила. Совсем. Крематис даже удивился, с каким холодным безразличием подумалось о смерти этих людей. Он встал, вздрогнул от порыва холодного ветра. Скоро зима, вон ночи какие холодные…
Итак, это раз. Но еще остается тот самый удар, который он предсказал семье Ринто. А там всё ещё расплывчатей, там и вовсе не понять, что за удар да откуда… Но мальчишка уехал. Крематис сам видел, как он весело погонял лошадку. Родители, конечно, ничего не объяснили ему и, наверное, были правы. Вот только… кого-то он напомнил астрологу. Неуловимо, но все же…
Кого? Чем? Посадкой, уверенной позой, немного небрежными жестами?.. И ведь видел он кого-то совсем недавно, кого-то очень похожего.
Крематис тряхнул головой. Ладно. Само потом вспомнится. А пока надо разбудить жену Ирвэла, разбудить потихоньку, осторожно, чтобы не напугать, она поднимет на ноги детишек – и он уведет их из дома. Лучше не оставаться им там, потому что их-то как раз и могут «тронуть». Именно и исключительно ради того, чтобы причинить боль отступнику.
"Надеюсь, она не испугается…"
Крематис осторожно приоткрыл дверь – и сам вздрогнул от неожиданности.
Она стояла посреди комнаты, кутаясь в большую шаль, и в упор смотрела на него.
-Он ушел? Успел? – спросила она, и у звездочета отлегло от сердца.
-Да. Но вам лучше не оставаться здесь, понимаете?
-Я знала, что вы это скажете, - просто ответила она. – Мы готовы.
И только тут Крематис заметил малышей, с любопытством выглядывающих из-за юбки матери.
Выйдя на улицу, он посмотрел вверх.
Драконий Замок был еще виден. Он сиял на синем фоне Небес, потерявших уже ночную черноту, а вокруг него едва заметно светились привычные звезды. И «бродяги» кружились возле него, там, где всего несколько часов назад мрачно застыла исчезнувшая теперь «стража».
Звезды не лгут. Но они иногда ошибаются.
*****
Тетушка Ами оказалась маленькой веселой толстушкой. Прочитав письмо, она бросила на племянника быстрый взгляд.
-Вон оно как… Ну, проходи, проходи… Да расскажи, чего там у вас случилось.
-Да я, тетя, и не знаю толком.
-Ну, что знаешь.
Потом, сидя за столом, Ринто рассматривал ярко расписанные стены, жевал и слушал воркотню тети Ами. Толстушка оказалась на удивление говорлива и любопытна, и, едва накормив племянника, засыпала его вопросами. Впрочем, Ринто ожидал их, едва только увидев тетю Ами. И то удивительно, что при таком темпераменте тетушка подождала с вопросами, пока он не поел. А что разговор очень скоро переключился на звездочета – как же иначе? Слух о Крематисе просто не мог не разлететься по всему острову – не так уж она и велика, их Сайена.
-А то говорят, у вас астролог хороший есть?
-Есть, тетя Ами. Очень хороший.
-В Салонге говорят, он не ошибается. Что скажет – всё правдой оказывается.
-Да, тетя Ами. Крематис никогда не ошибается.
Тетушка помолчала, потом придвинулась поближе.
-А правду говорят, что урод он, а?
-Урод?! – возмутился Ринто. – А вот это уже глупости! Он нормальный человек… Самый лучший человек на всем свете!
Толстушка засмеялась.
-А ты, видать, любишь его…
-Его все любят, тетя Ами. Нельзя его не любить, нельзя ему не верить…
-Так то ж… колдун он, что ли?
-Да нет, обычный человек. А сказок много знает – это верно. И что фокусы чудные показывает – тоже правда…
-А говоришь, не колдун, - укорила тетушка.
-Нет, тетя Ами, не колдун.
-А правда, что он…
Ринто улыбнулся про себя. Похоже, Крематис волновал тетушку куда больше, чем письмо матери.
Наверное, там написано немногим больше, чем они сказали мне. А все-таки, почему мама была так напугана после посещения Башни Звездочета?..
Жизнь была прекрасна. И Ринто как-то позабыл и о матери, и об отца, и о том, что же сказал Крематис такого, что так напугало мать. В Салонге тоже было на что посмотреть - особенно при активном содействии Си;на, девятилетнего сына тети Ами. Несмотря на разницу почти в три года, мальчишки быстро нашли общий язык, а Сиан чем-то походил на Крематиса – такой же неуемный и страшно любопытный. Чего еще желать от жизни человеку двенадцати лет от роду, да еще если зоркий отцовский глаз остался за семнадцать миль отсюда?
Ринто и Сиан пропадали на улице целыми днями – тетушка Ами куда более снисходительно относилась к мальчишеским выходкам. Вопросы о звездочете вскоре иссякли – и о доме напоминала разве что лошадка, мирно жевавшая свежее сено в маленькой конюшне.
*****
-Скоро снег выпадет, - Межар смотрел за окно, на ливший с самого утра дождь. – Не пора нам Ринто обратно вызвать?
-Нет. – Илир, перебиравшая возле стола травы, подняла голову, посмотрела в спину мужу. – Не пора. Я верю Крематису – а никакого удара пока ещё не было. Если мы поторопимся вызвать Ринто, не подставим ли мы его в первую очередь?
-Да глупости все это! – Межар отвернулся от окна, присел на подоконник. – Ничего такого не произойдет, вот посмотришь!
-Тем лучше, но пусть он все-таки там побудет – Крематис никогда не ошибается!
-Но он сказал тебе «скоро», а прошло почти два месяца!
-Ну и что?
-Почему ты не хочешь признать, что он тоже всего только человек? – колесник скрестил руки на могучей груди, скептически посмотрел на жену. – Ты так веришь в его непогрешимость, а ведь такого просто не может быть!
-Может.
-Как так? Вот прям-таки может? – Межар саркастически изломал бровь. - Твой любимец что, не человек? Он не может ошибиться? Не может…
-Не может!
-Да не смеши ты меня! Зря я вообще пошел у тебя на поводу, согласившись отослать сына в Салонгу! Твоя сестричка никогда не умела держать в руках даже собственного сына, где уж ей управиться с чужим!..
-А ей и не надо… Вот что, Межар. - Илир оторвалась от трав и посмотрела на мужа. – Ты вырос в слишком суровых условиях, из тебя пытались сделать профессионального наемника и не вина твоего отца, что убивать ты так и не научился. Ты сам всегда говорил, что не станешь держать своего ребенка в такой строгости. А что же получается? Мальчик боится лишний вопрос задать, боится глаза на тебя поднять, когда ты не в духе! Так нельзя, сын вырастет нервным и подозрительным, но не надейся, что он когда-нибудь поблагодарит тебя за это!
-Мы что, будем теперь обсуждать вопросы воспитания? – Межар начал потихоньку закипать. – Или все-таки поговорим о том, с чего мы начали?
-Ринто останется в Салонге, - отрезала жена, снова принимаясь за травы. – И закончим этот разговор.
-Хорошо, - Межар с грохотом отодвинул табурет и уселся на него верхом. – И все же – я не понимаю, в чем состоит удар.
-Ты почти потерял работу. Скажешь, это не удар?
-Работа есть…
-Но не у тебя! Заказов мало, так что нам даже пришлось заложить дом!
Межар мрачно промолчал – ответить было нечего. Илир тоже молчала, вертя в руках травинку.
-Наверное в этом и моя вина тоже, - наконец сказала она. Межар хмуро посмотрел на нее.
-Ты-то при чем? Это всё мой характер натворил. Не умею я молчать, когда нужно!..
-Знаешь… - Илир сжала кулак. Сухая травинка беззвучно переломилась и женщина бросила ее на стол. Потом подняла глаза на мужа. - Крематис сказал мне, что при других обстоятельствах назвал бы наш союз невозможным. А мы прожили вместе четырнадцать лет!
Он молча смотрел на нее, видя, как в глазах ее разгораются огоньки какого-то кошачьего охотничьего азарта. Неясная мысль будоражила мозг, но он не сумел бы выразить ее словами.
-Мы… прожили четырнадцать лет… - теперь она говорила медленно, словно с трудом подбирая слова, но Межар чувствовал: это именно то, что тревожило его с того злосчастного дня, когда астролог не раздумывая нырнул в прорубь за Ринто. – Крематис сказал – ты Огонь. А я - Вода. Мы не можем ужиться под одной крышей… а мы – уживались. Хорошо ли, плохо ли, но мы оставались вместе. И совсем не важно, что часто не могли понять друг друга. Наверное… наверное, это именно то, что увидел Крематис. Удар… Непонимание, нежелание пойти навстречу другому, ссоры – и из-за этого… Мы сами губим себя, Межар. Мы сами – наша беда.
-Считаешь, нам обоим надо просто научиться… уступать?
-Уступать… Да, наверное, именно так – уступать. И не только друг другу. Иногда надо просто смолчать – и всё будет хорошо.
Межар вдруг крепко обнял ее.
-Ты знаешь, что ты умница? – он поцеловал жену в лоб. – И наши Звезды не могли бы сказать больше!
-Я же люблю тебя, - просто сказала Илир.
Он только вздохнул, так и научившись за всю жизнь говорить о любви.
"Когда-нибудь я скажу, как сильно люблю тебя, моя Лира…"
*****
Весна бушевала над Башней Звездочета. Солнце било в окна, нагревая трубу - ее приходилось прятать теперь уже от его лучей, как зимой – от мороза. Ригтор в упоении валялся в пыли перед распахнутой дверью Башни, подставляя уже по-летнему жарким лучам то черное брюхо, то лоснящуюся глянцевую, словно у дельфина, спину. Он сильно подрос, окреп, голос все чаще порыкивал, а не повизгивал. Он так и остался иссиня-черным, не обзаведясь даже после первой линьки ни единым светлым пятном или хотя бы подпалиной, но от этого только казался больше, массивнее. Единственным светлым пятном была его пасть. Темно-розового, еще щенячьего цвета, с ослепительным набором острых крепких клыков.
Сторожем он оказался отличным, каким-то образом распознавая нежеланных гостей. Таким достаточно было его оскала, чтобы враз позабыть о своих делах, как надуманных, так и действительных. Мальчишек он не терпел, сразу же начиная скалить зубы, взрослых, даже идущих мимо Башни по своим делам, провожал угрожающим ворчанием: «Вы-то идете, - говорил весь его вид, - но кто знает, что у вас на уме…»
Крематиса он просто любил, без затей и выдумок. Он стал тем звеном, которого всегда так не доставало Крематису – другом, который всегда был рядом, понимая желания хозяина с полвзгляда, с малейшего движения пальцев. Зимой он позволял ему зарываться в свою длинную густую шерсть, летом ждал единственного взгляда, чтобы немедленно оказаться рядом. И отчего-то черный волкодав очень остро реагировал на сдержанную тоску астролога. Стоило тому задуматься, уставясь в окно, как под пальцами свободно опущенной рук; сейчас же оказывалась теплая шерсть, к ноге плотно прижималось мускулистое живое тепло… И становилось легче. Вообще Крематис стал замечать за собой эти тоскливые неоправданные приступы не так давно, но это почему-то тревожило. Говорят, люди, тоскующие о несбыточном, недолго зад;ржатся на земле… Однако вся его тоска исчезала, стоило только звездочету взглянуть в зрительную трубу. Дракон приветственно взмахивал крылом, Зверь приподнимал тяжелую морду, ярче вспыхивало Огненное Колесо, кружась и сияя звездами, пускались в пляс «бродяги» - и Крематис забывал обо всем на свете. В такие минуты никто и ничто больше не существовало для него.
Крематис смотрел в трубу – и сдержанное удивление в его глазах отражало пляску Звезд в иссиня-черном глубоком небе.
Огонь и Вода… Вы все-таки поняли меня! Не сразу – но поняли! Удара больше нет! Наверное, это порой самое важное в жизни – понять того, кого любишь… Почему мы так редко говорим о своих чувствах?.. Тех, кто не боится Судьбы – считанные единицы, но именно они бывают по-настоящему счастливы… Звезды, конечно, не лгут, но люди не должны полагаться только на них. Да и вообще, Звезда была права тогда: лучше – не знать, что тебя ждет.
«Бродяги» танцевали для негО той ночью. Только для него одного.
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
Радостный лай Ригтора возвестил о приходе Тины и Дитта. Крематис отложил в сторону книгу и вытащил доллу. Они появились на верхней площадке – и Крематис на мгновение замер. Что-то толкнуло его изнутри, когда он встретился взглядом с сияющими глазами Дитта, Тина, розовая и счастливая, только потупилась, но для Крематиса уже все было ясно.
-Тина! Ты…
-Да…
-Наконец-то! – Крематис, не сдерживаясь (в их присутствии он мог позволить себе быть собой), подхватил молодую женщину на руки, прокружил ее несколько кругов по Башне, потом осторожно поставил на ноги и ласково поцеловал в щеку.
-Поздравляю!
-Мы не хотим гадать на его судьбу, - поспешно сказал Дитт. Крематис улыбнулся.
-Боитесь прогадать ее раньше времени?
-Не шути так, - строго сказала, Тина, переставая улыбаться. Она прижала ладошку к животу. – Не надо, а то мне не по себе становится – словно он уже обречен на что-то…
-Тогда – песня? – Крематис снова улыбнулся. – И – вот это… Если бы я знал заранее, я приготовил бы подарок, но я не знал, так что… - он быстро вышел в боковую дверь, за которой располагалась алхимическая лаборатория. И спустя минуту уже протягивал молодой женщине маленький флакон.
-«Звездный Аромат»! – радостно воскликнула Тина. – Ты умница!
Она схватила флакон, от души чмокнула друга в щеку и, открыв духи, замерла. Дитт и Крематис, с улыбкой переглядываясь, ожидали ее реакции. Взобравшийся на верхний ярус Ригтор чихнул и поспешил вниз – для чуткого собачьего носа запах духов был чрезмерно резким.
-Это… чудо, - в полном восторге выдохнула Тина. – Ты превзошел самого себя!
Крематис снова улыбнулся и осторожно коснулся ее живота.
-Вот настоящее чудо, - серьезно сказал он. – А то, что я делаю, называется просто удачным сочетанием…
-Сочетанием чего? – Дитт откровенно забавлялся, наблюдая за ними обоими.
-Головы и рук, - серьезно ответил астролог. – Да и то такие руки – не моя заслуга… Все, что выходит за пределы алхимии и астрологии, мне не по силам.
Он присел на подоконник, поднял с лавки доллу, задумчиво прищурясь, взял первый аккорд.
-Это снова песня о звездах? – Тина, от которой уже исходил слабый аромат новых духов, устроилась на коленях Дитта.
-О чуде… - отрешенно отозвался астролог.
- Звезды падают с неба,
Чтоб исполнить желанье…
Это ли не победа?
Это ли не мечтанье?
Мы – пришли ниоткуда
И уйдем – в никуда…
Пусть останется чудо,
Как живая вода…
Когда отзвучал последний аккорд, Крематис долго сидел, прислонясь спиной к недавно врезанной раме и смотрел на свои руки, все еще лежавшие на инструменте. Пальцы его непроизвольно вздрогнули – и долла издала тихий протяжный звук, похожий на стон или сдерживаемый плач. Крематис словно очнулся и положил доллу на лавку. Потом посмотрел на друзей. Их лица были серьезны и немного печальны.
-Это твое? – спросил Дитт. Крематис смущенно улыбнулся.
-Понимаешь, вечерами бывает нечего делать, особенно, когда звезд не видно или заказов на гороскопы нет. Ну, и… А что мне еще делать? Если не сочинять стихов, я начинаю жалеть себя, а это уж и вовсе никуда не годится.
-Странный ты какой-то в последнее время, - Тина поднялась, подошла к окну, внимательно рассматривая Крематиса.
-Только в последнее? – усмехнулся тот, но она не приняла игры.
-Ты прекрасно понял, о чем я. Что-то случилось?
-Ровным счетом ничего, – хором ответили Крематис и Дитт. На удивленный взгляд жены он, смеясь, пожал плечами.
-Он всегда так отвечает, ведь так, Матис? На любой подобный вопрос ответ всегда одинаков, но я тоже не верю, что совсем ничего не произошло. Может, твои «бродяги» опять балуются?
-Да нет… То есть да… Это не важно!
-Ой, врешь!
-Я серьезно, Дито, то, что произошло, не имеет значения, по крайней мере – пока. Только беспокоит немного…
-А легенда, о которой ты пел? – спросила Тина, видя, что большего от него не добиться. Крематис не любил беспокоить своими проблемами кого бы то ни было, так что даже если что-то серьезное и случилось, он никогда не расскажет об этом. Особенно – после того, как узнал о беременности Тины. Поэтому она предпочла перевести разговор.
-А что легенда? – Крематис непонимающе поднял голову.
-Ты придумал ее?
-Нет, - астролог соскочил с подоконника. – Вернее, ее придумал не я. Когда-то ее любили ставить бродячие театры, менестрели распевали баллады на эту тему, а потом – перестали. Но легенда действительно существует и ей очень много лет.
-Почему же ты никогда не рассказывал ее? – Тина надула губки. – Даже детям не рассказывал!
Крематис пожал плечами.
-Не знаю. К слову не пришлось. Да и потом, в небе нет такого созвездия, а слушать о единичных звездах дети не любят. Им подавай что-нибудь возвышенное, с драмой, с предательством, с опасностями, которые должен преодолеть мужественный герой… А тут – звезда…
-Тина – тоже «дети», - поддел жену Дитт. – Только побольше.
Крематис убрал доллу в чехол и снова уселся на подоконник.
-Если вам интересно, я расскажу.
Тина снова устроилась в объятиях мужа и приготовилась слушать.
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
Когда-то люди считали, что небо – такая же твердь, как и земля, и по нему можно путешествовать. Правда, таких смельчаков находилось немного – там было очень холодно и каждый поворот Звездной Дороги таил неисчислимые опасности. Звезды, полупрозрачные тени с ярко горящими сердцами, равнодушно смотрели на них, не торопясь помочь даже советом, так что возвращалось после таких прогулок очень мало. Звезды жили в своем мире и по своим законам, но и они были небезупречны. Их бессменному Вечному Королю, в волосах которого сиял Драконий Венец, приходилось постоянно напоминать подданным, что люди – не Звезды, что они другие и не должны тревожить их размеренную жизнь. Но Звезды были слишком любопытны и оставаться холодными наблюдателями удавалось далеко не всем. Вечный Король сурово карал отступников, а люди видели, как в небе изредка гасли звезды. Вечный Король направлял на провинившегося яркий луч своего Венца – и в конце концов горящее сердце Звезды не выдерживало. Разлеталось облаком мелких брызг.
Звезды смотрели на людей – и повторяли про себя, что всякого, кто рискнет помочь человеку на Звездной Дороге, ждет немыслимая кара, не сравнимая даже с казнью – погасшим сердцем.
И вот однажды на Звездной Дороге появился юноша, еще почти мальчик. Он не искал приключений, ему не нужна была слава – он просто шел, с любопытством глядя по сторонам. Звездные Звери и Стражи Дороги молча отступали перед ним, не чувствуя в нем жадности и презрительного, брезгливого страха, а потому зная, что он не несет зла. Звезды торопились уйти прочь – запрет Вечного Короля внушал трепет даже им, не знающим страха. Но одна Звезда осталась. Юная, прекрасная даже своей Тенью с горящим сердцем, она вышла ему навстречу.
-Зачем ты пришел? – голос Звезды был тих и печален. – Разве ты не знаешь, что мало кому удается вернуться назад?
-Я ищу свою Звезду, - ответил он. – Ту, под которой я родился.
-Зачем тебе Звезда, мальчик?
-Я прижму ее к своему сердцу и пусть огонь, который все вы носите в груди, опалит меня!
-Ты хочешь красоты?
-Нет.
-Тогда, наверное, ты ищешь смерти?
-Нет! Я ищу Звезду, чтобы она вошла в мою жизнь не только по гороскопу, но и по судьбе!
-А… - Звезда отступила на шаг. – Ты ищешь любви…
-Да! Я ищу любви, какую не может дать мне ни одна женщина!
-Но ты, наверное, не знаешь, что Звезды не ведают любви.
-Я знаю это, – юноша шагнул ближе к ней. – А еще я знаю, что моя Звезда – это ты. Пусть ты не знаешь любви – моего сердца хватит для нас обоих!
Он шагнул еще ближе – и Звезда оказалась в его объятиях. И стояла, не пытаясь вырваться, слушая, как он рассказывает ей о земле, о людях, которые живут на ней, о своей матери, которая ждет их дома… И вдруг словно гром пронесся над ними.
-Звезда! – гремел Вечный Король, и бесстрашные Стражи Звездной Дороги невольно сжимались, слыша в голосе владыки гнев и ярость. – Ты посмела ослушаться моего повеления! Ты предала небеса, забыла свой дом! Вы оба умрете!
Но Звезда загородила собой юношу.
-Да, я ослушалась тебя, мой Король! И ты вправе покарать меня, но прошу тебя, отпусти его на землю живым!
-Ты рискнула познать Любовь, несчастная?! Так иди с ним! Иди на землю, будь человеком! И познай не только любовь, но и утрату! А ты познаешь ее очень скоро, когда он состарится и умрет, а ты будешь все так же молода и прекрасна! И не будет тебе покоя там, на земле, но не будет тебе и прощения! Ты никогда не вернешься на небеса – это говорю тебе я, Вечный Король!
Звезда стала девушкой, и вместе с юношей ушла по Звездной Дороге на землю. И все произошло так, как и предсказывал Король. Юноша старел, а Звезда оставалась все такой же юной и прекрасной, какой он и привел ее в свой дом. Человеческий век слишком короток, а Звезды никогда не умели спешить. Звезде показалось, что прошло всего несколько дней – и вот уже на большом костре пылает тело старика, которым стал юноша за шестьдесят лет.
И когда все еще горящее сердце Звезды покрылось льдом, она поняла, что такое утрата. Она молила Короля позволить ей вернуться назад, но Король был непреклонен.
-Ты будешь жить вечно и вечно помнить о том, как ты предала всех нас!
-Не буду! – крикнула она в ответ. – Я познала любовь и поняла, что без него нет мне жизни!
И Звезда бросилась в море...
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
Крематис замолчал. Дитт невольно крепче прижал к себе жену, в полном молчании ожидая продолжения. Астролог тоже молчал, не торопясь продолжать свою грустную историю. Потом Тина тихо всхлипнула, прерывисто вздохнула.
-И что же, Король так и не простил ее? – хрипловато спросила она, слезы еще дрожали в голосе. Звездочет, полуприкрыв глаза и явно все еще находясь там, за гранью легенды и по ту ее сторону, откинул голову на оконную раму.
-Звезды не могут умереть иначе, чем погасив собственное сердце. – Голос Крематиса был задумчив. – Но это всегда казалось им страшным и… невозможным! Это было худшим наказанием, даже когда огонь только немного утихал – с тем, чтобы спустя какое-то время разгореться еще ярче. Казнь – погасшее сердце, что может быть ужаснее и… позорнее для Звезды! А она пыталась сделать это сама, добровольно… Потому что потеряла того единственного, ради которого и горело ее сердце, пусть даже он и был человеком… И Король простил ее. Но с тех пор время от времени Звезда снова появляется на земле – она все еще ищет своего юношу, который научил ее любить. А еще - она помогает людям.
-И Вечный Король позволяет ей это? – Дитт внимательно смотрел другу прямо в глаза, но, видимо, не осознавал этого, видя только таинственный огонь в необычно больших черных зрачках. – Ведь он сам запрещал любые контакты с людьми!
"А ведь это ее сердце горит сейчас в его глазах! Кажется, я тоже понял, КТО предсказал ему гибель от остановки…"
Крематис глубоко вздохнул, провел по лицу ладонью.
-Небеса отдалились от земли. И Звездная Дорога стала недоступна людям, как и хотел Король. Контакты одной-единственной Звезды не могут существенно изменить Небеса – Король стал снисходительнее к таким одиночкам. Никто больше не нарушает размеренную жизнь Звезд, не тревожит их покой, но… изредка рождаются люди, которым небеса ближе, чем земля. И таким Звездная Дорога всегда открыта… если они только захотят.
-Ты говоришь о себе? – тихо спросила Тина. Крематис засмеялся и спрыгнул с подоконника.
-Нет, конечно! Я только рассказал вам легенду, одну из самых старых, еще сохранившихся в наших библиотечных архивах. Легенду об Одинокой Звезде.
-Я, кажется, все поняла, - Тина пожалась к плечу мужа. Ригтор проводил их на полдороги и помчался назад, к Башне. – Как ты думаешь, он не станет гадать на нашего ребенка?
-Он обещал, - отрешенно сказал Дитт. – Он никогда не лжет, Ти, ты же знаешь. А малыш… тебе, наверное, не надо больше ходить в Башню. Хотя бы какое-то время.
-Почему?! Разве ты больше ему не веришь?
-Верю, конечно, но дело не в этом. Я… видел огонь в его глазах. Огонь, о котором он и рассказывал. Он… как бы это сказать… ставленник Звезды. Ты понимаешь? Именно она когда-то в детстве предсказала ему гибель, именно она первая назвала его Акулой. И именно она вела «Блуждающую Звезду» в том последнем плавании!
-Откуда ты знаешь?! – Тина остановилась, требовательно глядя на мужа. – Откуда ты все это знаешь?!
-Это же просто, Ти! – он говорил тихо и уверенно. – Чтобы воспитать достойного Хозяина Небесной Карусели, его для начала лишили опоры – отца! А мать… Ты помнишь, как быстро угасла Яна? Он рассказал мне один свой сон, но я не уверен, что это был сон. Он и есть – Звезда, Тина. Не та, о которой говорится в легенде, но все же – Звезда. Хотя и выглядит сейчас человеком. Я не могу это объяснить, даже не проси. Я это чувствую. Я… я уверен, что прав!
-А он? – тихонько спросила Тина.
-А он… - Дитт тяжело вздохнул. – Кажется, даже не догадывается… Обещай мне, что больше не пойдешь в Башню.
-Нет, - твердо ответила она. – Не могу я тебе этого обещать. Ведь это так похоже на предательство!
-Но, Ти…
-Ни слова больше! Если ты испугался…
-Ти!
-…то я не желаю бросать его. У него же ни единой души на земле, кроме нас! И какой из него будет Хозяин, с пустой душой? Вспомни хотя бы его песню! И потом, легенды ошибаются! У Звезд Есть души – потому что пустое сердце не горит. НЕчему там гореть!..
Она глубоко вздохнула, успокаиваясь. Дитт угрюмо смотрел в землю, не пытаясь больше спорить с ней. Он не был согласен с ней, но понимал, что где-то она права. Бросить Крематиса – значит предать его. А «на время»… Он не поймет. Тина положила руку ему на плечо.
-Прости меня. Но я права, и ты это знаешь. Давай закончим этот разговор, хорошо? – Она поцеловала его в губы. – Ладно?
Дитт улыбнулся, оттаивая от ее ласки.
-Ладно, девочка. Ты победила. Знаешь что?
-Что?
-Я люблю тебя, моя маленькая мама.
*****
Ригтор тихо подобрался под свесившуюся с кровати руку и лег на пол. Крематис вздохнул, рассеянно почесывая любимца. Ему не спалось этой ночью. И не работалось, что было уж и вовсе странно. Сны не шли, звезды не манили, лаборатория скучала без его рук… Странно, но и скучно ему тоже не было, однако собственное состояние не на шутку тревожило молодого алхимика. Зря он все-таки решился на это. Да еще не предупредил никого… Конечно, проверить зелье было необходимо, но уж очень велик оказался соблазн проверить его немедленно – на себе, благо, случай был подходящий. И вот – результат… Поначалу Крематис корил себя за необдуманный, прямо-таки какой-то шальной поступок, потом ему стало все равно.
Он находится в каком-то полусне, едва находя в себе силы на самое ничтожное движение и еле воспринимая все, что происходило вокруг него. В последние полчаса даже почесывание Ригтора начало казаться ему непосильным трудом, кисть болела от постоянного напряжения и вскоре пальцы безвольно повисли, запутавшись в длинной собачьей шерсти.
-«Не стоило пробовать это зелье сразу на себе, - билась ошалевшая от одиночества мысль, билась, обрастая подробностями и деталями. – Не стоило… Ну почему нельзя было испробовать его на крысе, на лягушке, на Ригторе, наконец! Хотя нет, на Ригторе – нельзя… Но все же странно, оно должно было погрузить меня в сон-явь, не зря же я в последний момент подмешал в него ту добавку, я должен был увидеть Одинокую Звезду и спросить ее… Впрочем, не важно. Не стоило пробовать зелье сразу на себе… Опыт провалился, это ясно, и никому, даже мне самому, не известно, как вырваться из этих липких сетей… Что ж, никто не пихал, сам попал… Вот теперь сам и выбирайся… Сам… Сам… Сам…»
Он прикрыл глаза. И в этот момент увидел ее. Она вплыла в комнату ярким сияющим сгустком, брызжа искрами, как шаровая молния, и очень аккуратно присела на край его постели. Ригтор зарычал, пятясь от странного огонька, растущего буквально на глазах, вся шерсть на нем встала дыбом, но верный страж даже не попытался уйти. Напротив, преодолевая инстинкт, он подался навстречу этому страшному огненному существу… и Звезда, брызнув на пол настоящим фейерверком, приняла человеческий облик.
Конечно же, Крематис сразу узнал ее. Даже не помни он ее лица с той самой первой встречи, не узнать ее было бы для него просто невозможно. И дело даже не в длинной яркой юбке и небесно-голубой накидке, не в распущенных длинных локонах, а просто… он сразу бы понял что она - не человек. Он не смог бы объяснить, как и почему, но – понял бы. Потому что сейчас, глядя на нее, он видел под человеческой оболочкой ярко пылавшее сердце Звезды, видел, как живой огонь струится по ее жилам, наполняя светом каждую клеточку «тела»… и не мог даже двинуться ей навстречу.
-«Зачем?» - чуть шевельнулись его губы.
-«Потому что ты мой».
-«Но я человек и не хочу покидать землю!»
-«Этого не хочет никто, но - приходится».
-«Это ты погубила моего отца!»
-«Нет. Я только направила его корабль, а он сам выбрал смерть, отказавшись от жизни…»
-«Не заманивай меня красивыми словами! И не лги, просто скажи, что это твоя вина!» - Если бы Крематис мог, он бы поднялся так, чтобы смотреть на нее «глаза в глаза», но тело по-прежнему не желало повиноваться. – «Ты его убила… зачем? Зачем?!»
-«Потому что ты нужен нам. Сейчас ты почти готов к тому, чтобы занять предназначенное тебе место, но ты слишком цепляешься за это свое существование».
-«Уходи! Оставь меня в покое! Танец с «бродягами» чуть не заманил меня в ловушку и я благодарен тебе за ту ночь, за то, что ты вмешалась тогда и не дала мне совершить ошибки, заставив сердце остановиться, но теперь я прошу тебя – уходи!..»
Она тихо засмеялась, и вдруг показалась одурманенному звездочету чужой и страшной.
-«Ты уже мой, Крематис-звездочет, разве ты этого не чувствуешь?»
-«Нет!» - Крематис в панике ощутил, как тело его постепенно холодеет, отчаянно рванулся… но сумел лишь слабо дернуть рукой, царапнув холку так и не ушедшего Ригтора. Пес взвыл, чуя неладное, но взгляд внезапно вспыхнувших глаз гостьи приказал ему молчать и оставаться на месте. Черный волкодав жалко заскулил, пытаясь отвернуться, но она не отпускала жалобных собачьих глаз.
-«Молчи, верный сторож, молчи… Дай ему уйти, сегодня – как раз та ночь, когда Звездная Дорога открыта всякому, кто пожелает пойти по ней. Молчи».
-«Я не хочу… Я знаю свой конец и это произойдет не сегодня и не так…»
-«Даже если я тебя очень попрошу?» - Одинокая Звезда медленно наклонилась. Очень медленно, пристально глядя ему прямо в глаза, и это было действительно страшно. Так змея медленно подбирается к намеченной жертве, которая под ее взглядом не в силах двинуться… Звездочет не был жертвой, не был зверем, но от осознания этого проще не становилось. Она не приказывала, не пыталась сковать его волю – он был свободен! Но… Крематис и рад бы отвернуться или закрыть глаза, но не сумел и этого. Он мог только в упор смотреть в ее огромные, очень светло-голубые глаза.
-«Ты боишься меня, звездочет?»
-«Не смотри на меня… так…»
-«Тебе страшно?»
-«Н-нет…»
-«Не бойся… Я искала тебя, я тебя ждала… Ты можешь помочь мне… если ты готов… сейчас…»
Она коснулась губами его губ – и Крематис едва не закричал от пронзившей всё тело боли, мгновенной и острой, будто его прошили раскаленной иглой от макушки до пят.
Звезда отстранилась.
-«Тебе понравился мой поцелуй, звездочет?»
-Мне было больно, - хотел ответить Крематис, но она снова наклонилась, всматриваясь в его потемневшие от боли глаза, и покачала головой.
-«Нет, ты еще не готов. Ты не смог принять мой поцелуй, поцелуй Звезды, а поэтому, боюсь, тебе не избежать того, что давным-давно начертали в твоей судьбе мои сестры… Но, может, ты передумаешь? Да, наверное, но это будет не сегодня. Жаль… Если я не успею, мне будет вдвойне жаль тебя, звездочет, потому что у Хозяина Карусели действительно нет души. Одно только сердце, в котором горит одиночество… Прощай…»
-«Подожди…»
Он спал? Или зелье все-таки подействовало так, как надо? Когда Крематис открыл глаза, за окном был полдень, а Ригтор… Пес, тоскуя, выл над ним, уперев ему в грудь передние лапы.
-Ригтор…
Лохматый друг с радостным визгом бросился облизывать ему лицо, и Крематис с немалым трудом отпихнул его морду.
-Перестань… Чего ты воешь, как над мертвецом?!
-Наверное, потому, что тебя едва не похоронили, - отозвался сердитый и… заплаканный?! – голос Дитта. Друг, не сдержавшись, упал на колени возле постели. – Слава… кому-нибудь, хотя бы твоим разлюбезным звездам, что ты все-таки жив! Честное слово, Матис, когда-нибудь я с тобой поседею!
-Что случилось? – Крематис, охнув, сел на постели – все тело казалось странно затекшим.
-Что случилось! – Дитт вскочил на ноги, пряча лицо. – Он спрашивает, что случилось! Да то, что два дня назад тебя нашли здесь уже похолодевшим! Сердце у тебя не билось, тело уже начало коченеть, Ригтор своим воем поднял на ноги половину Маренты, а он спрашивает, что случилось! Да то, что там, на берегу, сейчас готовят грандиозный костер, ребятишки по всему городу ревмя ревут, князь траур объявил на неделю! Как считаешь, ничего не случилось?!
-Погоди… - Крематис помотал головой, но едва не упал, когда от слишком резкого движения перед глазами все неистово закачалось. – Погоди, Дито, я уже совсем ничего не понимаю. Я помню, как лег спать – ну, после легенды. А сон никак не шел, и на звезды смотреть почему-то не тянуло, и я вспомнил об одном зелье. Оно должно было помочь мне уснуть… Да я и выпил-то совсем капельку – побоялся больше! И… уснул. А проснулся оттого, что Ригтор воет, как над мертвым…
Дитт шлепнулся прямо на пол.
-Не знаю, как ты с людьми объясняться будешь, но мне этого точно не понять. Как же ты спал, если даже сердце не билось?!
-А ты уверен? – тихо спросил Крематис и Дитт поперхнулся. – Уверен, что не билось?.. Помнишь, я рассказывал, как танцевал с «бродягами»? Я был уверен, что это было во сне. Но сегодня… то есть, когда я выпил то зелье, я… спал и будто бы нет. И видел Одинокую Звезду, и она звала меня с собой… только я плохо помню, что именно она говорила. Помню только, как она поцеловала меня… в губы. А я… я едва не закричал – так было больно. Она словно прошила меня насквозь! А потом она ушла… и я опять-таки не помню, когда и как…
-Она поцеловала тебя… в губы? - тихо переспросил Дитт.
-Да, и… А что?
-Что… - Дитт пристально посмотрел на него, почему-то содрогнулся, встретившись с его вопрошающим взглядом.
-Не молчи! Дито, что случилось?!
Друг встал, снял со стены зеркало и поставил на колено перед Крематисом. Молодой астролог заглянул в него – и похолодел.
-Мамочка, где же ты… - по-детски беспомощно шепнул он…
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ