*****
Когда он вернулся в Башню, была уже ранняя осень. Тина оказалась строга и не позволила встать прежде, чем Крематис окончательно не избавился от кашля и не залечил руки. Молодой астролог чувствовал себя неловко и не раз просил отпустить его домой, обещая, что закончит лечение сам, но Тина была непреклонна.
-Вот вылечишься – и иди хоть по всем ветрам! А пока – лежи и слушайся, понял?
-Но ведь… свадьба… - пытался возразить он, но они оба только смеялись.
-Подумаешь, свадьба! Ну, на будущий год сыграем, велика важность! Свадеб и без нашей хватает, а астролог у нас один-единственный. Так что выбора у тебя нет. Да и расклад – не в твою пользу.
-Это потому, что вас двое, а я один, - слабо улыбался Крематис. – Мне вас не переспорить.
-Вот именно, - Тина поправляла на нем одеяло и подносила чашку с очередной порцией какой-то остро пахнущей травами горечью. – Давай-ка…
Приходилось подчиняться. Кроме того, ему было о чем подумать, особенно - о вещах, задуматься над которыми обычно не хватало времени… Или смелости? Да, существовали области, в которые он просто не осмеливался вторгаться. Крематис старался не думать, хотя его давно, еще с детских лет тревожила одна мысль. Он всё время вспоминал слова той странной девушки, которая пришла однажды к ним в дом. Он тогда был совсем маленьким, но её слова «Остановишься – погибнешь!» преследовали его всю жизнь. Вот только он так и не смог понять, что значит – остановиться? Слишком расплывчатое определение!.. Можно остановиться посреди дороги – и тебя собьет мчащаяся галопом лошадь. Можно встать на дороге друга (Дитта?! На дороге его любви?!) и он убьет тебя, чтобы снова подойти к своей любимой, не опасаясь больше препятствий. Можно перестать составлять гороскопы и показывать ребятне фокусы, переехать из Башни Звездочета, заняться чем-нибудь другим. Но тогда будет проще лечь на кровать – и умереть, а так и случится, если он перестанет наблюдать звезды, составлять гороскопы, возиться в своей алхимической лаборатории – он просто не сможет жить без всего этого. Впрочем, есть и еще одно «можно»: можно солгать. Если гороскоп уж очень плохой и предсказывает беду или лихую судьбу пришедшему за помощью человеку, сказать ему… не всю правду. Или вовсе не правду, придумав что-то на ходу. Но тогда… чем же он поможет этому человеку, если солжет?!
В Башне всё было в порядке, и Крематис мысленно снова поблагодарил Дитта. Труба была в порядке, книги тщательно просушены, лаборатория - закрыта и в ней ничего не изменилось, разве что огонь под большими прозрачными сосудами был погашен. Составы уцелели, и даже холодная зима никак не повлияла на них.
Крематис обошел всю Башню и только после этого, удовлетворенный, снова высунул трубу в окно, гадая, многое ли изменилось с тех пор, как он в последний раз видел звезды? Странно, но он скучал без них.
А небо было таким же. Все так же величественно плыл через все небо длинный Драконий Замок, Змей свивал свои кольца чуть ниже Водопада, нежась в его струях, развевались на несуществующем ветру Локоны Красавицы и скалился Зверь, наступая на Левиафана передней лапой, вертелось Огненное Колесо, разбрызгивая вокруг звезды-искры… Все так, как и было почти полгода назад. Только несколько «блуждающих» звезд собрались в центре созвездия Крыло Дракона, так что у Дракона словно бы появилась лапа с растопыренными когтями. Крематис пожал плечами. «Блуждающие» звезды и прежде вытворяли подобные вещи. Они появлялись то поодиночке, то, вот как сегодня, целыми «группами», иногда образуя дополнительные линии созвездия, иногда даже в корне меняя толкование линий, превращая привычные созвездия во что-то странное и совершенно иного рода, но это всегда кончалось очень быстро, зачастую даже той же ночью. Забавно было наблюдать, как «пришлые» звезды движутся, расходятся в стороны, и из-под их «обманки» снова проступает привычный рисунок звездного неба… Так бывало не раз и обращать на это внимания не следовало, однако Крематис почему-то не мог отвести взгляда от «лапы», хотя и понимал, что появилась она максимум на эту ночь. Завтра звезды уйдут своими путями, и все станет как раньше. Молодой астролог прекрасно знал это, но тогда почему же так тревожно на душе?
Крематис тряхнул головой и уткнулся в вычисления. Что-то подсказывало ему, что появление этой «лапы» еще даст о себе знать. Да и растопыренные когти видны слишком явно, словно звездный Дракон нацелился на кого-то на земле. Предсказание не явное, но… Крематис снова пробежал глазами вычисления. Ох, ждет кого-то беда! Того, кто родился этой ночью, ждет необычная и далеко не самая лучшая судьба. Злая. Одинокая. Знать бы еще, кого… А может, этот человек и не родился вовсе или родится, но не сегодня, ведь «лапа» растопырена, а не сжата. Значит, еще не поймал Дракон свою жертву. Значит, надо подождать, вдруг Дракон переменят свое мнение, прикроет Крылом!..
Или это не человек, а пара? Только бы не Тина с Диттом! Упоминание их имен напомнило ему о его собственном обещании составить перекрестный гороскоп и астролог немедленно занялся им, радуясь, что может отвлечься от мрачных предсказаний «блуждающих» звезд.
Гороскоп составился на удивление легко, так что вычислений «невидимых» звезд почти не потребовалось. И Крематис немного успокоился. Слишком крепко переплетались их судьбы, слишком хорошо подходили друг другу их звезды. Крематис принялся наносить на чистый лист звезды их Судеб, перепроверяя заодно их взаимное расположение, и, закончив, улыбнулся: с листа на него смотрели… глаза. Обращенные к нему немного вбок, но устремленные друг на друга.
Любовь. Счастье. Долгие годы совместной жизни, спокойной и… прекрасной. Такого просто не бывает! Такого идеального во всех отношениях союза еще не бывало за все то время, пока он, Крематис, составлял такие вот перекрестные гороскопы пар!..
За окном сердито зашелестел ветер, море, взбрыкнув, обрушило на берег гигантскую волну, попутно перевернув несколько легких прогулочных лодочек.
Крематис резко отвернулся, накрыв ладонями лист.
-Всё, я больше не смотрю… - прошептал он. – Не надо сердиться, хотя… хотя я не могу не завидовать. По-доброму, по-хорошему, но я всегда буду завидовать их судьбе. Нечасто мне такое приходилось видеть…
Звезды смотрели на него с темнеющего неба, звезды проглядывали между пальцев с листа. Крематис смотрел вверх, туда, где кружились «блуждающие» звезды, туда, где Крыло Дракона продолжало свой вечный полет по небу.
*****
Постепенно жизнь снова вошла в привычную колею. Если не считать того, что ни Дитт, ни Тина не забыли о нем, прибегали, едва только выдавалась свободная минутка, и он с удовольствием делился с ними прочитанным. Легенда или сказка, или древнее предание, наполненное завораживающими звучными именами незнакомых, давным-давно забытых богов, или удалая морская песня, какую, наверное пели пираты после удачного налета на город или корабль… В его исполнении они оживали, заставляя слушателей заново испытать все то, что уже случилось сотни лет назад. Снова герои шли по Звездному Мосту освобождать красавицу, снова говорили древние боги, снова горланили песни пираты… И когда казалось – все уже рассказано, все песни пропеты, все легенды пережиты – тогда снова находилось что-то новое, неизведанное, и слушатели снова готовы были совершать подвиги вместе с героем, чье имя давно кануло в Звездный Водопад.
Историям не было конца, как не было предела памяти молодого звездочета. Он никогда ничего не записывал, он рассказывал наизусть. Да так, что Тина переживала его слова, будто видела все воочию. Крематис даже вытащил из какого-то угла позабытую было старенькую доллу, наследие пропавшего бесследно отца, вспомнил уроки матери и теперь мог вполне сносно подыгрывать себе на ней. Деревянное грушевидное тело с тонким грифом и пятью металлическими струнами, долла, вероятно, стоила немалых денег в свое время. Да и теперь, пролежав в забытьи столько лет, она ничуть не потеряла голоса, а пальцы Крематиса все увереннее обращались с ней, заставляя то плакать, то смеяться, то маршировать, то грустить…
-Сколько же в тебе тайн! – всплескивала руками Тина и на правом запястье в такт движению поблескивал тоненький витой обручальный браслет – они с Диттом все-таки поженились той осенью, когда Крематис все же вырвался в свою любимую Башню Звездочета.
Астролог улыбался, чуть склоняя голову к телу доллы, словно вслушиваясь в тихие звуки, которые извлекали его совсем уже зажившие пальцы.
-Мы, астрологи, так много общаемся с неведомым, что сами становимся таинственны… до невозможности…
Но озорные чертики в его глазах доказывают, что он просто смеется. Тина неуверенно улыбается.
-Ты… ты шутишь! Ты не умеешь быть таинственным, даже когда толкуешь сны и знамения, даже когда рассказываешь человеку его судьбу, которую тебе открыли звезды! Даже тогда ты раскрыт, как это книга! – девушка, смеясь, подняла на ладонях толстый том с фрагментом звездного неба на обложке.
Что и говорить муж да жена… Ведь Дитт когда-то сказал то же самое, слово в слово!..
Крематис, смеясь уже в открытую, соскочил с подоконника, бережно опустил доллу на накрытую мохнатой шкурой лавку.
-Может, и так. О себе судить трудно.
Дитт серьезно, без улыбки смотрел на друга.
-Странно… Я знаю тебя всю жизнь, а порой мне кажется, я тебя вовсе не знаю. Сколько еще талантов ты держишь в себе? Тина права, ты полон сюрпризов!
Крематис повернулся к окну, посмотрел вверх. Начинало быстро темнеть, и яркая луна уже торопилась из-за кромки моря, заливая спокойную воду серебром.
-Ночь сегодня будет лунной, - задумчиво сказал он. – Звезд почти и не видно. Жаль.
-Жаль?.. – эхом откликнулся Дитт.
Крематис молча улыбнулся, не отрывая завороженного взгляда от яркого диска.
-Что ты там видишь? – тихонько спросила Тина.
-Там… не знаю. Звезды – это… свое, особенное, а луна… Иногда мне кажется, в ней есть что-то такое, чего никогда не было и не будет на земле…
-Крематис! – окрик Дитта заставил Крематиса вздрогнуть всем телом.
-Что?
-Ничего, - голос друга звучал уже почти спокойно. – На минуту мне показалось, ты бредишь с открытыми глазами. Говорят, это дурной знак. Выспаться тебе надо как следует, вот что. Тем более, сегодня твоих разлюбезных звезд все равно видно не будет, сам сказал. Обещай, что сегодня, как только мы уйдем, ты просто ляжешь спать. И оставишь в покое свою любимую трубу.
-Хорошо, вот только…
-Что «только»? Лаборатория? Или ты соскучился без своих опытов, от которых порой вся Башня вздрагивает? Алхимия не убежит от тебя, и если ты проведешь опыт не сегодня ночью, а завтра днем, никому хуже не станет. Так что – обещай! Или я останусь здесь и буду ныть у тебя над ухом, пока ты не ляжешь.
Крематис рассмеялся.
-Я же не маленький, Дито! Лягу, лягу… я же понимаю…
-И прекрасно, - Тина рассмеялась, привстав на цыпочки, легонько поцеловала его в щеку. - Спокойной ночи, звездочет, и пусть звезды сегодня не тревожат тебя.
-А знаешь, он иногда кажется мне совершеннейшим ребенком, - тихонько сказала Тина, когда они вышли из Башни Звездочета и медленно пошли вверх по улице. – Когда он рассказывает легенды или… или поет. И совершенно не важно, что именно: морские баллады, старинные саги или другое… я не могу назвать… другое! - и настолько печальное, что даже слезы на глаза наворачиваются. Я думаю, он написал эти песни сам – они словно голос его души… И поет он хорошо, кто бы мог подумать, что у него такой приятный голос.
-А еще – он не ошибается, - продолжала Тина. Дитт шел, глядя себе под ноги. – Он ведь сказал, что сегодняшняя ночь будет лунной и ясной…
хххххххххххххххххх
Ночь и вправду была прекрасна. Очень тихая, безветренная, а луна - огромная, сияющая, в полнеба… Звезд действительно было не видно, по крайней мере – невооруженным глазом. Они словно исчезли с небес, уступив эту ночь романтикам и влюбленным.
Дитт тихо улыбнулся в ответ на слова подруги.
-Он астролог, Ти. И этим, наверное, все сказано. Он живет в волшебной сказке – в Истории Звезд! И, кажется, искренне верит в то, что Звезды говорят только правду.
-Но звезды не лгут, Дито! – Тина смотрела на огромный белый шар над головой. Ей на миг привиделся Крематис, заворожено смотрящий прямо в сияющее серебро. Что он там увидел, на луне?
-Не верь им так слепо, Ти, - Дитт покачал головой. – Это не совсем так. Звезды не лгут, это верно. Но они тоже иногда ошибаются.
*****
Крематис и в самом деле ушел от верхнего окна вниз, распахнул створки маленького окошка, впуская в комнатку свежий ночной воздух. Хоть бы ветерок подул, что ли… Уж очень тиха была ночь, словно предвещая что-то… таинственное, может, даже пугающее кому-то неведомому…
Астролог тряхнул головой, крепко потер затылок ладонью. Волосы почему-то так и не выросли, но Крематис настолько свыкся со своим необычным обликом, что почти перестал обращать на это внимание. Кожа под пальцами скрипнула. Астролог вздохнул, глядя на луну через маленькое окошко своей комнатушки. Лезет в голову невесть что! Какие могут быть предзнаменования и тайны, когда на небе не видно даже самых ярких звезд?! И Водопад, и Крыло Дракона, и Драконий Замок, и Локон Красавицы, и Зверь, и даже «блуждающие» звезды – все они исчезли в необычайно ярком лунном свете. Впрочем, таких ночей, может, одна на сотню, так что завтра все звезды снова будут на своих привычных местах. Вот тогда и настанет время тайн и предзнаменований – ведь даже ему до поры не известно, где, в каком созвездии появятся «бродяги». И какой рисунок сложится благодаря их вмешательству.
Молодой звездочет бросил на серебряный диск последний взгляд и решительно лег в постель, повернувшись к окну спиной.
Крематис не думал, что заснет, но ошибся. Сон сморил его почти немедленно, едва только он коснулся головой подушки. И сон – яркий, красочный и очень «живой» намертво врезался в память.
"Он кружится в хороводе звезд… нет, призрачных теней с яркой звездой в сердце, и ему хорошо и спокойно. Наверное, впервые за всю жизнь молодой астролог чувствует себя по-настоящему ДОМА. На своем месте, где ему и надлежит быть. Там, на земле, оставалась работа и любимые увлечения звездным небом и алхимией, но какая работа, какие увлечения могут сравниться с этой чудесной безумной пляской по черному бархатному ковру?! Драконий Замок гостеприимно распахивает перед ним двери, Дракон, оказавшийся, как и положено, двукрылым и зубастым, с длинным по-змеиному телом и яркими глазами, распластывает в стороны крылья, приглашая в гости, томно расчесывает Локон Красавица, - только гребень мерцает на черном бархате, - и едва уловимо шуршит Водопад. Зверь пытается достать танцующих, бросив ради этого свою извечную жертву – Левиафана, но Змей, сердито шипя, преграждает ему путь. А Звезды-тени смеются серебряными прозрачными голосами, и манят, и зовут его за собой.
-Останься с нами, останься, останься, останься! Твое место здесь, среди нас, здесь твой дом! Там, на далекой чужой земле ты даже не гость, ты – изгой уже сейчас, не возвращайся туда! Останься, стань одним из нас! Стань сейчас! Останься!..
И они смеются, простирают к нему тонкие прозрачные руки, и он, Крематис со звездой в сердце, жадно тянется им навстречу… но коснуться не может. Его руки легко проскакивают сквозь них, их тела утекают между пальцами, и он останавливается.
-Я не могу…
Отчаяние захлестывает с головой. Он же вправду хочет остаться с ними! Но не может даже коснуться… Почему?!
-Не отчаивайся! Это потому, что ты еще жив там, внизу! Приди к нам окончательно! Прикажи сердцу замереть, прикажи себе уйти оттуда сюда, к нам, где нет боли, нет одиночества и тоски, где все мы вместе и все одинаковы!..
-Довольно ваших танцев, бродяги, - внезапно произносит чей-то почти забытый, но очень знакомый голос. – Отпустите его домой, на землю. Сегодня – не та ночь и не его время.
Крематис оборачивается и несколько минут просто смотрит на нее, ту, которая и предсказала ему конец от остановки. И неожиданно вспоминает, зачем он здесь. Вспоминает, что последней осознанной мыслью до того, как разум погрузился в сон, была мысль о ней, о том, чтО она сказала тогда, много лет назад.
-Я не спрашиваю тебя, кто ты, - он делает шаг к девушке. Она все та же, яркая юбка и вольно распущенные длинные локоны, та же легкая улыбка на губах. – Нет, я не стану спрашивать тебя, даже если бы ты и захотела ответить. Но я прошу тебя, скажи, что означали твои слова?! КАК я должен остановиться, чтобы найти свой конец? Обещаю тебе, я не стану торопить его, как бы прекрасен мне ни показался сегодняшний танец. И пытаться избегнуть предсказанное звездами – тоже не стану. Но я должен знать.
-Остановка – и есть остановка, - лукаво улыбается она. В отличие от подруг, она кажется почти живой. – То, чего ты не можешь понять сейчас, придет за тобой само, в положенное время и в положенном облике.
-Это не ответ!
-Это ответ. Понимай его как хочешь, но, повторяю, не пытайся узнать свое будущее. Наверное, так тебе будет понятнее. Поверь мне, это страшно - когда каждый твой шаг до самого последнего известен загодя. Ты будто не живешь сам, а повторяешь пройденный кем-то путь. Живи, Крематис-звездочет, и не думай, что судьба твоя – одно только одиночество, и что она хуже или лучше других. Она просто ТВОЯ, от одного тебя и зависит. Это единственная подсказка, которую я вправе оставить тебе после этой ночи.
Она отступает, делая теням знак следовать своим путем, те с разочарованными вздохами несутся прочь…"
…и Крематис просыпается в своей постели в Башне Звездочета. Он вскочил, подошел к окну. Ночь шла на убыль, луна поблекла, зато проступили последние бледные звезды. И ему показалось что Дракон лукаво подмигнул ему прежде, чем исчезнуть в лучах утренней зари:
-До встречи ночью, будущий Хозяин Карусели. Прощай…
Когда он успел снова заснуть?..
*****
Астролог вольно потянулся, садясь на постели. Странно, что он снова лег, обычно подъем бывал ранним, чтобы успеть переделать массу дел до того, как пойдут посетители, а сегодня…
В маленькое окошко, толкаясь, бились яркие солнечные лучи, вся комната была залита солнцем! - но даже оно не могло развеять впечатление этой поистине незабываемой ночи. Крематис до мельчайших деталей помнил свой… сон? Наверное, но до чего же всё было реально! Всё острее ему казалось – это и не сон был вовсе, не сон, а… явь, и полет в ночное небо тоже был наяву, и танец с «блуждающими» звездами, звездами Небесной Карусели, был реален до дрожи. Вспоминая их танец, завораживающий, гипнотический, волшебный, но всё равно реальный, реальный, реальный, потому что не могло, не могло это быть сном!!! - Крематис чувствовал легкий озноб: ему начинало казаться, что он предал их. Там, наверху, он был свободен. По-настоящему, как никогда не был свободен на земле, вот только девушка, остановившая расшалившихся «бродяг»… та самая, предсказавшая ему гибель от остановки в пути… Мать знала, совершенно точно знала, кто она, а вот он, Крематис, так и не понял. Даже сейчас, после второй встречи. Но… Судьба, Небесная Красавица, не устающая расчесывать свои длинные локоны, мифическая Хозяйка Карусели – кем бы она ни была, но она спасла его этой ночью. Потому что еще немного – и Крематис и вправду приказал бы сердцу остановиться, затихнуть, перестать отстукивать секунды томительной одинокой жизни…
Крематис мечтательно улыбнулся. Ах, как же хотелось ему снова оказаться там, на черном бархате ночного неба, среди волшебных существ, предсказывающих людям судьбу!.. Оказаться там еще раз – и прощай, земля! Никому не убедить его в том, что он нужен здесь, что здесь его место! Да и послышавшийся ему ранним утром голос Дракона не мог быть ложью. Волшебный зверь не мог солгать тому, кого приняли за своего звездные «бродяги»!.. Его место там, среди призрачных подруг Небесной Карусели, и только там он может быть свободен и… кто знает, может, это и есть – счастье?..
Деликатный стук в дверь там, на нижнем ярусе, вырвал астролога из сладких мечтаний, напомнив о долге. Пусть он теперь знает, где его настоящее место, но пока он… нужен людям. Хотя бы иногда и по ничтожным причинам, но… но, но, но. Надо накинуть плащ, плеснуть в лицо холодной воды – и спуститься вниз. Открыть дверь, стараясь не слишком радоваться хорошему дню (некоторых его улыбка все еще немного пугала, в лучшем случае – вызывала легкую оторопь, так что лучше – не надо…). И еще – пригласить очередного посетителя пройти внутрь, предложить чаю или вина… а может, и не предлагать. Да и нет у него вина, а чай вчера кончился, надо в лавку идти…
Крематис открыл дверь, пропуская в Башню женщину с заплаканными, припухшими глазами. Войдя внутрь, она ждала, пока Крематис прикроет дверь, стояла, нервно комкая в руках платок и явно очень волновалась.
Астролог повернулся к ней.
-Чем я могу помочь вам? Или лучше поговорим в комнате?
-Нет! – поспешно вырвалось у нее и она немедленно смутилась. – То есть… мне нужен гороскоп. Очень. И… и совет.
-Тогда нам лучше подняться наверх, - спокойно сказал Крематис, делая приглашающий жест. – Прошу вас…
Они поднялись в верхний ярус. Крематис прошел в дальний угол и вернулся с толстой тетрадью, в которую записывал заказы на гороскопы. Поднял глаза на женщину.
-Я слушаю вас.
Она глубоко вздохнула.
-Вы, наверное, не узнали меня… Неудивительно, ведь тогда вы были в таком состоянии…
Крематис нахмурился, незаметно разглядывая ее лицо. Что-то почти забытое смутно проступало в памяти, но… Нет, он не знал ее.
-Не вспомнили? – оказывается, она тоже наблюдала за ним.
-Простите, нет. А должен был?
Женщина снова вздохнула.
-Мне трудно говорить об этом, ведь то, что тогда произошло, выставило нас далеко не с самой лучшей стороны…
-О чем вы?
-Вы… вытащили нашего сына из проруби позапрошлой зимой. Вспоминаете? Вы прыгнули за ним прежде, чем кто-то успел добежать до полыньи и решить, что же делать. Вы вытащили его, а мы… - Она снова вздохнула и на одном дыхании выпалила:
-Мы просто забыли о вас! Совершенно забыли, целиком занятые ребенком – ведь его надо было немедленно согреть и всякое такое… А вы… Вы просто промолчали, не позвали, не крикнули даже… Мы даже и не заметили, кто и когда увел вас оттуда. А когда первый шок прошел и мы начали искать вас – вы исчезли. И пропадали где-то целых полгода. Правда, потом мы узнали, кто выхаживал вас, но нас ваши друзья к вам ни разу не пропустили, и мы… мы решили, что все то, что происходит сейчас – кара за неблагодарность. Нельзя было забывать о том, кому наш мальчик обязан жизнью!..
-И это всё, ради чего вы пришли? – глухо спросил астролог. Ему был неприятен и тягостен этот разговор и он решил, что понял, что ей надо. – Если да, то я не держу зла на вас и…
-Благодарю, но мне не прощение нужно, - прошептала она.
-Что же в таком случае? – Крематис избегал смотреть ей в лицо.
-С недавнего времени неудачи преследуют нас, - уже спокойнее заговорила она. – Одна за другой, не успеем справиться с одной – на пороге уже стоит другая. И мне бы очень хотелось, чтобы вы… поговорили со звездами, как умеете только вы. Чтобы они подсказали, что же нужно для того, чтобы загладить ту страшную вину перед вами. Или – перед Ними? Мне кажется, нет такого, что могло бы искупить нашу неблагодарность, но муж другого мнения. И то, что вы… вы… как говорите, прощаете нас – мне кажется, этого недостаточно. По крайней мере – для Них. Все знают, что звезды благоволят вам, а они никогда не прощают так легко, как вы. У них же… нет сердца.
Крематис удивленно посмотрел на нее.
-Это не ваши мысли. Вы не можете так думать, ведь вы, как и многие в Маренте, считаете меня одержимым, чуть ли не сумасшедшим. И вдруг – вы говорите так, словно и вправду верите моим россказням про звезды и созвездия… Хотя я не помню, чтобы рассказывал о них ВАМ.
-Нет, мне вы не рассказывали, - женщина снова сжала в кулаках платок. – Но вы любите забавлять ребятишек своими сказками, и рассказываете их так, что они верят вам, и пытаются заставить поверить нас. Мне рассказал сын.
-Так чего же вы хотите от меня? Составить ТАКОЙ гороскоп я не смогу – я просто не представляю, КАК задать звездам конкретный вопрос.
-Но вы можете составить перекрестный гороскоп для нас! – воскликнула она.
-Но… такой гороскоп составляется единственный раз в жизни каждой пары, и после повторять этого уже нельзя. Я составлял его для вас?
Она молча мотнула головой, с надеждой глядя на него. Крематис смотрел в пол и думал. Перекрестный гороскоп составляется для пар, которые либо собираются «слить свои звезды», либо сделали это только что. Но эти люди вместе уже много лет! Имеет ли он право спрашивать звезды об их судьбе теперь, когда по большому счету все не только решено, но и сделано?
-Прошу вас… - тихо произнесла женщина, и астролог решился. В конце концов, если делать этого было нельзя, то гороскоп просто не сойдется, только и всего. Или, как говорит эта женщина, «звезды не ответят». Но попробовать – ст;ит.
-Хорошо, - медленно проговорил он. – Я попробую, но ничего не обещаю – гороскоп может и не сойтись вовсе, не то что ответить на вопрос. В последнем случае – вам придется решать все самим. Назовите мне дату рождения вашу, вашего мужа и вашего сына… если он единственный ребенок в семье.
Он раскрыл тетрадь, которую на протяжении всего разговора держал на коленях. Женщина дрожащим голосом назвала требуемые даты.
-Имена вам нужны?
-Это безразлично, - отозвался астролог. – Имя, как правило, ничего не дает при составлении гороскопов, тем более - перекрестных. Результат вы можете узнать послезавтра.
-Благодарю вас, - женщина сделала попытку преклонить колени, но Крематис не позволил.
-Что вы, не надо! Идите домой. Я постараюсь помочь вам, идите…
Когда женщина ушла, астролог долго сидел, глядя невидящими глазами на даты рождения и сквозь них. Составлять ЭТОТ гороскоп не хотелось. Впервые в жизни его одолевал соблазн: наговорить с три короба, навыдумывать из головы событий, сочетаний звезд, выводов – благо, недостатка фантазии он не испытывал! – и забыть обо всем этом. Слова женщины затронули давнюю обиду, о которой он приказал себе забыть, и теперь отчаянно НЕ ХОТЕЛ помогать этой семье. Как же трудно иногда бывает сделать давно привычное дело! Казалось бы – чего проще! Составь этот гороскоп – и забудь о том, что сказал! Но он вспомнил о мальчишке. Ребенок не мог помнить, КТО вытащил его тогда из-подо льда, но ему рассказали приятели. Рассказали взахлеб, перебивая друг друга, в красках и лицах – и мальчишка проникся к молодому астрологу уважением, которого не удостаивался даже его собственный отец.
хххххххххххххххххххххххххххххххххх
-Ак… Крематис, расскажи!
-О чем же? – улыбается астролог.
-О звездах, конечно!
-А почему не легенду об отважном Мореходе, победившем морского змея? Или про Серебряную Ветку, которая исполняла желания? Или про Храм Девяти Ветров?
-Про звезды, про звезды! – хором вопят мальчишки. – Про Дракона и про Красавицу, а еще – про Зверя и Левиафана – ты же знаешь про всех!
-Ну, хорошо, - едва заметная улыбка снова озаряет лицо Крематиса. – Я расскажу про звезды, но все же – про что?
-Про Зверя!
-Про Дракона!
-Про Красавицу!
-Нет, про Левиафана!..
После недолгого спора слушатели сходятся на Красавице.
-Это была самая красивая девушка города, но, как и все те, кто сознает собственное превосходство над другими людьми, Красавица была холодной, надменной и неприступной, - начинает Крематис и мальчишки затихают, слушают с горящими глазами. – Она действительно была прекрасна, но так горда своей красотой, что никого не хотела знать, ни на кого не желала смотреть. «Вы не ровня мне! – говорила она. – И я не хочу иметь с вами ничего общего». Она ломала души, отвергая любовь и жестоко насмехаясь над поклонниками, но это не отвращало пылких молодых людей, которые не переставали надеяться покорить ее сердце, растопить лед. А Красавица смеялась, считая себя равной Звезде и не снисходя до простых смертных… И у нее просто не находилось времени задуматься над тем, что и она не бессмертна, что красота проходит, как летний дождь. Она очень любила себя. У нее были длинные красивые локоны и Красавица не уставала расчесывать их и любоваться на себя в зеркало…
Волшебная сказка начиналась – и мальчишки забывали обо всем на свете, даже о времени. Пока звучал глубокий голос Крематиса, им казалось, что перед ними разворачиваются картины жизни надменной Красавицы или доброго Дракона. Она видели всё своими глазами, они верили каждому слову звездочета и готовы были слушать его дни напролет. Но, к сожалению, родители не понимали их, принимаясь звать домой в самый неподходящий момент, когда Мореход уже почти победил морского Змея, Дракон, которого все боялись, уже почти спас от гибели целый город, а Красавица отвергла любовь молодого прекрасного волшебника…
Крематис улыбался, вспоминая об этом. И понимал, что помогает взрослым только и исключительно ради их детей… ну, за очень редким исключением.
Он долго сидел с тетрадью на коленях, а потом вдруг вспомнил, что хотел зайти в лавку за чаем и еще кое-какой мелочью, что новый состав от тараканов сегодня должен быть готов, что Тина просила его попробовать снова составить «Звездный Аромат» - густые, как сироп, духи, хотя Крематис не представлял, имеют ли они что-то общее с запахом звезд. А ночью… ночью он засядет за наблюдения и вычисления. Собственно, гороскоп, если все пойдет как надо, будет готов уже к утру, но он сам дал себе сутки запаса – мало ли что…
*****
Ночь давно уже вступила в свои права, а звездочет никак не мог заставить себя заняться ненавистным гороскопом, жалея, что нет других заказов. Все, что он планировал на день, было сделано, состав от тараканов готов и от него дохли даже маленькие комнатные змейки, которые, кстати, пребольно кусались. «Звездный Аромат» превзошел самые смелые ожидания, и Крематис не без некоторой доли самодовольства подумал, что Тина наверняка будет в восторге. Он не испытывал к жене друга сильных чувств, но порадовать ее любил – она восхищалась совсем как ребенок! Карие глаза вспыхивали чудесным светом и вся она преображалась, становясь чуть ни не Небесной Красавицей. Поход в лавку тоже состоялся и был более чем удачным, потому что лавочник, чтобы хоть немного выделиться перед звездами, всегда старался задобрить молодого астролога. Впрочем, он был не единственным, кто хотел этого. И пора бы уже привыкнуть к тому, что звание астролога наложило на него кучу обязательств, но все равно Крематису было противно. Однако он постарался не выдать себя, хотя и понимал, что такое уважение относится отнюдь не к нему самому, а к тому, ЧЕМ он занимается. И это ему даже удалось.
Ну, конечно же, астролог ведь может и замолвить словечко перед Ними, буде случится какая беда. С ним лучше поддерживать очень, очень хорошие отношения…
Понять это по выражению хитрых глаз хозяина лавки не составляло труда. Крематис сдержал вздох – как же всё это знакомо, и, Великие Звезды, как же всё это надоело!
-«Кажется, я даже научился читать мысли таких, как этот толстяк!»
Вообще Крематис заметил в людях разительную перемену. Если раньше над ним если не смеялись, то во всяком случае предпочитали не общаться без особой надобности, то теперь походы за гороскопами или плодами его алхимической деятельности стали чуть ли не регулярными. Люди старались показать, что помнят о его существовании, а Крематису было все равно. Уж лучше бы они не обращали на него внимания, как раньше, чем вот так вот, улыбаясь сквозь зубы… Отчасти именно поэтому Крематис всеми правдами и неправдами старался оттянуть поход в лавку – он не любил ТАКИХ проявлений… уважения.
-Уважаемый звездочет желает чай? Какой? Черный? Зеленый?..
-Серо-буро-малиновый… - буркнул Крематис, но лавочник, по счастью, не услышал. Да и Крематис не хотел обижать его (толстяк же не так уж и виноват, что настолько глуп!), просто настроение сегодня такое пакостное... Он молча ткнул пальцем.
-…Ах, вот этот, из крупных листьев! Извольте, извольте… Что-то еще? Нет? Жаль, у нас как раз прекрасные булочки к такому чаю… Сколько? Три? Извольте… что еще? Ничего? Уважаемый астролог, наверное, шутит! Как можно пройти мимо такого мармелада или… Ах, не нужно? Ну, как вам будет угодно… Ах, что вы, какие деньги за такую безделицу?! Нет, нет, прошу вас, это за счет заведения… Не желаете… Ну, как вам будет угодно, уважаемый… Но поверье, ваш отказ так огорчил меня… Не возьмется ли уважаемый астролог составить гороскоп для ничтожного лавочника на ближайшую неделю?.. Ах, завтра зайти… Благодарю, благодарю вас!..
После подобных разговоров Крематис приходил в Башню и почти без сил падал на постель. Сколько же терпения надо для общения с подобными типами! А ведь он должен улыбаться, кивать и повторять, что всем доволен и благодарен за заботу!.. Гороскоп на неделю… Да большей глупости и придумать невозможно! Разве это можно – гадать каждую неделю?! Разве им непонятно, что так можно ПРОГАДАТЬ Судьбу?! Но… он обещал - и он составит этот нелепый гороскоп. Пусть лавочник, которому он уже сто раз объяснил, что гадать каждую неделю нельзя, убедится, что ему, Крематису, не жаль времени и труда. Но, Великие Звезды, сколько же можно предупреждать?! Ну почему они такие недалекие все? Скоро лавочник убедится, что его предостережения не были беспочвенны, но после того, как дело его зачахнет, не обвинит ли он астролога?
А ведь может, в самом деле, вполне может! Ума хватит!
Крематис вздохнул и припал к зрительной трубе. Хочешь не хочешь, а гороскоп должен быть готов к послезавтрашнему утру. Так что – чем раньше он возьмется за него, тем раньше ненавистная работа будет закончена.
Звезды сочетались плохо, но астролог был даже рад этому. Говорил же он, гороскоп не сойдется! Однако мало-помалу картина начала вырисовываться, и так не понравилась Крематису, что он предпочел перепроверить все вычисления. «Невидимых» звезд надо было высчитать много, вполне возможно, что в вычисления вкралась ошибка… Но нет, все было правильно. Однако гороскоп выходил плохим, молодой астролог очень не любил таких, потому что приходилось огорчать пришедшего за помощью человека вестью, что беда на пороге. А он очень не любил огорчать людей, какими бы они ни были. Даже эту женщину, как бы он ни был зол на нее, огорчать не хотелось. Здесь было почти то же, что он увидел четыре года назад в гороскопе своей давней подруги, Лайны, когда та собралась замуж. Китон был, в общем, неплохим парнем, но звезды упорно пророчили им обоим беду и короткий век. Так и случилось, когда спустя полгода после свадьбы Китон не вернулся из моря. Его лодку выбросило на берег спустя еще два месяца, с обломанной мачтой и следами ногтей на борту. Видимо, что-то утащило под воду молодого сильного парня, а он сопротивлялся, до последнего цепляясь за борт лодки. Миф о морском Змее снова обрел плоть, но никто не доказал, что чудовищный Змей существует.
Лайна с тех пор обходит Башню, как зачумленную. Даже рождение дочки не успокоило ее – она до сих пор уверена, что именно пророчество Крематиса убило Китона.
И вот теперь беда угрожала семье этой женщины. И Крематис, как бы ни велика была его обида, не мог не сочувствовать им, понимая, что избежать несчастья – невозможно. Оставалось только надеяться, что это несчастье станет последним – ведь дальше звезды сулили тишину и покой… Правда, уж слишком расплывчато было это обещание. Слишком двусмысленно толкование слова «покой»…
Да и вообще, Водопад плохо сочетается с Огненным Колесом, так всегда было! И как эта пара умудрилась прожить вместе столько лет – на грани детской фантазии, которая, как известно, безгранична!
Крематис снова посмотрел на лист с вычислениями. Нет, ошибка исключена. Все случится именно так. Сначала – удар, беда, когда схватятся Огонь Колеса и Вода Водопада, звезды мешают друг другу, пытаются вытеснить из общей Судьбы! Но потом… Ни Огонь не погаснет, ни Вода не испарится, но, словно само собой, всё придет в норму… Вот только потери - не избежать, не избежать все равно. Огромной потери, которая и примирит Огонь и Воду. Крематис снова подумал о мальчике и содрогнулся. Неужели Звезды в наказание заберут ребенка?! Нет, нет, пожалуйста, нет! Не надо так жестоко! Верно, сЕрдца у вас нет, но есть… душа!
Крематис опустился на колени возле трубы, глядя в небо. Яркое, сверкающее, переливающееся сотнями звезд и десятками созвездий… И мчались по звездному небу «бродяги», торопясь изменить что-то в чьей-нибудь судьбе.
-Давайте, идите же! – Крематис сам не замечал, что шепчет, едва шевеля губами. – Идите, ворвитесь в Водопад, перережьте ярость Огненного Колеса – пусть не настигнет их удар, о котором я подумал! Я не ошибаюсь, я никогда прежде не ошибался, но пусть я ошибусь сейчас! Пусть удар минует их, пусть беда только зацепит крылом!.. Прошу вас, если вы приняли меня за своего, если ждёте меня – пусть все обойдется!..
Звезды молчали. Только где-то на грани слышимости, на грани сознания тонко звенел серебряный смех. Смех «блуждающих» звезд Небесной Карусели.
*****
Гороскоп был готов. Не такой, на какой надеялась женщина, у которой астролог не захотел даже узнать имя, но и не настолько… враждебный, как хотел бы сам Крематис. Странно, впервые за всю его жизнь обида пересилила природную мягкость характера: Крематис ХОТЕЛ зла этой женщине, но не желал зла мальчишке. А значит, со вздохом понял он, придется помогать всем троим. Но… не хочу, не хочу, не хочу я делать этого! Не хочу предупреждать о беде, не хочу делать хоть шаг навстречу, не хочу протягивать им руку, помогая выбраться из трясины неудач - не хочу!!! И звездочет в который уже раз смотрел поверх трубы в ясное небо, на котором уже не видно было звезд, и пытался успокоиться. Он не имеет права на эмоции – они слишком быстро отражаются на состоянии звезд, и тогда… неизвестно, что они могут сказать.
Обнаружил это Крематис совершенно случайно, но с тех пор безумно боялся собственных эмоций, особенно – негативных. Стоило ему рассердиться или всерьез обидеться на кого-то, как звезды немедленно начинали пророчить беды и несчастья этому человеку. И, что было особенно скверно – предсказания с прежней точностью продолжали сбываться! Все, что читал в звездном небе Крематис, а потом переносил на бумагу и доводил до сведения людей – все сбывалось! Не было ни одного случая, чтобы предсказание хоть на малую толику отличалось от действительности, которая вскоре и происходила. Крематис начал бояться. Это был не детский страх перед темнотой, который рассеивался, едва только в темном небе всходила первая звезда, это был не более поздний страх перед насмешками или непониманием, это был даже не страх перед будущим, которое он отчасти знал! – но это был страх перед собой. И это было хуже всего, что могла с ним произойти. На что же это будет похоже, если астролог начнет бояться собственного дара?! А он боялся. Боялся себя самого, боялся своего дара, пугался порой даже собственных предсказаний, но отказаться от привычной жизни уже не мог. Его плоть и кровь была в этом, и, не видя звезд хоть одну ненастную ночь, он тосковал, мечтая, как снова загорятся на черном бархате неба желтые огоньки… Видя их над головой следующей ночью, он бывал по-настоящему счастлив, словно все Звезды живут только в нем и Звезда – это он сам.
-Ты будто слышишь Небо, - однажды на полном серьезе сказала Тина, и Крематис побледнел, поняв, что она права: он действительно СЛЫШАЛ!
ххххххххххххххххххххх
Когда женщина, волнуясь и замирая, пришла за своим гороскопом, Крематис не хотел говорить с ней, хотел только отдать лист с выводами, что он и сделал, едва только открыв дверь. Но она не ушла. Лицо ее вдруг исказилось и она, придержав дверь рукой, решительно вошла в нижний ярус.
-Мы не получили прощения, - сказала она тихо, но уверенно.
-Почему же? – безучастно отозвался астролог. – Я еще тогда сказал, что не держу зла на вас.
-Тогда скажите мне всё это сами! – она неожиданно бросила лист себе под ноги. – Мне будет легче услышать правду от вас, какой бы они ни была!
Крематис поднял голову, впервые посмотрев ей прямо в глаза. Она невольно вздрогнула от его тяжелого взгляда, но не отвернулась.
-Если вы прощаете нас, простите до конца!
-Хорошо, - астролог скрестил руки на широкой груди, и женщина впервые обратила внимание, что, если бы ни странное лицо, его можно было бы назвать красавцем – такой точеной, будто высеченной из дорогого мрамора, была его ладная фигура. – Хорошо, вы услышите правду от меня. Только сомневаюсь, что от этого она станет легче. Вот вам правда. Вы с вашим мужем принадлежите диаметрально противоположным созвездиям! Признаться, я был очень удивлен этим обстоятельством, при других условиях я бы назвал ваш союз невозможным. Вы – Водопад, ваш муж – Огненное Колесо, и, наверное, этого будет достаточно, чтобы понять: от несчастий, преследующих вас, вам не избавиться еще очень долго. Но у вас есть сын, и он был с рождения осиян Крылом Дракона. Дракон защитит его… я надеюсь. Но вы двое… Вам суждено погасить друг друга большой бедой. Вас ждет тяжкое испытание, и только усмирив Огонь и Воду вы пройдете его невредимыми.
Женщина слушала его, широко раскрыв глаза, которые постепенно наполнялись слезами.
-Но… наш мальчик…
-Все будет зависеть только от вас двоих, - перебил Крематис. – Не вмешивайте его. А лучше - отправьте куда-нибудь подальше от Маренты, на время. Скоро все уляжется и вы снова будете счастливы.
-Вы… вы… - женщина медленно пятилась от него, протягивая к нему дрожащую руку, - вы… не человек… вы… как та звезда… вы холодны и беспощадны, но… спасибо вам за это. Спасибо за эту правду…
Крематису вдруг стало жаль ее. Он шагнул к ней, положил руку ей на плечо, избегая смотреть в глаза.
-Опасность накроет того, кто будет рядом с вами, - мягко сказал он. – Я очень не хочу, чтобы этим человеком оказался ваш сын, тогда как тот, кто никак не связан с вами, может и не осознать удара, который предназначен только вам. Вы понимаете?
-Кажется… - прошептала она. – Вы говорили страшные вещи, но… Я услышала вас и приняла ваши слова. Ринто уедет. Завтра же я отправлю его в Салонгу, к моей сестре…
Крематис кивнул.
-Это будет самое лучшее. И… поверьте, мне искренне жаль, что звезды ТАК наказывают вас.
Она всхлипнула и выбежала из Башни, а Крематис стоял возле верхнего окна и злился на себя: "Ну, зачем он выплеснулся на эту женщину?! В руках себя надо держать, дружок, и не просто в руках – на «строгаче», в каком водят по улице бойцовых собак! Не смей больше срываться на том, кто пришел к тебе за помощью, урод несчастный, не смей!"
Крематис посмотрел вниз. Земля была далеко под ним, а ему чудились волны, взлетающие по отвесной скальной стене вверх, прямо ему в лицо… А ведь это тоже было бы остановкой, внезапно подумал он. Это тоже вполне может оказаться одним из «можно», и – не самым худшим, что бы ни говорили в народе… Шагнуть с той скалы, с которой в прилив ныряют отчаянные головы, хвастаясь друг перед другом никому не нужной смелостью… Только шагнуть – в отлив, когда под скалой воды – собаке по колено. Считается, что самог; удара ощутить уже не успеваешь, только вода вдруг оказывается совсем близко, бьет в лицо… и всё. Тьма. И тишина…
Крематис отчаянно помотал головой. Странные мысли иногда посещают, право слово, странные! Никогда он не думал прежде о самоубийстве, и – нате. Фактически, готовый план действий. Что, как, когда, каким образом… Тьфу ты, пакость! Нет хуже преступления, чем самоубийство, это все знают! Чего вдруг в голову пришло? Всё, наверное, от того тревожного гороскопа. Впрочем, сейчас прибежит лавочник со свой масляной мордой и станет улыбаться и заискивать, особенно, когда узнает, что в ближайшую неделю крах ему не грозит. Так что мысли после его посещения могут придти в голову и не такие, а во сто раз более безумные!
Лавочник действительно вскоре прибежал, и его и без того необъятная физиономия расплылась еще шире от удовольствия и счастья.
-О, радость неземная! Вы и представить себе не можете, до чего же меня радуют ваши слова!..
-Да, но вы не слушаете меня, - попытался вернуть его с небес на землю астролог. – Я ведь говорил вам, и говорил не раз и не два, что гадать так часто очень опасно! Вы можете в один прекрасный день не только «прогореть», но и лишиться всего, что имеете сейчас! Прошу вас, послушайте меня, и больше не просите гадать попусту!
-А что, на неделю нельзя? Это – пустые предсказания, да? - Тьфу ты, пропасть, да слышал ли он его вообще?! - А на сколько? На две недели? Или, может, на месяц? На месяц звезды скажут больше, кроме того, что краха не будет? Вам так удобнее будет, да? Хорошо, я буду приходить раз в месяц…
-Вы не понимаете меня, - начиная закипать, но стараясь сдержаться, заговорил Крематис. – А может, просто упорствуете. Повторяю специально для вас: гороскопы составляются раз или два в жизни! Да и то второй раз - в самом крайнем случае, когда над вашей головой нависла смертельная опасность, а вам страшно хочется жить для чего-то или кого-то. Я говорю это не только вам, но, к сожалению, таких, как вы, кто считает, что я занимаюсь пустыми забавами, очень много. Я мог; составить повторный гороскоп, но для этого нужна очень веская причина. Когда неудачи и неприятности преследуют вас или удар за ударом обрушивается на вашу семью. Или когда звезды переместились в вашем – да и в чьем-то другом гороскопе, в любом! так, что грозят большой бедой. Или когда невиданной силы приливы уже смыли с побережья половину Маренты, и снова грозят нам… Или… или что другое, неизведанное, но от этого не менее пугающее угрожает людям, да и просто ради одного конкретного человека – я пойду на это! Тогда и только тогда я могу составить повторный гороскоп для человека, города или пары, только тогда я могу попробовать отвести беду, «вычитывая» по звездам обходные пути, только тогда я рискну вмешаться в то, что изначально определено каждому из нас звездами! А что касается вас… Гадая непозволительно часто, вы рискуете «прогадать» судьбу! Рискуете потерять все ради простого любопытства!..
Он не мог больше сдерживать себя. Он ДОЛЖЕН был убедить этого лавочника, одного из сотен подобных ему, что, гадая ради скуки или забавы, они обрекают себя порой на страшную участь, что звезды могут и не простить такого бесцеремонного вмешательства в свои планы, что они… они не прощают вообще. Та женщина была права – у звезд нет сердца, и потому они не умеют понять природу человека. А в нем, к сожалению, изначально, как судьба, природой заложено неуемное любопытство.
Лавочник притих, видя, что астролог говорит совершенно серьезно и шутить не расположен.
-Да, да… я понял вас, уважаемый… - пролепетал он наконец. Зеленоватые глаза Крематиса смотрели на него в упор (ох, а в глаза-то он обычно предпочитает не смотреть!!!), прямо в душу смотрели, выворачивая наизнанку, и взгляд этот был так тяжел, что лавочник не выдержал, отвернулся, закрываясь ладонями, и продолжал повторять:
-Я понял… я все понял… только если беда… только…
-Я надеюсь, вы действительно поняли меня, - спокойно проговорил Крематис, отворачиваясь, наконец, к окну. – Уходите. И больше не тревожьте меня пустыми предсказаниями.
Низко склонившись перед молодым астрологом и так и не распрямившись до самой двери, лавочник покинул Башню Звездочета. На языке вертелись злые несправедливые слова, но, едва выйдя за пределы Башни, лавочник почувствовал слабость в коленках и был вынужден прислониться спиной к закрывшейся за ним двери.
-Уфф, не буду больше гадать… - бормотал он. – Кто его знает, может, и не так просто сказал… Может, и правда… Не буду больше гадать. И взгляд этот… Недаром он всегда смотрит в лицо, но не в глаза, ох, недаром!.. Тяжек дар его, потому и тяжел взгляд Того, Кто Знает. Кто сказал-то так про него? Не помню… А ведь он-то, Акула Лягушевич, понапрасну никогда не говорит, все-то у него правда…
Ссориться с астрологом ему враз расхотелось – странный он какой-то… Не наш. Лучше смолчать, мало ли что может случиться… Звезды ведь и вправду благоволят к нему, раз удостаивают беседой. Никому этого не удавалось, даже тому старичку (как же его звали-то?), служившему князю. Никому, а ему – удается. Лавочник вздрогнул, поежился, потерев обеими руками свою побледневшую физиономию и, поднявшись, поспешно заковылял вниз по улице.
Крематис никогда не ошибался и не лгал. И именно это, а вовсе не тяжелый, но в то же время какой-то отрешенный взгляд и отпугнуло любопытного лавочника: он действительно всерьез испугался, впервые задумавшись над словами звездочета.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ