Ты чуешь бег волка в фиолетовой ночи, слышишь пуховую поступь рыси, следишь путь лосося в реке, на чью белую грудь вновь и вновь обрушивается молот водопада.
Так пляши же, шаман, сегодня ты в своем праве!
Красные гиганты деревьев обступят твой костер, прокричит койот, ответит ему женщина, пятьдесят и тридцать лет назад сгинувшая в великих горах. Только ты услышишь звук барабана, которого нет и не было в этом мире.
Пламя, пламя!
Земля рождает дерево, дерево кормит ненасытного алого змея, кольца его плавят воздух, воздух стареет туманом, туман поутру укроет серые угли и изможденную Гиа - плодотворящее чрево, черные чресла в поясе высоких камней.
Мечутся тени, звук осыпается цветом, по нраву ли тебе такое безумие, шаман?
Кэй-ко-а, кричи, шаман, плачь, шаман, сегодня боги благосклонны к тебе, и духи слышат твою песню. Бей, барабан! Пусть взорвет эту ночь рев крови в натянутых венах, рев водопада в крутом пороге, рев пламени, пожирающего твое тело и рождающего заново. Ты младенец, шаман, ноги не верны тебе, и только земля тверда и надежна. Ты юноша, шаман, серая Иль-Хо роняет перо в протянутые руки, благословляя на первый бой. Ты мужчина, шаман, и огонь дарит тебе силу, какой вовек не узнать людям - мощь огненной реки, мощь каменного ветра. Ты старик, шаман, и Иль-Хо на плече - твои новые глаза, когти ее - замена слабым рукам, крылья ее поднимут тебя туда, куда нет хода ни человеку, ни даже духу.
Что ты видишь, шаман?
Синие излучины в огнях костров, песочные плато, рыжие шкуры шакалов? Где та дева, что клялась быть тебе верной, отчего ты ушел на одну летнюю ночь, и эта ночь согнула ей спину и высеребрила тугие косы?
Где ты был, шаман?
Гори, ночь, выжигай дотла, безумствуй, пока луна льет в костер желтый яд. Ты в кольце красных теней, шаман. Смолкнет звон чуткой стрелы, расколется добрый топор, станут сухой пылью великие озера... Забудь о них, шаман.
Сегодня ты танцуешь для пернатого бога, и бог смеется, принимая твою жертву.