Квартира. Из комнаты доносится разговор. Голоса двух мужчин.
ПЕРВЫЙ ГОЛОС – Что ты меня все время учишь – это моя жизнь, и я ее проведу как хочу.
ВТОРОЙ ГОЛОС – Я тебя не учу, очень мне нужно тебя учить, а только безобразить не дам.
ПЕРВЫЙ ГОЛОС - Да я стопарик только, мне очень надо, тебе то что?
ВТОРОЙ ГОЛОС - Мне то, как раз есть что – ты опять напьешься, так как стопариком ты ни разу не ограничивался, а голова болеть будет у меня.
В комнате сидят два человека, сросшиеся друг с другом. Первого говорившего зовут – Савва, второго говорившего зовут – Илья.
САВВА – Ладно, хрен с ним со стопариком – не ной. У меня к тебе дело есть, вот ты же все-таки брат мне?
ИЛЬЯ – Ну брат, уж точно не сестра.
САВВА – А ты меня любишь, как брата?
ИЛЬЯ – Так, что нужно?
САВВА – Вот ты, какой, сам все морали читаешь, а как я, можно сказать, созрел для разговора по душам, ты во мне корысть сразу высматриваешь, а я ведь о братской любви поговорить хотел, о жертвенной любви. А ты, молитвенник наш, на деле фарисей оказался.
ИЛЬЯ – Почему, фарисей? просто я от тебя никогда таких разговоров не слышал, ты от них всегда отмахивался, а если и заводил, то всегда все к выпивке сводилось.
САВВА – Вот видишь, ты меня уже осудил, по твоему я грешник и нет мне прощения, и не могу я измениться, ногтя твоего святого не стою.
ИЛЬЯ – Ладно, ладно я совсем такого не говорил и тебя, разгильдяя, люблю, так что говори свое дело. Только, если опять насчет выпивки, вот тебе мое твердое – нет.
САВВА – Вот не знаю, как тебя попросить, но не мог бы ты сегодня принять снотворное.
ИЛЬЯ – Чего это ради? А, я понял – это, чтобы ты напился, а я тебе не мешал.
САВВА – Да нет, вот опять ты меня подозреваешь, тут речь идет о чести женщины. Вот ради чести женщины, ты можешь пожертвовать своими принципами и принять снотворное? или слабо?
ИЛИЯ – Ты чего там задумал? Ну-ка, рассказывай все как есть, а там разберемся.
САВВА – Все как есть, не скажу, это вот тебе испытание такое, вот коли любишь брата так верь ему и жертвуй собой.
ИЛЬЯ – Да я пожертвую, не волнуйся, только если дело богоугодное; и потом, мне наша мама, если ты помнишь, завещала, заботится о тебе и смотреть, чтобы ты куда не вляпался. Так, что пока все не узнаю, делать по твоему не буду.
САВВА – Уговорил, скажу все как есть – ты сразу на дыбы только не вставай, а сначала вспомни. Что все мы люди и всем нам надо.
ИЛЬЯ – Да говори уже, не тяни.
САВВА – В общем, ты только не смейся – я влюбился.
ИЛЬЯ – Так, в кого же это, позволь узнать?
САВВА – В женщину.
ИЛЬЯ – Это хорошо, что в женщину, а в какую женщину? Имя у нее есть?
САВВА – Да, ее зовут Луиза.
ИЛЬЯ – Чего-то, имя какое-то не наше?
САВВА – Вот я так и знал, ты уже начал цепляться.
ИЛЬЯ – Я не цепляюсь, просто интересуюсь. Я вот одного пока понять не могу, зачем тебе, чтобы я снотворное принял?
САВВА – Просто, она сегодня должна ко мне придти.
ИЛЬЯ – Так, сегодня прям вечер чудес – она, что тебя знает, вы что знакомы?
САВВА – Ну, не знает, но очень хочет узнать, познакомиться и полюбить.
ИЛЬЯ – Что- то ты темнишь, где вы с ней могли познакомиться?
САВВА – Где, где - в интернете, помнишь, ты давеча носки мне вязал, да и заснул, тут я страничку переключаю и там она, моя богиня, я осмелился, и письмо ей написал. И так возникло между нами светлое чувство – искорка, которая потухнет, если ты не примешь снотворное. И отговорок у тебя быть не может, потому что жертва ради любви - самая богоугодная жертва, так что это проверка твоя, что для тебя важнее – Бог - или твои принципы, – твоя самость.
ИЛЬЯ – Да, надо заканчивать ходить в воскресную школу, а то ты вон как изворачиваться насобачился.
САВВА – Ты, не надо мне тут на отвлеченные темы, ты прямо говори - способен, ради брата на подвиг или нет? Можешь ради меня такую малость сделать? – говори.
ИЛЬЯ – Просто, это как- то неожиданно все, а фотография у тебя ее есть? Ты же сказал, что ее увидел, значит, должна быть фотография.
САВВА – Ну, фотография есть, но я не хотел бы ее показывать. Ты меня начнешь отговаривать.
ИЛЬЯ – Почему ты так решил? Я просто посмотрю, я могу даже не говорить тебе своего мнения.
САВВА - Ну, нет, не могу я тебе ее показать – это очень личное.
ИЛЬЯ – Да, почему, объясни мне?
САВВА – Ну, она там не совсем одета.
ИЛЬЯ – Так, теперь все понятно. Совсем сдурел, ты, что? проститутку пригласил?
САВВА – А, что? имею право, я уже взрослый и ты мне не указ, я, вообще, тебя не обязан спрашивать.
ИЛЬЯ – Значит так, нет и все, и даже не спорь – такого разврата не допущу.
САВВА – Ладно, давай ты только разок потерпишь, а потом - ни- ни, я тогда тебе, что хочешь сделаю. Хочешь, пить брошу?
ИЛЬЯ – Ни разок, ни пол разка, я, дурак, думал, что нормальная женщина придет, а ты тут такую мерзость задумал, и как только ты мог подумать такое?
САВВА – Нет, а что, Божья любовь на проституток не распространяется, может и Мария Египетская была не святая?
ИЛЬЯ – Ты свою похоть не оправдывай, ты снотворное меня выпить уговариваешь уж точно не для того, чтобы богословствовать.
Раздается звонок в дверь. Оба брата испуганно замирают.
САВВА (умоляет) – Это она, Илюшенька, ну, пожалуйста!
ИЛЬЯ – И даже не проси.
Снова звонок.
САВВА – Илья, если ты ее не пустишь, то я….
ИЛЬЯ – Что, ты?
САВВА – Я тогда в церковь с тобой не пойду, а что, имею право, где это видано, чтобы атеист по церквям шлялся, как ты ко мне, так и я к тебе.
ИЛЬЯ - Все равно не пущу, лучше одумайся, что творишь?
Снова звонок. На этот раз длинный.
САВВА – Не пустишь, а я тогда не только в церковь ходить не буду, а еще и мусульманство приму: каждый день намаз совершать буду, еще и джихад тебе объявлю. Последний раз говорю – пусти, по- хорошему…
ИЛЬЯ – Что хочешь делай - не пущу.
САВВА – Тогда, получай! (бьет Илью) Все равно открою.
Два брата начинают драться. Савва тянется к выходу. Илья держится за проем комнаты и не пускает его. Все это происходит под длинный звонок и стук в дверь. Потом раздаются удаляющиеся цокающие шаги.
САВВА – Я тебя ненавижу, если нас в ближайшее время не разделят, либо тебя убью, либо на себя руки наложу, но с тобой жить не буду.
Илья опускает голову.
Ночь, кровать. Братья лежат на постели. Одна половина кровати освещена бра, другая темная. Илья читает молитвослов. Савва лежит, неподвижно отвернув голову от него.
ИЛЬЯ – Ладно, давай мириться, прости меня, все-то я тебя поучаю. Слышь, Савва, ты спишь, что ли? Прислушивается, потом привстает и смотрит на брата. Включает свет. Видит, что брат не движется, трясет его, потом хватает трубку и звонит в скорою.
- Скорая?..
Звук сирены скорой помощи.
Братья в больнице, над Саввой капельница, он без сознания. К Илье подходит врач.
ВРАЧ – Я хочу серьезно поговорить с вами. У нас мало времени.
ИЛЬЯ– Что такое, доктор, он будет жить?
ВРАЧ – Слишком большая доза, поэтому спасти можно только одного, его шансы, как ни странно, больше ваших, но, учитывая, что он хотел покончить жизнь самоубийством, мы решили пытаться спасти вас.
ИЛЬЯ – Нет, доктор, не вздумайте – это он из-за меня, это я его довел, а я без него жить, все равно не буду. Не надо, я даже, если получится - руки на себя наложу.
ВРАЧ – Ну, что же, это ваш выбор, тогда не будем терять времени - у нас его мало. Может, все же передумаете?
ИЛЬЯ – Нет. Это мое последнее слово.
ВРАЧ – Тогда, подпишите.
Савва открывает глаза. Над ним склоняются врачи.
САВВА – Где я?
ВРАЧ – Вы в больнице, вам сделана операция по разделению.
Савва поворачивает голову вправо и видит, что брата рядом нет. По его глазам текут слезы.
ВРАЧ – Мы должны сообщить вам…
САВВА – Не надо, я знаю. Савва поворачивает голову влево и смотрит в окно. За окном идет дождь.