Критика

Елена Рулёва
В дверь позвонили. Валентин Михайлович отложил газету, снял очки, сунул ноги в старые тапочки и подошел к двери. Посмотрел в глазок – пришла соседка. Валентин Михайлович открыл дверь.

- Здравствуйте, Валентин Михайлович. Простите, что так нагрянула. Я к вам по делу!

- Здравствуйте, Маргарита Павловна. Раз по делу, то милости просим! Проходите, садитесь, пожалуйста. Лучше на диван, на кресле плохо – от окна дует.

- Спасибо. Валентин Михайлович, я вам не помешала? У вас, поди, дела, а тут я пришла…

- Да что вы, Маргарита Павловна! Ну, какие могут быть дела у одинокого старика? Сижу, газетку читаю.  Вы говорили, что у вас есть дело ко мне.

- Скажите тоже – старик! Какой же вы старик, Валентин Михайлович? Подтянутый, непьющий, и к тому же вдовец!  Я что пришла-то…. Даже не знаю как вам и сказать.

- Ну, уж вы меня захвалили! Позвольте мне сказать, что и вы тоже очень ничего еще. Говорите что за дело, помогу, чем смогу. Я смотрю, вы принесли что-то.

Маргарита Павловна  вытащила из пакета футляр с очками. Раскрыла. Вытащила очки и протерла стекла о край кофты.  Надела. Достала из пакета несколько листочков исписанных крупным округлым почерком.

 - Вы человек интеллигентный, много в жизни повидали, опытный. Да и на лестнице, если что, мимо не пройдете, всегда поздороваетесь. Анне Гавриловне из пятой квартиры на днях даже сумку помогли донести.  Она мне рассказывала. 

- Ну, так как же не помочь старушке, любой помог бы.

-  Не скажите, Валентин Михайлович, не скажите. Молодежь нынче, какая? Проскочат мимо, буркнут что-то под нос, чуть с ног не сбивают!

- Маргарита Павловна, так что за дело то?

- Я что подумала, сейчас время то какое.

- Какое время?

- Так пишут же все! Куда ни глянь, то поэт, то писатель. И образования литературного нет, а все туда же. Я вот подумала, поди и я смогу. Как вы думаете, Валентин Михайлович?

- Ну что я скажу…. Попробуйте, Маргарита Павловна, отчего же не попробовать, раз все пишут.

- Так вот я и попробовала.  Одна беда – показать некому. Дети разъехались, да и некогда им читать мою писанину. Дай, думаю, покажу Валентину Михайловичу, он человек  интеллигентный, знающий, да и одинокий. Вот возьмите, - она протянула ему листочки, - прочитайте.

- Маргарита Павловна, да какой же из меня критик! Я конечно человек начитанный и новости смотрю, газеты всегда свежие покупаю.  Но, чужие романы оценивать…  Я, право, не знаю.

- Валентин Михайлович, да вы прочитайте. Не надо мне критики, вы просто скажите, плохо это или вы просто ничего не поняли. Вон ведь сразу же догадались, что это про любовь.
 
-  Разве я догадался?

- Сами сказали – роман!

- Ах, вы про это.… Ну ладно, давайте ваши листочки.

Валентин Михайлович надел очки и погрузился в чтение.  Маргарита Павловна сидела, замерев, сложив руки на коленях, как школьница.

Прошло пять минут.

- Ну как, Валентин Михайлович?

- Да я же читаю еще, Маргарита Павловна!

- Так вы все молчите и молчите.  Я думаю, может, не нравится, раз молчите.

- Я думал, все прочитать сначала, составить мнение, так сказать. Тут вроде не много.
 
- Так это только начало. Я думала, дай покажу сначала, а потом дописывать буду.

- Так, что же Маргарита Павловна, если мне не понравится, так вы и писать дальше не будете?

- Отчего же, не буду! Буду конечно! Только я тогда, к Анне Гавриловне пойду. Жалко не писать дальше, раз уж написала столько, бумагу потратила.  Да и вы, хоть и интеллигентный мужчина, а все же о любви и чувствах, мало понятия имеете. Вы уж не обижайтесь на меня.

- Как это не имею! Еще как имею! – сказал Валентин Михайлович. – Я вам, вот что скажу…. Смотрите, вы тут пишите: «Леонид посмотрел на нее верными глазами и сказал: «Маша, я люблю тебя!».  Маша поняла, что Леонид любит ее по-настоящему и обнажила плечи». Что-то ветреная она у вас какая-то, чуть что, сразу обнажаться. 

- Она не ветреная! Вы дальше читайте! Это же для завязки, чтобы он ее бросил потом, а она страдать будет.  Вы, что «Просто Марию» не смотрели? Сейчас так надо, по-современному.

- Не смотрел. В наше с вами время, Маргарита Павловна, по-другому было. Сначала страдания, а потом уже «обнажила плечи». Да и то не всегда.
 
- Да вы читайте, читайте дальше.

- А это что? Вот смотрите: «Леонид открыл банку красной икры и сказал: «Будем пить чай!». Маша улыбнулась». Это что такое?

- А что вам не нравится? Икра?

- Мне поведение Леонида не нравится. Что же это получается, Маша плечи обнажает, а он ей чай предлагает пить? Он что слепой у вас? Для чего же тогда, позвольте спросить, он ей в любви признавался? 

- А, по-вашему, он на нее кидаться должен?

- Не кидаться, но отреагировать! Нет, я такое читать не могу, - Валентин Михайлович отложил рукопись. – Перепишите, это плохо у вас получилось.

 - Не буду, я ничего переписывать! У вас взгляды дикие, а я переписывать должна!
- У меня взгляды дикие? А как же «интеллигентный, знающий»?  Я вам как мужчина говорю, плохо у вас здесь написано. Чушь какая-то.

- Знаете, что? Я сейчас уйду! Вы совсем не такой, каким притворяетесь! Анне Гавриловне так и скажу.

Маргарита Павловна замолчала и отвернулась от Валентина Михайловича. 
Прошло пять минут.

- Знаете что, Маргарита Павловна, а давайте пить чай! Не будем ссориться.

- Давайте.

Они прошли на кухню. Валентин Михайлович включил электрический чайник.  Достал вазочку с «барбарисками». Пошарил на полках. Ничего не нашел.

- Где же у меня была…. Что-то не вижу…,  - пробормотал он. – А, вспомнил! Вот возьмите, Маргарита Павловна, ватрушку к чаю. Я как-то сладкое не очень.

Маргарита Павловна взяла ватрушку.

- Вы ее в «Колобке» покупали?

- Что вы! Эту булочную лет пять, как закрыли! 

- Вот я и спрашиваю. Вашей ватрушкой гвозди забивать можно. Сразу видно, что одинокий.
 
- Ну что тут поделаешь.  Вы вот тоже без мужа, да и дети разъехались. Даже роман писать стали.

- Который вы отругали.

- Да не ругал я! Просто не совсем понимаю душевную организацию ваших героев. Я же простой человек, не литератор. Я вас предупреждал.

- Валентин Михайлович, а где вы новый год встречать будете? – вдруг спросила Маргарита Павловна, поставив чашку на стол.

- Здесь буду, дома. Телевизор посмотрю и спать лягу.

- Я тоже одна буду. Я что подумала, может, вместе встретим? Все веселее будет. Вы что больше любите курицу с картошкой на горячее или манты?
 
- Да я все люблю, Маргарита Павловна!

- Тогда договорились. Ну ладно, спасибо за чай. Пойду я. И так много времени у вас отняла.  Завтра пойдем за продуктами вместе, хорошо? Я список напишу.
 
- А как же роман, Маргарита Павловна? Я же не дочитал.

- Да и шут с ним с романом, Валентин Михайлович! Новый год на носу!