Чертовщина - 23

               


 ЗАКОН  ПРИРОДЫ.


 ...  Вихров  Юра  приблизился к ней на столько близко, что его рука коснулась её плеча. Он не понял, почему она  была без всего. Его тянуло к ней  с огромной силой. Он желал её.  Вот его рука ласкает её нижнее бельё, и нежное тело.
Устремилась туда. Там прохладно и тепло одновременно. Он был готов слиться с ней в одно целое, и подарить ей всего себя. Но, она дразнила его, каждый раз ускользала, и ему приходилось, опять тянуться к ней, желать её. Он слышал
чей-то голос. Голос шептал и таял. Она была рядом, она сама тянула к нему руки, но рядом появлялась другая в лёгком пеньюаре, и тоже очень привлекательная. Они одинаковые, длинные волосы волнами спускались с плеч, а их нежные руки ласкали его. Юрий подался в сторону новой феи, она вдруг исчезла, и всплыла  из ничего с противоположной стороны, стала летать, касаясь своей полупрозрачной тёмно-фиолетовой, с яркими звёздами, накидкой-плащом. Плащ слегка прикрывал её  плечи и грудь. Вдруг руки первой «бубновой» феи обняли его за талию, внезапно сунули ему между ног жгучую крапиву. Фея в большой красивой маске улыбнулась ему чёрными чарующими очами, и вновь выскользнула из его объятий. Внезапно откуда-то появился нечёсаный средневековый художник с палитрой в руке. Во второй руке, вместо кисти – рапира.  Внешним видом, особенно усами, художник  напоминал дядю Ваню. Художник соединил их, стал наносить мазки на холст рапирой. Он отошёл на три шага, наклонил голову на бок, сильно щуря левый глаз, так, что чёрные брови  так и заходили на его лице, щёлкнул пальцами, снова подошёл к ним. Художник взял его за руку, и положил её к ней на ногу, значительно выше колена. Снова отошёл на расстояние, скрылся за китайской ширмой. Ощутив бархат ножки, юноша воспылал, он находился в высшей степени готовности сотворить чудо. Он коснулся её второй рукой. Внутри он весь горел. До долгожданного чуда оставались мгновения. Он уже представлял, как это произойдёт.  Но! Что случилось? Её рука опередила его ожидания и ...

  Юноша вздрогнул, и проснулся. Он открыл глаза. Юрий сразу всё вспомнил. Рядом с ним спал его тёзка.  Фа-Фа, как  всегда улыбался во сне. Вихров вспомнил, как  Фасолинн рассказывал ему кино, а он уснул. Что снилось, помнил смутно. Что-то очень хорошее, сладкое. Первое, что пришло в голову – это  сожаление, что проснулся. Порхающие феи, и ещё что-то. 

Он погладил спящего Юрку по плечу, и от этого прикосновения вдруг вспомнил весь свой сон в деталях. Ему стало всё понятно. Неужели это был, только сон? Он откинул одеяло, посмотрел на Фасолинн. Как этот шкет похож на девчонку. Как он делал из себя девочку несколько дней назад? Было так же темно, и воображение добавляло всё, что он себе желал.
Фасолин зашевелился, но не проснулся.  Вихрову показалось, что под ним  сыро.  Он провёл рукой.               
«Не может  быть. Неужели опять?»   

 Вожатый осторожно растолкал друга.  Юрка проснулся, ничего не понимая, смотрел на Вихрова.   
– Это я у него увёл ключи, а он в окно.         
– Какие ключи?  Ступай к себе.   
 
Фасолин сел, и  смотрел на тёзку.   
– Это что? – спросил он у Вихрова, - не переживай, это у тебя по закону природы. Вот, так-то.
– Я и сам уже догадался. Извини. Я сейчас сон видел, с дуру подумал, ты опять фокусы показываешь, даже во сне. А какой сон отличный, лучше твоего кино.    
   
– Счастливчик, я ещё до таких снов не дорос. Я во сне ещё, только пробую целоваться.    
- Кончай трепаться, давай по закону природы спать. Иди к себе, фокусник.    
– Сам, ты фокусник.
В темноте мелькнула спина  Фасолина. Тишина. Все спят.

ДВА  ЖИВОТА.

- Юра, Юрочка!  Просыпайся, скоро подъём. Доброе утро, фокусник! Горн на тумбочке.   
– А! Это вы?!  Доброе утро, Анна Сергеевна.   
Фасолин  протёр  глаза. - Сколько  время? Я спать хочу.   
- Пять минут на раскачку.      
– Да, вы что?  Анна Сергеевна? Целых пять минут. Юрка повалился на подушку.
 
– Золотце, раскачивайся.    
– Ну, ещё пол часика, самых маленьких.   
– Хорошо, три минутки. Беги к своему ведру. Я к девочкам  пошла. Не проспи, соня.
Через две минуты Юрка сел. Потянулся. Обратил внимание на свой живот. От красноты не осталось и следа.
 
 «Ну, Вихров, ну, обормот, спит как примадонна. Сейчас я тебе всё припомню, по всем законам природы. Устрою, персональную побудку  любимому вожатому. Можешь не отворачиваться»

 Над кроватью у вожатого раздались несколько аккордов подъёма. Вихров схватил полотенце, и хотел шлёпнуть горниста, как того и след простыл. Юрка, уже выскочил из спальни, и на крыльцо.

 Бодрые звуки горна возвестили о начале нового дня. Мальчики побежали на отрядную линейку, на зарядку. Вихров закрылся в комнате у Олега; они там что-то обсуждали. Фа-Фа постучал к вожатым, с полным ртом, он уже ел пирожок.
- На зарядку, по порядку. Вас это не касается? - прошамкал Юрка.   
– Тише, обжора.      

Юрий сидел на кровати Олега.  Столицын продолжал лежать.   
– Что случилось? – прожевав, спросил Фасолин.   
– У меня  живот болит, - с грустными глазами, глядя, в потолок, ответил первый вожатый, по имени Олег.   
– После вчерашнего? – спросил Вихрик.   
– Не знаю. Чем-то объелся.    
– Ничего страшного, лишний разок в сортир сбегаешь, и все дела. 
- Я там, и так полночи просидел.   
– А сейчас чего?         
- Внутри все крутится, всё булькает. Слышите? Это у меня там.    
– Чего ел, вспоминай?   Фа-Фа посмотрел на тёзку, потом на Олега.   
– Легче вспомнить, чего я не ел.
 
- Красный крест позвать?  - предложил Юрий, - кстати, вон врачиха идёт.   
– Не, не надо. Пройдёт. Пол час до завтрака, я поправлюсь. Нас вчера с телевизора прогнали, как малышей, мы же вожатые.
– Тебе-то и хорошо, еле до параши, поди добежал, а то конфуз, прямо в клубе при всём народе.   
- А что не говори, кино классное, впечатляет. Фа-Фа, тебе такое кино смотреть рано. 

Вихров побежал проводить зарядку. Фасолин остался с Олегом.   
– Олег, я такое видел, по телику в жизни не покажут.      
– Во сне? – не открывая глаз, спросил вожатый.   
– Наяву, честное слово.   
– И что?   
- Честное слово, клянусь. У Вихрика трусы сырые.   
– До ведра не добежал?
– Не,- засмеялся Фа-Фа,- у него, после вчерашнего кино, ночью жиклёр сработал.   
– Не мудрено. 

– Я кроме  шуток.
– Вы спали вместе, остолоп?   
- Да. 
– Всё понятно.   
– Попрошу без намёков.
– Откуда,  ты такой взялся? 
- Я не знаю. Я спал, и он спал, уверяю тебя. Он в тот раз изгадил мне все трусы, а сегодня просыпаюсь – пожалуйста.   
– Тоже попрошу без намеков. Я в тот раз за него твои трусы стирал. С меня хватит. Я всё помню. С него трёха ещё за ту стирку. Пусть сам стирается, раз такой  впечатлительный. 
 
– Олег, он меня во сне обнимал.   
– Ну, и что? Не плачь, не маленький. Должен понимать. Мне бы твои проблемы.  У меня  живот болит. Ему предъявляй свои претензии. Не представляю, как я на линейке стоять по стойке смирно?  Мне ещё и рапортовать.   
– Пусть Вихров рапортует, он тоже вожатый.    
– Ты, этот чушке, сначала, расчёску найди.  Иди, проблематик.  Я полежу, к линейке встану.