Диалог

- Она мне сказала, что я плохо убираюсь! Постеснялась бы…я на двух работах работаю, прихожу за полночь, у меня сердце хватает уже каждую неделю- смешно сказать, иногда в автобусе еду, и по пятнадцать раз проверяю взяла ли я корвалол…вдруг прям там прихватит?..терплю ее только из-за внука…так бы выгнала давно..Но нельзя ребенка без мамы оставлять…А что Саша? Я ему пожаловалась, говорю: «Твоя жена мать совсем загоняла», а он все отмахивается, типа все близко к сердцу принимаю..Ну а как не принимать? В общем не любят они меня, не ценят совсем…Я ведь все для них…Эх, я тебе жалуюсь все…Одна ты меня понимаешь…А знаешь что Вадька-то недавно учудил? У него же дача за городом была, так он весной поехал, Людке сказал, что пора уже огурцы открывать…или что там сейчас открывают? В общем, напился и весь участок сжег вместе с домом. Хорошо, что хоть сам жив остался. Не, он мужик-то хороший. Недавно мне конфеты приносил, с восьмым марта поздравил. Пьет, конечно, по-страшному, но это-то все из-за Люды. Она не мудрая совсем, пилит и пилит его целыми днями, я как спать ложусь, все слышу через стену, как она орет на него…Ой, засиделась я с тобой тут! Скоро автобус последний отойдет. Неделке через две приеду, поболтаем…До свидания, доченька.- Евгения Васильевна встала с холодной скамейке, поцеловала мраморный памятник и вышла из ограды. Пошла вперед, не оглядываясь. Вороны каркали, солнце начинало садиться, а она думала, что может и правильно  сделала, что ничего не рассказала дочери про то, что Костя женился на какой-то двадцатилетней вертихвостке с его работы. Может и правильно.