Чертовщина - 26

Орлов Игорь Борисович
                СЕКРЕТНЫЕ  ДЕЛА.


 В тихий час Фасолин  сидел у Олега в комнатке, и играл с ним в шахматы.  Вихров  свалил за территорию вместе с новой пионервожатой. Она всего на два года старше его.  Юрка  ждал Французова, а его всё не было. Прошёл час.   
«Ну,  парень, ничего не умеет делать быстро.  Я всё за пять минут успеваю. Учить всё надо».
Наконец  на веранду поднялся Французов.    
- Олежек, я сдаюсь. Поздравляю тебя. Сходи в палату, наведи им там шороху, совсем разбаловались, когда меня нет. Мне надо с Мишкой без свидетелей, и не подслушивай. Потом сходи к баньке, посмотри, как девочки бельё стирают, заодно присмотри  за адвокатиком из комиссии, у него визитка из жёлтой кожи.    Олег ничего не сказал,  вышел на веранду...
- Ну, что герой? Как успехи?   
- Точно, большая тайна в маленькой коробочке. Фотик в клубе за второй дверью, где запасной выход. Там три огнетушителя. Один пустой, средний, Под ним фотик.  И плёнка там ещё.  Я её не понимал?  Она  всё тихарила, и не говорила.   
– В итоге-то сказала?   - Сказала!     - За так?   
- Как бы ни так. Я ей кой чего пообещал. 
– Серьёзно? Небось, свидание?         
- Точно, она, вдобавок, с меня потребовала тайну, за свою.  – Ты, ей про Дёму сказал?   
- Для неё это не тайна. 
– Что ты, ей сказал? Какую тайну? 
- Я сказал, что ты «сатана». 
- ... твою мать, тебя за язык тянут? - выругался  Фа-Фа.   
– Юр, это же липовая тайна.   
– Ума у тебя нет. Заставь дурака богу молиться.   
– Чего, ты так испугался?    
- Она сатанистов не терпит.   
– Почему нас? Ты один.    
- Мишка, ты соображаешь, что говоришь? Она твой юмор не поймёт. Из меня кого, ты сделал? Сам, ты кто?         
Юрка взялся за виски. Похлопал глазами. 
- Ладно, извини. Погорячился. Ты, тоже думай, что говоришь. Можешь дать мне щелбан. Хорошо, что под кроватью Олеговы запасные кеды, а не ты. Не обижайся. Теперь беги на другое задание. Мишка, запомни – мы друзья.      
Французов вышел на крыльцо, побежал выполнять задание. Вслед за ним, но через минуту вышел  Фа-Фа.  У него было другое задание.
  В лагере тихо, у синего домика никого. Не заметно, взяв ключи из тайника, Фа-Фа обошёл  на всякий случай административный  корпус. Внутри тихо.
«Днём сигнализацию не включают, но надо проверить. Не хватало мне ещё сирены на полчаса, во время тихого часа».
  Юный разведчик проскользнул в канцелярию.  Вставил ключ в замочную скважину двери кабинета начальника. Сейф, конечно  закрыт. От сейфа ключей нет. В столе, тумбочке фотоаппарата нет. Открыл шкаф. Ему, как всегда везёт. На стенке шкафа, на крючке его фотик. Юра надел ремешок на шею, а аппарат спрятал под футболку. Всё сделал, как было.  Закрыл кабинет и  вышел, ни кем не замеченный.  Ключи положил в тайник. Вернулся в каморку вожатого. На всю операцию у него не ушло и семи минут. Через три минуты прибежал  радостный Французик, и протянул коробочку с фотоплёнкой.
Юра взял  плёнку, и стукнул себя по лбу.
– Никогда не прощу себе этого, чтобы идти на  твоём «поводу», никогда в жизни. Беги, срочно  назад, и неси ту плёнку, которую вставил, в темпе, не засвети, и быстрее, мало времени, и ещё раз побежишь, и всё из-за тебя.
Мишка снова побежал в клуб. Юрка спрятал, принесённую коробочку с плёнкой на шкафу.
«Не хватало ещё перепутать, с этим Мишкой».         
Как ни странно, Мишка прибежал  быстро.    
-  Ныряй под одеяло, заряжай в фотик.       – Готово, - через минуту сказал Миша, вылезая из-под одеяла – что дальше?   
- Знаешь, что дальше. Ставь выдержку, диафрагму. Не напутай. Диафрагму  четвёрочку,  выдержку ставь на сто двадцать  пять, здесь светло. ...  Так, отмотай  назад три кадра.    – Готово.       
Юрка  состроил смешную рожу, засунув в рот два мизинца, растянул рот к ушам, высунул язык, и вылупил глаза. Миша навёл фокус. Раздался щелчок шторки, ещё щелчок.    
– Молоток, теперь, всё обратно, под одеяло, перемотай, вынь аккуратно плёнку, и дуй в клуб, заряди в тот фотик.
- Зачем бежать, я его с собой принёс, и вынул из тумбочки фотоаппарат.     Мишка показал Юрке язык.    Фа-Фа три раза моргнул.
–  Ты мне языки не показывай, заболеешь. 
–  Чем?
–  Переломом челюсти. Ну, и дурак, остолопина.  Голозадая  макака умнее тебя в миллион раз. На кой чёрт, ты  выни-мал плёнку из этого фотика, когда можно было щёлкнуть  сразу  этим  аппаратом, а не этим? Балбес!      
- Сам,  балбес!  Никого тупее тебя, я ещё не видел. Сам идиот, зачем, вообще принёс этот свой  фотик? Я  мог,  просто взять вот этот, и сфотографировать твою дурацкую морду, а ты  не соображаешь ни шиша уже, гонял меня  десять раз туда-сюда и обратно. Кретин, полуобрезанный итальяшка.   
– Опять! Всё! Мы оба дураки.  Квиты. Я русский.       
– У тебя мозги от ума плавятся, всю операцию хочешь завалить?   
- Всё!!! Да, успокойся, Мишка. Беги, положи на место.   
– Да, щас! Разбежался,  его ещё зарядить надо.         
Мальчишки засмеялись.
– Беру свои слова  назад, на счёт итальяшки.   
– Да, я против  итальяшки ничего против и не имел.            
– Хитрый, какой! Голож...пая макака всё равно глупее получается. 
– Я имел в виду, что кретины бывают  умнее макак. Я же не говорил, что ты  француз.   
– Согласен быть балбесом, потому, что и ты балбес.     – Мишка, довольно, хватит.   
– Мы друзья?  - Как два  кретина – дурака.
Мальчишки стукнули друг друга по рукам.   Выполнив всю операцию до конца, они легли на пятнадцать минут на тихий час.
 Ровно  в 17-00 Фа-Фа вышел на крыльцо, возвестил всем, что тихий час кончился. Вожатых не было. Французов проследил, чтобы все заправили постели, и умылись.      
Фасолин, минуя умывальник, побежал к бане, к Олегу. Олег, как прачка, таскал вёдра с водой, помогал девочкам стирать пододеяльники и простыни. Девочки бегали  вокруг молодого вожатого, заглядывали ему в глаза, хихикали.
Юра свистнул Олега.      
– Как дела, наблюдатель?       
- Вся комиссия в бане, наверно, парятся. Твой адвокат выходил, и опять  пошёл париться.      
Фа-Фа  и  Олег отошли за поленницу дров. Они увидели, к одному из окон  бани прильнула Танька. У неё в руке был фотоаппарат, который полчаса назад был у него и у Мишки.
 - Еле успели, и всё из-за этой мартышки.   
– Из-за Таньки? – Из-за Мишки-мартышки. 
 Открылась дверь бани, вышел адвокат, и никого не стесняясь, взял у Тани фотоаппарат. Танька убежала.   Адвокат огляделся, и положил фотоаппарат к себе  в пакет.               
– Всё,  можно идти. Теперь дело за мной.  Всё сошлось,   только наполовину.  Терпение, Ватсон, терпение. Надо поиграть на скрипке.  Ждём-с отбоя.