Лее Артман
Тебе хотелось, чтобы я написал для тебя…
- ЧИТАЙ
А… гобелен тебя дожидается!
И жить тебе еще долго и счастливо.
1970 год.
Мы не бежим отсюда.
Мы эвакуируемся для выполнения другой работы в другом месте.
Мы покидаем аэродром города Шевченко.
Раньше это был Актау-20 и питьевую воду сюда доставляли в танкерах.
Как площадка она значится "Меловое".
Здесь есть такой мыс Меловой.
Город уже закрыт на карантин по причине холеры на территории страны.
Экипаж к взлёту готов.
Мать моя остаётся здесь.
Полуостров сокровищ..
Атомный опреснитель на 250 000 жителей.
Карьер с добычей урановой руды.
"Костные брекчии - рыбные слои...."
Нефть появилась потом.......
Всё это впечатляет серьёзностью.
Пассажиры в салоне спокойны - не такое изобилие пережили.
Я знаю, что в городе холеры нет.
Есть пять человек с дизентерией.
Санитария на высочайшем уровне.
Но на территории с действием районного коэффициента < > есть признаки нетипичного для этих мест заболевания.
Мне достаточно того, что я это знаю.
И неважно, каким путём узнал.
Говорят, что доктора, который обнаружил тех людей в юрте, наградили.
........................................
........................................
Поехали.....
Уже на взлёте мы получаем информацию, что аэродром закрыт.
Нам все равно.
Мы разгон начали и тормозить некуда.
Стойка шасси подрагивает .
Отрыв.
........................................
Аэродром Быково. Это старый заслуженный аэродром, откуда совершались
полеты в Арктику. Здесь все знакомо. Пока каждый вытаскивает свой ба-гаж, мы элегантно эвакуируемся. Нет желания попасть в обсервацию на 45 суток в Подмосковье. Вон уже автобус подгоняют. Ну а мы - огородами и на электричку! "Граждане, среди вас находятся холерные вибрионы". Это объявление диктора на вокзале столицы. Бывает же такое! Но мы не вибрионы. Нам удается оторваться и мы уже в поезде.
При выходе на Московском вокзале он потерялся на 10 лет.
........................................
Мы встретились на Невском. Я не сразу его признал. Это он меня окликнул. А я стою, понимаю, что лицо знакомое и вспомнить не могу.
- Я тогда все таки оторвался. Но потом фурор в лаборатории на Ваське произвел... После трех стаканов английской соли.... Потому что первых двух не хватило.
- Мне не удалось. Я явился на работу. Была тёплая встреча. Потом все куда-то подевались и явились санитары. Пожалуйте на обсервацию!
Мы смеёмся.
........................................
Молчим.
- Со мной что-то то происходит. Не могу проглотить. Пиво пью, а суп съесть
не могу......
В ближайшей рюмочной мы пьём пиво.
Внешних признаков ещё нет никаких. Но мы оба понимаем, что у него рак.
- Тебе предложат операцию. Ты не отказывайся. Так надо.....
- Я знаю. Это облегчает уход. В другой мир. И... я решил принять крещение.
Товарищ мой должен был играть в фильме "Красная палатка" роль командора.
Все это не состоялось, потому что он был не выездной. Но я помню эти пробные кадры.
Хороший фильм - так мне тогда казалось. Лживый - так я теперь уверен.
Самойлович был расстрелян в 39-м, радиолюбитель Шмидт - в 43-м в Ташкенте.
Нобиле был оправдан по суду в 48-м.
........................................
- "Знаешь, тогда мы присели на пригорок, а он оказался горячий".
Я не могу в это поверить. Я учусь на третьем курсе Горного института по специальности 62 - поиски и разведка месторождений 92 элемента. Сколь-ко же нужно напихать туда ядерных отходов, чтобы разогреть целую гору! Но это говорит моя мать, и я помню о катастрофе 57 года. Я встречал её бывших сотрудников раньше. Тогда их можно было узнать также, как нас сейчас - издалека и со спины. Обмениваясь внешне совершенно не значи-мыми репликами, они понимали друг друга без слов. Потом и я научился такой манере. Я понимаю, как развилась ситуация, когда бетонная крышка весом 2000 тонн приподнялась и из-под нее, как из кипящей кастрюли вы-бросило облако в пол-Чернобыля. Потом там соорудят специальный иссле-довательский центр. Будут изучать людей на протяжении многих лет. И не выпускать. Все эти знания во время Чернобыльской аварии использовать-ся не будут.
А потом было вот что:
........................................
........................................
- Гпавное - чтоб у тебя была возможность откатить назад, вернуться.
Я киваю.
Я не говорю ему, что мой разгон уже начат и тормозить некуда.
Я уезжаю.
Он умирает.
Я прощаюсь с ним пока он живой.
Мы пьём ФАНАГОРИЙСКИЙ бальзам.
Ему кажется, что он чувствует его вкус.
Он рассматривает мой подарок. Два гобелена уже заняли свое место на стене…
Я больше его не увижу никогда.
........................................
Мое место в створке с неприкосновенным запасом. Забили салон так, что заползти некуда. При аварийной ситуации вертолет "ставят на горку", створки открываются и груз вываливается. К примеру - если бочка с бензи-ном загорелась. Так пугает нас экипаж, чтобы не курили. Мы делаем вид, что верим. Я при этом останусь привязанным в своей створке и не выпаду. Если бы такое произошло - обо мне скажут, что СТАРЫЙ ПОЛЯРНИК энал свое место. Выходя в точку посадки, экипаж заранее знает, что придется взлетать с перегрузом. Разгоняемся вдоль реки. По ходу горючее вырабо-тается и станет не столь тяжело. Точка на экране компьютера начала дви-гаться по карте.
Я слышу ритуальный крик "Жизнь удалась!" В щели между створками вижу фрагменты местности.
Кто успел по какой-то причине поссориться - еще успеет помириться. Та-кое домой не везут. Я знаю, что ждет меня там. И мне кажется, что сейчас у меня те же симптомы. Хочется лечь лицом вниз. Но здесь не палатка. И слюна не отходит. Хорошо, что сейчас меня не видит никто.