Уха закипала в походном котелке. Потрескивал костер. Мы сидели с отцом на берегу Сылвы и любовались огромной луной, восходящей над лесом. Была теплая, июньская ночь. Лес и река погрузились в первобытную тишину, в которой даже костер казался чем-то неуместным и суетливым.
Луна уже забралась на самую высокую елку и смотрела на нас, как на единственных зрителей этого представления. Вдруг со стороны реки донесся слабый шорох. Еще через мгновение осока, темневшая вдоль берега, стала менять свой цвет, покрываясь белым налетом. Затем и над рекой поднялась белесая рябь.
Что происходит, стало понятно, когда на нашу одежду начали садиться небольшие бабочки. С каждой секундой их становилось все больше и больше. Фуражка на голове отца вскоре превратилась в белую, мохнатую чалму. Через минуту он весь походил на большого, пушистого цыпленка. Отец смотрел на меня и улыбался. Мой наряд не уступал по экстравагантности. Бабочки были повсюду. Земля и деревья вокруг, словно по мановению волшебной палочки, покрылись «снегом». В воздухе кружила живая метель. Но чудо продолжалось недолго. Вылет бабочек-поденок закончился так же внезапно, как и начался.
Прожив год в реке, личинки поденки в одну из теплых летних ночей выходят на сушу и превращаются в маленьких белых бабочек. Исполнив танец любви, они умирают, одарив случайного зрителя ощущением прикосновения к тайне.
1992год