(Из цикла "Пенитенциарная обитель")
Не знаю как вас, а меня огорчает тот факт, что за последнее время наша Галактика дважды признала себя самой правдивой во Вселенной. Конкурс лжецов в пенитенциарной обители "Невольные анахореты средь Пыльных Камней" немного примиряет нас с остальными галактиками, но без помощи с дикой воли наши усилия почти безвредны.
Мы, апологеты чистой лжи, стали таковыми не из любви к корыстным розыгрышам. Хотя, чего греха таить, возможно не все из нас были столь невинными, как им виделось на сеансах с дежурным психоаналитиком... Однако среди нас встречались и бескорыстные приверженцы лжи. Те, кто своими искалеченными судьбами доказали, что половина правды - хуже вранья.
Неудивительно, что в рассказах наших лучших врунов частенько присутствовал мотив поиска правды эпических размеров. Иной раз эти истории вызывали сомнение в их лживости, но, если доказать нарушение правил было невозможно, сомнения трактовались в пользу рассказчика.
Однако я храню эти истории в папке с дисквалифицированными, руководствуясь верой в то, что не всё в этом мире так плохо, как кажется.
=========== Непостижимые бастарды Галактики===============
Если начинать мою историю с конца, то всем станет ясно, что моя тёмная судьба - это результат безупречной работы глобального закона Полуправды, который монопольно управляет нашей Галактикой. Но с младенчества для своих педагогов, которым нет дела до Правды даже в половинном размере, я был крупным геморроем в их педагогической структуре.
- Отвянь! - шептали они мне с окаменелой маской нежной заботы на лице.
Отвянь - стало моим первым именем. Только получив паспорт я узнал, что это была кличка, наиболее точно выражавшая надежды моих наставников. Были и другие пожелания:
- Згинь, заткнись, замри, заглохни, - но к этим упованиям я относился адекватно и быстро освоил ответные приветствия.
Вы не поверите - я был шустрым любознательным пацаном, который забил только на три аспекта бытия: дисциплину, режим дня и хорошие манеры.
Однако, чтобы не портить своих педагогических показателей, воспитатели в персональных отчётах не то чтоб искажали мою биографию. Отнюдь, они просто не указывали в них всей правды.
Когда я пронюхал в чём секрет моей безнаказанности, им и вовсе житья не стало от моего вольнодумства и своеволия. Например, в первом же классе я предался самобразованию. Дабы избежать мозговой комы на уроках для развивающихся кретинов. Педагоги сжали кулаки и что-то проклацали челюстями, но хорошие манеры не позволили им замочить малого дитятю.
- Будет и на нашей совести... междусобойчик! - утешали они друг друга.
Друзья, никогда не ссорьтесь с педагогами - мстят падлы нещадно! Эти инженеры душ отлично знают какую гайку недовернуть, чтобы завалить всю конструкцию. Короче, в выпускных документах оценки моих знаний отсутствовали. Словно я был беспросветным дебилом, которому не поможет даже радикальная лоботомия. А ведь знали недоучки, что уровень моих знаний намного превышает их собственный. Вместе взятый.
Нет, формально они никого не обманули - просто не зафиксировали всей правды. А при таком раскладе вопрос о дальнейшем образовании и выборе профессии почил до того, как встрять.
Глядя на мою реакцию, подельщики душ удовлетворённо ухмыльнулись:
- Не дрейфь, недоумок.
В социологии я был подкован не хуже их и, конечно, знал, что из социальной ямы, в которую они столкнули меня своей полуправдой, уже не выбраться. Наверное, можно было что-то придумать, но, впервые в жизни, я впал в ступор и отпустил события на самотёк. Разумеется, никому, кроме меня, и в голову не пришло усомниться в компетенции этой педагогической шарашки.
- Нынче мы прыгнули выше головы и подготовили 99% воспитанников к новому уровню образовательной системы, - осклабилась директорша на выпускном шабаше и подмигнула мне глазом с намалёванными ресницами.
Вот так все мои ровесники-недоучки вскарабкались на новую социальную ступень, а меня определили на работу нижней категории. Самой низшей. Именно так я и попал в обслуживающий персонал сверхсекретного научного архива при Академии Наследственности и Демографии. В святая святых главных тайн нашего общества.
Вы не поверите, но в штат этой конторы можно было попасть двумя противоположными путями: либо доказать своё безусловное интеллектуальное превосходство, вменяемость и абсолютную благонадёжность, либо с характеристикой законченного кретина. Понятно, что меня привела в это интересное учреждение вторая тропинка. Большое человеческое спасибо моим тупым наставникам. Они и не догадывались в какой огород запустила козла.
Нас, кретинов высшей пробы, принимали в сверхсекретный архив по нескольким причинам. Во-первых, чтобы увеличить штат для расчёта общего фонда заработной платы и держать за пределами минимума оплаты. Элементарная арифметика. Во-вторых, чтобы было на кого рявкнуть. Друг на друга эти отборные дятлы побаивались срываться, а с нас, кретинов, какой вред? В-третьих, хотя здание и обслуживалась в автоматическом режиме, но люди никогда не доверяют роботам абсолютно. Даже последний недоумок котируется в нашем обществе чуток выше. А потому в каждом здании есть свой штат техников, приглядывающих за роботами-домовыми.
На самом деле таким способом общество переложило ответственность за профподготовку человеческих отбросов на пуленепробиваемые плечи домороботов. И действительно - к пенсии большинство из нас кое в чём начинают разбираться. Некоторые даже знают в чём разница между влажностью и температурой. Ну, конечно, только самые способные.
Итак, на правах качественного отброса, я попал в центр всех секретов. Вы не поверите - даже сотрудники высшей иерархии допускались к информации через труднопреодолимые фильтры секретчиков, а для меня, дебила, не было преград. Меня не замечали, как не замечают урну под столом, пока не наткнуться на неё шаловливыми конечностями. Ну уж я старался, чтоб на меня не наткнулись.
Сколько же секретов открылось передо мной! Я мог легко замстить кое-кому, но, в порыве благодарности за предоставленные возможности, простил всё и всем. Не буду грузить вас той правдой, которую тщательно скрывают в ваших же интересах, чтобы вы, ненароком, не передохли от бессонницы. Даже я одно время ворочался по ночам от ужаса перед другой стороной правды. Но всё изменилось когда я добрался до тайны своего рождения.
Все мы уверены, что родились в инкубаторе. И это правда. Вернее, половина её. Почему мы никогда не спрашиваем, как мы в него попали? Потому что уверены, что вывелись методом деления некой клетки, ну и прочая лабуда... Так вот, я обнаружил, что у всех нас есть мамы. Настоящие живые человеческие мамы на отдалённых планетах Галактики. Они вынашивают детёнышей половину срока, а потом нас, без их согласия, изымают из чрева и отправляют на нашу планету в Инкубатор.
- Подонки патлатые! Барсуки козырные! - шипел доморобот Али, на плече которого я рыдал, как сирота при живой матери.
Но это не помешало мне запомнить координаты планеты, где моя мама убивалась по мне.
- Всем клюкало начищу! - шептал я в рабочее время психомантры, которых у Али в запасе было - только повторяй. - Всех на парашу посажу!
И как только очередная экспедиция отправилась на периферию Галактики за новыми эмбрионами, я прикинулся домороботом и вместе с Али погрузился на корабль.
Полёт мало чем отличался от обычной рабочей рутины - все занимались расчётом своих командировочных и грёзами об отпуске на лучших галактических курортах. Под дремотное бухтение командира Али, смахивая капитанскую слюну с панели управления, изменил наш маршрут, направив корабль к маминой планете. Вы не поверите, но эту корректировку то ли не заметили, то ли сочли не принципиальной.
Мы подлетели к планете и легли на орбиту. О, сколь невыносимо прекрасна моя родина! Даже натуральные домороботы прилипли к экранам и застыли в экстазе, как пеньки на шоссе. Знаете, почему их не отдали на демонтаж? Потому что все человекообразные от восторга и вовсе вырубились. Праздничный выпивон, до которого они были падки, как доисторические сантехники, свалил их в глубокую отключку. Всех, кроме меня. Нам, кретинам и домороботам, позволительно делать коктейли, а не употреблять. Вот мы с Али и перестарались чуток....
- Где запаркуемся? - спросил я у Али, когда наш каботажный катер добрался до района маминого обитания.
- Подгребай на свалку, - распорядился доморобот. - Там контингент бацильный да малахольный. Фраера безответные. Без базара отканают.
И точно - нас никто не встретил. Даже обидно было. Всё-таки я их однопланетник. Почти родня. Впрочем, если бы кто и зашёл на наш зелёный огонёк, меня бы всё равно не заметили. А это ещё хуже.
Для тех, кто никогда не покидал эту планету, объясняю: в соответствии с корпускулярно-волновой теорией при пространственно-временном переходе в новых мирах оказывается только наша полевая структура. Если проще - мы невидимы для аборигенов. Для материализации приходится вселяться в какое-нибудь местное порождение, но это чревато. Были случаи, когда наших носителей сжигали живьём, топили, забивали камнями и даже упросами выцарапывали нас, гостей, из их тел.
По совету Али, я отправился к маме бестелесным духом.
- В таком виде ты с ходу прикупишь обстановку, - объяснил он, отсканировав местность. - За тем баркасом козырный причал. В нём твоя мама с каким-то бекасом мается. Но нелегалов туда не пускают, а мастырки мне лепить западло. Пройдёшь в хату как сквозняк.
Али остался приглядывать за катером, а я полетел к маме. Дом у неё и в самом деле был "козырный". Комнат в нём было - не пересчитать. А бекаса маминого все называли фараоном. Три дня я сокрушался на его характер, а на четвёртый с ним приключилась беда - в ушах шум непреодолимый: психомантры моего другана Али сыграли свою историческую роль.
Теперь, когда маму хотя бы по ночам все оставляли в покое, я мог явиться к ней и утешить её материнскую печаль. Но каково же было моё разочарование, когда после череды жутких недоразумений выяснилось, что она и не подозревает о моём существовании. В непреодолимой печали я вернулся на катер и упал на пуленепробиваемое плечо мудрого Али.
- Всё ништяк! - заверил меня доморобот. - Женщины редко помнят, когда мы забираем у них эмбрион. Наши болеуничтожительные средства отлично уничтожают память доноров.
Со второй попытки мама отнеслась ко мне мягче. Дело пошло на лад, когда я шепнул ей, что вино в её кубке отравленно и посоветовал напоить им предателя. А когда у неё пропал крупный самоцвет, и я поджёг на подлеце шапку, чтобы пометить вора, мама и вовсе отнеслась ко мне, как к родному. То есть согласилась выслушать без страха и спешки.
Она поверила мне. Не сразу, зато полностью. Мы уже хотели восстановить семью, но её дела стали резко плохеть. После смерти её законного мужа-фараона все норовили послать её вдогонку. Я помогал ей как мог - и с отравителями, и с хулиганами, но угомонить всех было нереально. И тогда мудрый Али посоветовал построить стационарный пространственно-временой переход в виде пирамиды и замаскировать его под фамильный склеп. Так мы и сделали.
- Я не вынесу разлуки с моим любимым, - заявила мама своему народу. - Я последую за ним в царство Тьмы. Но наша могила должна стать вечным символом великой любви.
Народ, во главе со всеми мамиными врагами, с радостью согласился на строительство усыпальницы. И строили нашу пирамиду всем миром много лет подряд. Эти годы были самыми счастливыми, но я не стану огорчать вас подробностями нашего безмятежного счастья.
Так или иначе, пирамидоидальный пространственно-временной переход был построен, и мама организовала себе пышные проводы.
- Я покидаю вас навеки, - пообещала она всем своим врагам с чистым сердцем. - Сейчас я войду в усыпальницу моего любимого супруга, а вы замуруете вход, чтобы никто не потревожил нас.
Подданные обещали выполнить её последнюю волю, и, едва мы проникли во внутренний лабиринт, вход был тщательно заделан. Ничто не помешало нам отправиться на мою вторую родину...
Меня арестовали и внедрили в ваш культурный коллектив за незаконный пространственно-временной переход и несанкционированный ввоз эмигрантов. Но наши законники плохо знают мою мамочку. Уж поверьте мне, вы ещё не раз услышите о ней. Она ещё наведёт здесь марафет!