ГОТОВНОСТЬ № 1
Как? Каким образом Столицын и Вихров уговорили Дёмина сделать ночной визит к Фа-Фа в изолятор, я не знаю. Врать не буду. Повествую то, что знаю точно. Сущую правду. И так ...
Фа-Фа и Мишка ушли в лагерь раньше всех, предупредив вожатых, по дороге к ним присоединился третий. До ужина оставалось мало времени. Сделать и проверить им надо было очень многое, до отбоя, чтобы всё сработало, как часы.
Фасолин немного нервничал, а мальчишки абсолютно спокойно выполняли всё, что им говорилось.
- До часа ночи они сюда не сунутся. Правда отец может зайти и врачиха, это где-то часов в 9, в 10. Вихрик знает, что мы к этому времени свалим, он будет молчать, и Олега заставит. Не знал, что он до такой степени впечатлительный. Парни, вы сами не засмеётесь. Всё по моему сигналу, и не спать, весь спектакль сорвёте.
- Нам по шее не будет? Спросил Мишка.
- Могу дать. На ужин пойду, сам в столовку, там поговорю с Риммой Венедиктовной и ещё кое с кем.
- С кем?
- У нас полная конспирация. Каждый знает, только двоих.
- А ты, шеф? Не умолкал Французик.
- Да, я шеф! Делайте всё, тогда сами. Я и так всю основную работу буду выполнять. Вы на подхвате. Вас не должно волновать, кто ещё задействован. Каждый должен чётко выполнять свою работу, которая ему поручена.
- Я знаю, это Серёга.
- Знаешь, и знай в тряпочку. Давайте ещё раз всё проверим. Я сказал, сюда от двери тяни, иначе видно. Нитка не толстая, сильно не дёргай, порвёшь. Так сработает. Аптечку за дверь в угол. Крути, не жалей. Выше, ещё выше, чтобы головой этот дурак не зацепился. Зелёнку вынь, там пробка течёт. Мужики, ещё ваша задача, в отряде сделайте так, чтобы вас никто не заложил. Надо чем-то отвлечь дядю Ваню. Он сегодня первую ночь дежурит. Джима беру на себя. Надо рисковать, идём на благородное дело. Вышли из изолятора и все разговоры на эту тему по боку. Ни полуслова. Идёмте, наши возвращаются, не забудьте с двери пружину снять. Это не надо, у меня этого полно. Грим положи в косметичку, отдадим завтра.
– Юрка, пудра вся.
– Куда, ты её дел? Зубной порошок есть?
- Зубная паста есть.
– Надо порошок.
– Стиральный, сгодится?
- Тащи, я тебя им посыплю, пузырями пойдёшь.
– А что делать?
- Я у врачихи в шкафчике посмотрю тальк. Всё идёмте.
НОЧНОЙ ТЕАТР САТАНЫ.
Вихров с трудом дотерпел до 12 часов, чтобы не уснуть. Он поднялся, прошёлся в конец палаты, все на месте. Кровати Фасолина, Французова и Суворова пустые. Юрий вспомнил Валентин во втором отряде. Сунув ноги в джинсы, затем в сандалеты. Юрий вышел не веранду, постучал в дверь к Олегу. Олег открыл не сразу.
Они тихо прошли весь лагерь. Поднялись в корпус мальчиков первого отряда. Новый вожатый храпел в точности, как и Владимир. На веранде среди обуви лежал Джим. Он поднял голову, и снова положил. Мальчики проскользнули в палату. Дёмин Валера и Гогидзе Арам не спали, они тихо о чём-то разговаривали. Дёмин поменялся с Антоном постелями, и теперь был рядом с Арамчиком.
- Что? Не передумал? – тихо спросил Юрий у Дёмина Валеры.
– Нет, со мной пойдёт Арамчик.
– Только тихо и без разговоров.
– Вопросы буду задавать я, - сказал Валерка.
- Да пожалуйста.
Они вышли на веранду одевать сандалеты. Джим лизнул Арамчика. От Дёмина демонстративно отвернулся.
Арам взял Джима за ошейник. – Тихо, мы скоро придём, - сказал он собаке.
Джим послушно положил голову на лапы. ...
Четверо вышли на крыльцо, пригнувшись, добежали до ближайших кустов. В конце аллеи кто-то стоял. Парни затаились в тени кустов. – Это дядя Ваня, он смотрит в нашу сторону. Подождём, когда уйдёт.
Иван Дмитриевич вскоре зашёл в синий домик, через минуту вышел на крыльцо. Ребята едва успели добежать до других кустов. В ночной тишине раздались позывные
радиостанции «Маяка»
- Пол первого, – сказал Вихров.
- Идёмте.
– Нет, дядя Ваня смотрит в нашу сторону.
- Это он транзистор слушает.
Вихров первый, затем Дёмин, Столицын и последний Олег поднялись на высокое крыльцо изолятора. Арамчик выглянул ещё раз, и закрыл входную дверь на шпингалет. От резкого щелчка шпингалета вздрогнул Олег.
– Тихо, ты, - сказал он Араму.
Они бесшумно прошли по коридору и приоткрыли дверь в палату, где ночевали Юра Фасолин и Миша Французов. Кабинет врача был закрыт на ключ. Валера проверил дверь кабинета за ручку. Римма Венедиктовна эту ночь ночевала у себя в персоналке.
Темно. Ребята вошли в палату изолятора. Арамчик включил фонарик, осветил потолок. При отражённом свете огляделись. Фа-Фа слева, Французов справа. Мальчики спали.
Дёмин наклонился над Фасолиным, долго смотрел, ждал, дёрнутся у него веки или нет. - Спит, – сказал он.
– Французик тоже, - прошептал Арамчик, перепроверив Мишку.
– Кто будет за мизинец дёргать?
- Давай я, – предложил вожатый Столицын Олег.
– Нет, я. Дёмин приподнял простыню на Фасолине. Мальчик спал на левом боку. Рука под подушкой. Валерка осторожно вытянул Юркину руку.
– Это правая, - подал голос Олег.
– Сойдёт и эта, – возразил Валерка.
– У нас с правой ничего не получилось в тот раз, обязательно нужен левый мизинец.
Дёмину пришлось добираться до левой руки спящего. Валера наконец-то взялся за левый мизинец Фасолина Юрки.
– Сильно не сжимай, проснётся.
– Сам знаю. Тише, вы там. .... Дёмин ещё ближе приблизился к Фасолину
- Ты кто? - спросил он. Тишина. – Кто ты? - повторил он.
– А ты кто? - прошептали губы спящего мальчика.
– Я Дёмин Валера, а ты кто?
- Ты знаешь, кто я. Зачем пришёл? – прозвучал ответ и сразу вопрос.
– Хочешь мою душу? Тихо пробасил парень.
- С твоего согласия, да.
- У тебя много душ?
- Достаточно!
- Ты, идиот треплешься?
- Не отвлекайся. Зачем пришёл? Прозвучало в ответ
- Чтобы вывести тебя, Фасолин придурок на чистую воду.
– Зачем, тебе это нужно?
- Надо, дурачок.
– Не буди лихо, пока оно тихо.
- Что, ты мне мозги компасируешь? - и Валерка сдавил мальчишке мизинец.
Фа-Фа открыл глаза, повернулся на спину.
– Вставай, придурок. Подъём, пришёл.
Ребята молчали. Фасолин сделал движение рукой, словно что-то бросил в сторону. На тумбочке загорелась настольная лампа.
– Кто здесь?
- Ты, и во сне умеешь фокусы показывать? Придурок, подъём!
Фа-Фа закрыл ладонью глаза, и снова открыл, сел на кровати, огляделся. – Я вас не звал.
– А мы вот явились, - сказал Валерка.
– Ха!Ха!Ха! Чем обязан?
- Если ты дьявол, я из тебя все души вытрясу. Если, ты Фасолин – я тебя поколочу.
– Ты один ко мне или все? Фасолина, ты завтра поколотишь, любезный.
Вожатый Олег и Вихров молчали, молчал и Арам. Фа-Фа указал пальцем на Дёмина.
– Это ты ко мне? Надеюсь с дельным предложением, пожаловал?
- Конечно с дельным.
– В таком случае, что эти люди здесь делают? Дельные предложения обсуждаются, ты знаешь, только наедине. Без свидетелей. Попроси их выйти и не омрачать свою судьбу человек.
– Они хотят послушать кое-что.
– Спрашивай.
– Ты в себе уверен, что сейчас твой фокус получится?
- Ты, погань, в себе будь уверен, за меня нечего беспокоится. Не зли меня.
В темноте сверкнул глазами Фа-Фа.
- Где твоя охрана, сатанина, липовый. Где твой дядя Ваня пенсионер? Где вонючая псина? Где врачиха? Где? Отвечай. Кто тебя защитит?
- Не кричи червь! Я слышу, даже если ты, будешь молчать. Запомни, погань, охрана всегда рядом.
- Они далеко. Тебе никто никогда не поможет.
- Полон желания увидеть мою охрану? Не пожалеешь?
- Да, хочу, придурок!
- Уверен, мразь? Повтори.
– Уверен.
- С кем из моих телохранителей тебя познакомить?
- Это что? Мишка Французов твоя охрана? Он сегодня от меня уже получил. Ещё напрашивается?
- Ваши дела меня не интересуют. Французов отрок, он дружок Фасолина.
- Разве он не твой дружок.
– У меня нет на земле друзей, но я доволен, что ты, зашёл ко мне в гости. Меня это несколько забавляет.
- Я не в гости.
– Не надо лукавить. Почему тебе заодно не зайти в гости ещё и Аиду? Властелину загробного мира, для тебя это уже не далеко, или к Посейдону, тоже не далеко? Зайдём вместе, если такой смелый. Ты мне бросаешь вызов?! Ты глупец, не ведаешь, что творишь и говоришь.
– Кто они такие? Таких не знаю, – продолжал диалог Дёмин.
- Не уважительно. Я читаю твои мысли. Ты прекрасно знаешь, кто они такие: Аид и Посейдон. Знаешь, в гости к ним по своей воле не ходят.
- Знаю, гости не возвращаются.
- Верно думаешь. Отпала охота идти к ним в гости. Так с кем же тебя познакомить?
- С самым главным.
– Я перед тобой. Плохо видишь?
- С главным охранником.
– А вы разве не знакомы? Ты его должен знать.
- Хочу узнать и посмотреть на первого и второго поближе.
- И всё!?
- Пока, да.
– Твоя воля, безумец. Учти, сам пожелал. Фа-Фа стал крутить перед собой руками с сильно растопыренными пальцами.
– Колдуй, колдуй, дурачок. Может умнее станешь.
– Что-то здесь много света. Это не по мне.
Фа-Фа три раза хлопнул в ладоши. На третий раз лампа на тумбочке погасла.
- Хорошо, я тебе его представлю, а захочешь ли ты с ним заводить знакомство, опять же твоё дело.
- Это, ты свет погасил, Фасолин?
- Это не он погасил, это Я свет погасил, – сказал Фа-Фа.
Арамчик стоявший около двери, щёлкнул выключателем, света не было. Дёмин покрутил головой.
- Не веришь, посмотри в окно, убедись, я везде свет погасил.
- А вчера кто в лагере свет погасил на целый день?
- Я!!! Вам свет ни к чему, – загордился Фа-Фа, – а ты думаешь, гроза виновата? Нет, это Я! Хотя, и молния дело моих рук.
- Ты мне зубы не заговаривай, где твоя долбленная охрана?
- Торопишься? Цербер! Покажись. Тебя один безумец хочет увидеть. Он просит. Покажись.
Вдруг под кроватью у Фа-Фа раздались странные звуки, металлический стук, скрежет, лязг.
– Что, там у тебя? Консервные пустые банки? Ой, как напугал. Ой, как страшно!
- Цербер, долго ждать?
В полной темноте, луч фонарика осветил потолок. Арамчик стоял у дверей и направлял свет от фонарика вверх.
– Погаси свет, сейчас светло будет, – приказал Фа-Фа.
Спущенное до самого пола одеяло, приподнялось и ... У Олега застыла кровь в жилах, у Вихрова отвисла челюсть, а Дёмин потерял дар речи. ...
Из-под кровати появилось что-то огромное, лохматое, чёрное, похоже на собаку Баскервилли. Это был не Джим, лагерный ласковый пёс, а куда крупнее пёс с оскаленной красной мордой, длиннющим хвостом, шерсть топорщилась и блестела при слабом свете луны. На шее чудовища поблескивал грязно-медный обруч, и свисал обрывок крупной цепи. Глаза горели в темноте и наводили ужас на ребят.
- Знакомьтесь. Это Цербер.
- Ээээто Джим? - еле слышно с заиканием произнёс Дёмин.
- Нет. Это Цербер! Главный хранитель моего существа.
Комок подступил к горлу Валерки, и он замолчал.
– Они меня, тоже охраняют. Фа-Фа рукой повёл в сторону спящего Мишки. Валерка и Вихров повернулись. Простыня, под которой спал Французов сама, откинулась. Французова Мишки не было. На его месте стало подниматься, что-то похожее из ужастиков на зомби. Рядом на подушке лежал настоящий человеческий череп, чуть ниже кости. Они шевелились. У черепа сдвинулась вниз челюсть. Под негромкий стук костей зомби сел. От него веяло смрадом, смертью.
На него было страшно смотреть. Ребята отвели взгляд от этой мрази. Пол головы (второй половины, просто, не было) было похоже на голову покойника. Чёрные круги вокруг пустых глазниц. Носа совсем не видно. Не было и правого уха. Волос, только два-три зелёных клока на треснутом затылке. Страшный, ужасный рык донёсся из оскаленной пасти зверя. Клыки невиданного огромного размера.
- Спокойно! Мне ничего не грозит, – сказал Фа-Фа.
С этими словами зомби послушно опустилось на подушку, подвинув череп на край кровати.
– Кого ещё позвать?
- Докторшу позови, - промямлил Дёмин.
– Это не докторша, любезный, это самая обыкновенная ведьма, но она мне преданно служит. Хорошо, я познакомлю тебя с ...
– С Юлианом? – вставил Олег.
– Юлиан далеко, а близко ... Васил, мой разлюбимый отец. Вы должны его знать. Васил! А Васил, где тебя, черти носят? Покажись. Дай знак. Ты Где?
Фа-Фа трижды хлопнул в ладоши. Хлопнула форточка и закрылась наглухо. Вдруг в стекло снаружи кто-то ударил раз, потом второй, третий, словно в окно кидали камешки. Затем ударили палкой. Стекло выдержало удар.
– Не надо, - прошептал Валерка.
– Хорошо, я приглашу Симеона, с ним, ты найдёшь общий язык.
- Не надо, прошу.
– Он, как и ты сволочь, порядочная. Залётный. Вот они его знает. Он этих двух обманным путём к себе заманил. Увёл сволочь моего любимчика, и Олега. Я еле в карты их отыграл у него. Жульничает на каждом шагу. По наглому.
– Вы играли на деньги, я видел, – сказал Вихров – вожатый.
- На деньги играют одни дураки, мы играли на вас. Его душонка теперь у меня. Вчера был удачный день. Сразу два договора скрепил кровью. Симеон, где, ты сволочь?
Пёс загремел цепью. Все вздрогнули.
- Ну, и сволочь, на триста лет всего старше, а гонору... Хочешь, узнать, кто такой Симеон?
Дёмин кивнул головой.
– Так, я вас познакомлю. Я тебя отдам ему. Он мальчиков любит, он их раздевает, избивает до полусмерти, и во все дырки пялит, потом съедает. Этих я у него отыграл.
– Они хотели тебя сжечь, я видел. Он тебя избивал, опалил.
Фа-Фа ткнул себя в грудь мизинцем. - Это ему было больно, а не мне. Я тебя отдам ему, но сначала я с тобой поиграю. У Фа-Фа стала подниматься между ног простыня, всё выше и выше.
- Потом ему отдам, пусть делает с тобой что захочет...
Когда простыня поднялась до уровня груди, он погладил её. Одновременно простыня касалась пола, она ещё немного приподнялась. Внизу показалась свисающая нога Фасолина. Олег обалдел. Юра Вихров уловил взгляд друга, посмотрел туда же.
На ноге не было пальцев. Юрий пригнулся, чтобы лучше разглядеть, протёр глаза.
Стопы, как таковой не было вообще. Вместо неё какое-то кабанье, поросячье копыто. Да, да копыто, он его хорошо разглядел. Вдобавок ко всему Фасолин тихо стал постукивать копытом по деревянному полу. Тут и у Вихрова пробежали мурашки по спине.
Фа-Фа, заметив явное удивление Вихрова, и страх Столицына, убрал свою чертовки волосатую ногу под простыню.
Вихров остался от этого видения под большим впечатлением, если это можно назвать впечатлением. Как это воспринял Олег, можно, только догадываться. Он стоял, как столб. Дёмин мало, чем отличался от Олега. Он как-то сумел набраться смелости или наглости, и продолжал разговор с юным бесом, сидящим на кровати.
В темноте светились не моргающие зловещие глаза. Сатанинские зрачки глаз порой исчезали, на их месте оставались одни белки, всё это наводило ужас на присутствующих. Вихров взял себя в руки, снова стал следить за разговором лагерного хулигана и неизвестно с кем.
- Тебе хватит одного Вихрова, - сказал остолбеневший Дёмин. Юрий услышал свою фамилию, понял, речь шла о нём. Юрий зло посмотрел на Дёмина, продолжая вникать в суть разговора.
Проскрипел крайне противный голос. – Ты, знаешь, и это? Мои слабые места? Ты много знаешь. А знаешь ли ты, что бывает с теми, кто много знает? Отвечай, и смотри мне в глаза.
– Как Фасолин, например? - еле слышно ответил Валерка, боясь
пошевелиться.
– Точно! Как Фасолин! Я у таких, просто не требую их согласия.
– На что?
- Да, на всё, глупый. На вас, если не понимаешь. Полюбуйся на этого, он единственный из вас без души.
Дёмин с трудом повернул голову, и посмотрел на Столицына.
Олег стоял отрешённый, ничего не понимая, что происходит вокруг.
- А Вихров, – снова подал голос Дёмин?
- Он ещё с душой, я его Симеону не отдам, зря, что ли выиграл. Я в него влюбился, – потирая ладони, и зловеще улыбаясь, произнёс бес.
Вихров пристально посмотрел ему в глаза. Их взгляды встретились. Юный Бес подмигнул вожатому.
– Не бойся, я тебя не отдам.
– А меня зачем? - не сводя взгляда с чёрного зверя, спросил Дёмин, продолжая стоять в той же позе, боясь шевельнуться.
– У тебя душа поганая. Вот я тебя ему и сбачу.
– Чем же я поганый?
- Ты куришь! Сверкнул глазами Фа-Фа.
– Все курят.
– Ты, «сон-траву» куришь. Желаешь, я тебе дам закрутку айвовой коры. Ты, этого ещё не курил. Это курит сам Сатир. Кайф! Ещё какой! Сатир знает, что курить. Будешь, как козёл кору на деревьях глодать, ссаньё собачье нюхать. Скажи. У тебя есть ещё что-то, мне предложить? Выкладывай, я торговаться не стану. Что запросишь, то я тебе и дам. Хочешь денег? Много денег. Да, сколько угодно, – и он кинул горсть мелочи в лицо Дёмину.
– Предпочитаешь, бумажки? Бери, они твои, - в лицо Дёмина полетели бумажные деньги.
Олега затрясло.
- Ну, и людишки! Богатство придумали – деньги. Простые бумажки, фантики, железки круглые, даже не золотые. Тьфу! Так, что же, ты желаешь взамен за свою поганую душонку? У меня всё есть. Ты будешь счастливый, у тебя всё будет. Не будет одного - не будет, только никаких проблем.
В глазах у Фа-Фа блеснули красные искорки. Он поводил у себя перед лицом руками, и у него стали подниматься волосы дыбом. Справа, отчётливо виднелись три шестёрки. Не раскрывая рта, Фа-Фа сатанински рассмеялся. Изо рта противно потянулись зеленовато-белые слюни. Он закрыл глаза, языком подхватил свисающую низко слюну, и звучно отвратительно сглотнул. - Я жду.
- Чего, ты ждёшь? - робко спросил Валерка.
– Что тебе? Денег? Наркоты? Девиц? Да, любых! Могу, всё сразу, за твоё согласие. Кивни головой. Или подмигни, я пойму твоё желание, и исполню его. На этих не смотри. Они мои. Они уже всё имеют. Тебе девочек? Не стесняйся. Они захотели, и я выполнил их желание.
– Вопрос можно?
- Не стесняйся, любой.
– У тебя, какой любимый цвет?
- Что это, ты вдруг? На лирику, романтику потянуло? Чёрный, что может быть лучше тьмы?
- Твоё любимое число?
- Ты меня удивляешь. Задай другой вопрос.
- Почему? Сам сказал, любой вопрос.
– Я так хочу. Угадай сам, – прошипел «сатана».
- 666!
- Нет!!! Не угадал. Ты, как и все примитивно думаешь. У тебя ума,вдобавок, нет.
– Скажи, буду знать.
Дьявол, в образе Фасолина, ухмыльнулся, сплюнул на пол. - Это число, оно всегда во мне. Хочешь знать?
Дёмин не моргая, кивнул головой. - Да, какое у тебя любимое число? - спросил, стоящий у дверей Арам.
- Какое? И тебя это интересует?
- Да!
- Раньше это была моя тайна. Я её хранил тысячи лет. Теперь, вчера, нет, не вчера, в том веке, один ваш трагик разгадал мою тайну. ... И он поведал всему миру. Вы мою тайну знаете.
– Мы не знаем, – одновременно сказали Вихров и Дёмин.
Столицын молчал, словно в рот воды набрал.
– Знаете, знаете, не хотите думать. Вы же люди, вот и думайте. Когда будите моими, тогда я буду думать за вас. Взгляните на это создание, его этот вопрос не волнует. Олег очнулся, услышав своё имя, и кивнул.
- Так, что за число? - снова спросил Арам.
- Я тебя и не разглядел, подойди. Арам-Адам, вот мы и, вновь, с тобой встретились, чернявый. И тебе интересно? Повторяю, тридцать семь целых и одиннадцать сотых – моё любимое число.
– Почему, он такое сложное, с долями? - спросил Вихров, – и почему оно в тебе?
- Это моя температура.
- Так, она у тебя повышенная. Ты, это знаешь? Заинтересовался всерьёз, Дёмин.
– Ты прав, она у меня выше вашей, на 666 сотых градуса. Моя температура постоянная. У меня не бывает другой. Это у вас людей тридцать шесть и шесть, нормальная, считается. Придумали ерунду всякую. Я этим и отличаюсь от вас, гнусные твари. А так ни одна ваша милиция не узнает правды.
– Мужики, - наконец, произнёс Олег, - сложите все эти цифры, двенадцать получится, до чёртовой дюжины не хватает единицы.
– Не так считаешь, - опять принял участие в разговоре Арамчик.
- Как?
Мальчики посмотрели на грузина, а Олег на череп.
– А так. Три, семь, затем запятая и одиннадцать – двадцать одно – очко! Пиковая дама. Помните:тройка, семёрка, туз. Ну?
- Я не читал.
- Я тем более.
Фа-Фа пристально посмотрел на Арамчика.
- Эй, чернявый, кучерявый, ты, случайно, не потомок Пушкина?
- Я, нет. Что? Так?
- Да, это ваш Пушкин догадался, расшифровал моё число. Моё число принесло Герману счастье жадного обогащения, чёртов выигрыш. С тех пор и пошло. Сейчас моё число ни для кого не секрет. Во всём мире по моему числу многие с ума сходят. Мне пришлось продать свою тайну одному безумцу. Я ему своё число, он мне свою душу. Сделка оформлена как надо, кровью подписана. Этот безумец взял патент на мою тайну, и сделал себе неплохой бизнес.
- Какой бизнес?
- Эх, вы. Даже, этого не знаете. Игральная рулетка - это моё творческое изобретение, сумма всех чисел на ней моё число, число сатаны. Моё число всех разоряет, и только тем, кто предлагает мне свою душу, я могу оказать услугу, таких мало, честно скажу ..., но и не мало.
- Юрий, скажи мне ...
- Юлий, – поправил бес Дёмина, – будь почтительным.
- Ну, Юлий, какая разница?
- Без «ну».
– Юлий.
- Вот, так-то, слушаю тебя.
– Зачем тебе души?
- Зачем? И этого вы не знаете? Другой ваш, «псих», не совсем поэт, но тоже, догадался о другой моей тайны, зачем мне души? И, как Пушкин разболтал, по всему свету. Трепачи! Всё, что могу про них сказать. Я перед ними ноль без запятой. Так этот «псих» написал книгу, и всё, всё описал. Из меня сделал шута горохового. Я не мог, этого терпеть, и наказал его. Он через месяц сошёл с ума. Вам это известно. Так он «дурачок», взял и сжег вторую часть своей рукописи. Осталась одна первая часть «Мёртвые души».
– Гоголь? – тихо произнёс Дёмин.
- Он самый. Это, хоть знаешь.
– Так он сжег вторую часть, и мы так и не знаем, зачем ему нужны были души?
- Никто не знает, – добавил Вихров.
- Ты, Дёмин, пострадаешь от своего языка, не следишь, что говоришь, - сверкнул взглядом Фа-Фа.
– А что я сказал?
- И мы не знаем, зачем ему ...
– Кому ему?
- Чичикову, - сказал Гогидзе.
- Мне!!! А не Чичикову!
Лицо у Фа-Фа покраснело. Он повысил голос. Ваш Гоголь высмеял меня. Он думал, я не разберусь в его замысле, его тупых намёков. Всё Пушкин, он подкинул ему идейку написать про мёртвые души. Они думали, я не пойму, что к чему.
Я!!! Я!!! Никогда не собирал мёртвые души. Это абсурд! Они мне не нужны. Мне нужны живые души...
– Душа бессмертна, - сказал Арамчик.
– Кому, ты, это говоришь? Откроем дискуссионный клуб? Ты, это Гоголю скажи, его душе. Он слишком увлёкся своей фантазией. Он всё переврал, поставил всё с ног на голову. Он перепутал душу с бренной плотью. Довольно с ним. Он «своё» получил от меня, теперь вертится в гробу без ...
Фа-Фа дико улыбнулся и посмотрел на противоположную кровать, - И с Пушкиным я разобрался, подослал к нему своего Дантеса. Что ещё скажите?
- Душа Олега у тебя?
- Да у меня!
- Ты забрал его душу?
- Нет, он добровольно. Он сам мне предложил, я не отказался. У нас подписан договор, скреплённый кровью.
– А душа Вихрова?
- С Вихровым, на эту тему, я не разговаривал ещё. Всё впереди.
- Ты, говорил, что он твой.
- Ну, и что? На это не требуется мне и твоего согласия не нужно. Души, со временем, вы сами мне предложите. Я подожду, у меня времени много, я не тороплюсь. Сами будете выбирать, что вам надо.
– А Фасолин?
- Что Фасолин? Он моя рубашка. Захочу я, твою рубашку надену, или вот эту. Он ткнул пальцем на Вихрова.
- Ты, Фасолина этим наказал?
- Не думаю. Он счастлив. Я уживаюсь с его юной душой. Мне так надо. Иногда, я его оставляю одного, ненадолго. Без меня ваш Фасолин дурачок - недоносок. Дёмин, хочешь считать, как Фасолин, в уме без бумажки, учиться на одни пятёрки? Плюну я на этого Фасолина, - и бес цыкнул слюной на пол.
- Со временем, ты и на меня плюнешь?
- Скорее всего, да.
- Это почему? Чем я хуже Фасолина?
- У тебя, дурак, лёгкие зелёные уже. На кой мне одёжку менять на пару лет.
- Так Фа-Фа без тебя дурачок. На кой чёрт тебе дурачок?
- Ну, и что, что он дурачок? Он по сравнению с тобой, здоровый. Его ум мне не нужен, своего хватает.
Дёмин сжал кулаки, - И я здоровый.
– Ты здоровый? Не смеши, у тебя руки трясутся – ты наркоман, до двадцати лет не дотянешь. Так, что я пока вот в этом в нём похожу. Приглядываться, буду, одежонку подыскивать. А тебя я буду «бахать» каждый божий день.
– Я не наркоман.
- Меня не обманешь. Ты врёшь. Срочно жить захотелось?
- Я брошу наркоту.
– Это не разговор, это базар. Давай составим договор, подпишем, скрепим кровью, и будем строго его выполнять.
- А если ты ...
- Замолчи! Если ты договор нарушишь, я тебя буду, и по воскресеньям ...
– Что?
- Интересуешься всё же, давай всё обсудим, не спеша, все пункты, тогда я тебе и скажу. Я договор ни разу не нарушал.
- Ты людей обманывал, в чём другом?
- Глупец. Это моя профессия.
- А как же договор?
- Я обманываю, только тех, кто слаб душой.
- Как узнать моя душа сильная, или слабая?
- Не моё это дело объяснять тебе. Скажу, только тебе, а вы закройте уши. Дух и душа одно целое, над ними голова. Ты не безголовый. От головы зависит, сильный твой дух или нет.
- Ты меня обманываешь. Если это правда, - я подумаю.
- Ты хотел сказать, веришь, мне или нет? Мне это без разницы. А думать всегда надо. Кругом проходимцы. Симеон, например, без всякого договора. Это я могу с ним наравне в карты. А вы? Эти, еле-еле ноги унесли от него, а с моей помощью им хорошо. Скажите, что-нибудь? - обратился Фа-Фа к Столицыну и Вихрову.
- Живем, душа в душу.
– Претензии ко мне имеются?
- Нет, – мотнул головой Олег.
– У тебя мой любимый, ненаглядный?
- Нет – буркнул Вихров.
– Вот видишь, как им хорошо.
- Вижу. Ты собираешь души, зачем?
- Это моё богатство. В вашем мире кто богатый, тот и правит.
- Все хотят власти. Все хотят больше денег.
- Все, но я всем предлагаю, лёгкий путь к власти, через богатство.
- Значит, сейчас у власти тот, кто богаче тебя?
- Да... Пока. Это так. Я изменю это положение вещей.
– Зачем тебе власть?
- Всё взаимосвязано, власть дорога к богатству. А богатство к власти. Ещё, я не хочу делить власть с глупцом.
– Но «ОН» богаче тебя.
- К моему сожалению, «ОН» ещё и умнее меня.
- Я сказал "Он", и ты, сказал "Он". Кого ты имеешь в виду.
- Я «ЕГО» никогда не называю, я с ним делю мир, поочерёдно я собираю своё, «ОН» своё.
– А если ...
– Опять если. Не люблю условности.
– Ты имеешь влияние на тех, кто на его стороне?
- «ОН» защищает своих, я – своих.
– Не понятно.
- У тебя голова на плечах, вот и разберись для себя. У меня проще, проблем не будет, за тебя всё буду думать Я.
- Почему, ты выбрал себе Фасолина Юру?
- Это не я выбрал. Так надо. Хочешь себя предложить? Мне? Подумай. Я своё собираю без особой спешки, я собираю отбросы общества, по-вашему, это так звучит? Это «ОН» создал человека и червя. Человек ест червя, а червь человека.
- Я червей не ем.
- А они сегодня ими объелись.
Дёмин повернулся, хотел посмотреть на ребят. Цербер оскалил пасть, и Валерка стоял не шевелился.
– Слушай безумец, завтра я позову тебя. Придёшь ко мне, как миленький, скажешь мне своё решение.
- Так быстро?
- Это у меня много время, оно для меня не существует, а ваша жизнь скоротечна. Торопись. Запомни, я рядом. Уйдёшь на «ЕГО» сторону, твоя воля, я драться за тебя не стану. Я не утруждаю себя такой борьбой. Вас глупцов на земле полно. Оступишься - тогда, ты точно мой.
- Ты, творишь, только плохие дела?
- Плохих дел нет. Для меня они хорошие. Мир – это хаос. Белое, чёрное, огонь, вода, умный, дурак. Огонь, разве это плохо?
- От огня пожары.
– Без огня нет пепла, нет еды ... Меня не переспоришь.
– Сделай, что-нибудь хорошее.
– Не по адресу. Равносильно просить «ЕГО» сделать плохое. Я напускаю болезни, «ОН» лечит, «ОН» плодит здоровых, я калечу. Я могу «ЕГО» попросить о чём-то, но и вы можете «ЕГО» просить. «ОН» сейчас даст вам свет, а мой цвет - чёрный. До завтра мои любезные и трое душевные.
– Света нет.
– Моё дело гасить, «ЕГО» - зажигать. Я здесь не причём.
В окно, снова, кто-то кинул камешек.
– Сейчас «ОН» вам даст свет.
С этими словами на тумбочке зажглась настольная лампа. Фа-Фа хлопнул в ладоши. Лампа погасла.
В окно было видно - вдоль центральной аллеи стали зажигаться фонари.
- Цербер, проводи.
Пёс загремел цепью, вышел из палаты.
- Не надо зажигать свет, я этого не люблю. До встречи, если хотите. Здоровья я вам желать не собираюсь, не в моих правилах. Дёмин, а ты останься.
– Зачем?
- Я хочу тебя!
- Я зажгу свет.
- Попробуй.
Арамчик щёлкнул выключателем – света в изоляторе не было.
– Ступай, я позову тебя.