Никогда не бывал в Грузии, но мне всё время кажется, что я там всё же ходил по узким тбилисским улочкам, сидел в небольшом дворе высокого с длинными воздушными верандами деревянного дома и пил под длинные тосты, произносимые в честь гостя, слегка кисловатое вино «Ркацители».
И вот на мои воспоминания накатывается грузинский танк, расстреливающий в упор из пулемёта осетинские дома и бегущих жителей Цхинвала. Я отказываюсь понимать, что происходит на телеэкране. Кто снял этот кровавый и бездарный экш? Комментатор взволнованным голосом озвучивает главного режиссёра картины – президент Грузии, Саакашвили. Мне почему- то не хочется верить в это. Но не потому, что я не верю в роль личности в истории, а потому, что нет истории без народа. Винить во всём Сталина и забывать о его многочисленных подручных, наверное, не правильно. Клясть Гитлера и забывать о миллионах немецких солдат, победно марширующих по Европе, сеющих смерть и всё сжигающих на своём пути, не верно. Обвинять Саакашвили во всех смертных грехах и не слышать весёлый голос танкиста, радующегося удачно выпущенной по ещё живому человеку очереди из пулемёта, не честно.
Ни в коем случае не хочу переложить ответственность руководителей государства на народ, но и сказать, что народ здесь не причём, тоже не могу. Тогда народ нужно считать быдлом, рабом, без «царя в голове», потерявшим веру, честь и совесть.
Что же происходит? Почему, грузин идёт с оружием в руках на осетина, русский - на чеченца, американец - на афганца, еврей – на палестинца? Легче всего сделать вывод, что во всём виноваты объективные законы развития человеческого общества, и задолбить людей тяжёлыми томами исследований межнациональных и межгосударственных отношений.
Но всему есть своё место и время, а когда льётся кровь, не до этого. Нужно найти причину происходящего. По крайней мере, следует хотя бы пред-по-ло-жить. Хочется, чтобы и русский, и грузин, и осетин, и абхаз, и афганец, и американец, и любой человек задумались о своём вкладе в общую беду, о своей доле вины в происходящем.
Никогда не был в Грузии, но мне всё время слышится многоголосие её песен, быстрые ритмы её танцев, стихи воспевающих её поэтов.
Александр Сергеевич Пушкин, русский поэт с эфиопскими корнями, ещё в позапрошлом веке писал: «…песни Грузии печальной…». Почему печальной? О чём печалиться грузинам, народу жизнерадостному, весёлому, остроумному и гостеприимному? Как это – о чём? Грузинский народ пережил в своей истории не меньше любого другого народа. Войны, геноцид, голод, разруха – всё было и не поросло быльём. И как трудно разобраться, кто же во всём этом виноват! Может быть, Россия? Неужели, осетины и абхазы?
Мы легко находим врага рядом с собой, а ещё легче - далеко от своего дома. Хотя, искать его надо в первую очередь в себе. Давайте заглянем в свою душу. Что в ней сегодня творится? Почему там оживилась жажда наживы, желание пожить хорошо за счёт ближнего своего, и сделать это как можно скорее? Жизнь сегодня кажется короткой и хрупкой на фоне участившихся катастроф и появления неизлечимых болезней? Нам открылась картина благополучной жизни в странах ЕЭС и США, которая возбуждает своим изобилием и возможностями наслаждений? Не это ли толкает нас, во что бы то ни стало удовлетворить свои желания, даже ценою чужих человеческих жизней?
Мы стали деловыми и злыми, рациональными и жестокими. Мы перестали смеяться, а хохочем. Мы перестали любить, а занимаемся сексом. Мы перестали строить, а разрушаем. Мы перестали верить, а обманываем друг друга. Вместо разумной жизни мы выбрали гламур.
Никогда не был в Грузии, да и в Осетии – тоже. Мне посчастливилось несколько раз отдыхать в Абхазии, в Гаграх. Первый раз это было до войны. В домах отдыха, в кафешках, на базарах и пляжах бурлило весёлое море отдыхающих всех национальностей.
Я жил в семье армян, а за вином ходил к соседу грузину. Благодатная природа черноморского побережья Кавказа всех одаривала своими щедротами. Всем хватало жаркого солнца, тёплого моря и плодородной земли.
Во второй мой приезд я опять поселился в той же семье армян, но соседа грузина уже не было. Он сбежал от войны в Тбилиси. Его дом стоял разрушенный и сожжённый. Пляж опустел. И сиротливо, без посетителей молчали кафешки и забегаловки. Центральная гостиница города стояла разбитой. Следы от пуль оспой уродовали её стены, а выбитые окна, как глаза слепца, чёрными глазницами смотрели на только что поставленный памятник павшим в борьбе за независимость Абхазии.
Экскурсовод в автобусе, направляющемся на озеро Рица, худощавый интеллигентного вида пожилой мужчина, всю дорогу рассказывал о переселении грузин по распоряжению Берии из Грузии в Абхазию и о том, как они узурпировали власть, оставив абхазам возможность трудиться исключительно на должностях гастарбайтеров. В его рассказе кипела ненависть. В моих же ушах звучало: «Не пой, красавица, при мне ты песни Грузии печальной: напоминают мне оне другую жизнь и берег дальный…»
Я никогда не бывал в Грузии, но для меня грузины всегда были и остаются братьями, как и абхазы, и осетины, как все, кто живёт рядом со мной. Всё проходит. Остаёмся на земле только мы – люди.