Ветер пустыни клонил низкие карликовые растения к земле. Они изгибались, как будто не имели жесткого стебля, но чуть порыв ослабевал, растения пружинно отскакивали от песчаной подстилки и колючие ветки дрожали. Мутный песчаный поток несся по барханам в глубину раскаленной пустыни. Клубки травы крутились, катились невесомыми ежиками, почти не касались земли, разбивались о препятствия и лохматыми тряпками летели дальше. Все живое зарылось в песок или притаилось в норах, чтобы переждать ураган.
Среди хаоса стихии одинокая фигура человека выглядела странно и нелепо. Он шел навстречу ветру, струи песка стегали путника по лицу, он жмурился и чувствовал обжигаю-щие игольчатые уколы. Одной рукой он придерживал на голове шляпу, а другой воротом пиджака закрывал грудь и шею. Ветер гудел воем голодного волка. Человек остановился. Ему надоело брести наугад в потемках. Он открыл зажмуренные глаза. Песок, который забивался в рот и хрустел на зубах, странным образом не залеплял глаза. Человек смотрел вперед и шел уверенней. Вой стих. Слабая поземка омывала ноги. Ботинки перестали утопать в вязком песке и не оставляли следов. Путь преградил сарай из серых выго-ревших досок. Непонятно кто построил его в безводной забытой Богом пустыне.
Но еще страннее было видеть на об-шарпанном, чуть больше человеческого роста сооружении дверь с золотой ручкой, сделанной в виде змеи, которая изгибалась и двумя коленьями у головы и хвоста была при-креплена к доске. Драгоценный металл слепил глаза. Рука путника невольно потянулась к змеиному прогибу. Он открыл дверь и вошел внутрь.
Белый, как крахмальный свежий воротничок, зал создавал огромное пространство, намного большее, чем мог занять сарай. По периметру зала были воздвигнуты колонны. Их верхняя часть терялась в тумане, а между колоннами угольно-непроницаемая бездна гасила свет.
Свечение исходило от колонн, свода, безукоризненно чистого мраморного пола. Откуда-то из темной расщелины на середину зала выпорхнула тонкая, хрупкая, покрытая прозрачной вуалью, обнаженная Лолита. Она слегка наклонила голову, опустила руки и замерла.
«Неужели меня пустили в рай»,- подумал путник.
Его мрачный взгляд озарился огоньком возбуждения. На впалых щеках с однодневной щетиной проступило пятно румянца. Путник впился глазами в Лолиту. Она вздрогнула и начала танцевать. Ее танец походил на борьбу мотылька запутавшегося в паутине. Под вуалью страдало маленькое создание. Взмах руки переносил ее в пространство. Из последних сил она сделала высокий прыжок. Вуаль над ней взлетела и вновь накрыла бунтующее тело. Оно преобразилось. Из беззащитного и робкого оно стало алчущим, агрессивным, стремительным.
Оно извивалось под звуки неясных аккордов. Путник не слышал музыки, а только чувство-вал, как его тело подчинялось влиянию вибрации, силе жеста, движения. Лолита парила в воздухе, едва касалась пальцами ног пола и взмывала под самый свод, касалась тумана. Невероятная сила поднимала ее, а таинственная улыбка очаровывала. Лолита то отдалялась от путника, то приближалась к нему ко всему безучастная. Он очень близко видел под вуалью ее грудь, которую мог накрыть своей, неиспорченной мозолями грубого труда ладонью.
Путник протянул руку вперед, но лишь успел почувствовать воздушное скольжение вуали. Лолита сделала шаг назад. Обожаемый образ отдалился. Вздох груди, тонкая талия, движение упругих ножек, поднятые вверх руки, вращение тела - видение меняло свой облик, как глиняный сосуд под руками гончара. Каждый оборот создавал и дополнял форму новым очарованием. Невидимый ваятель проверял на прочность чужие чувства и медленно разжигал пламя, ловил невидимые нити, стягивал их в пучок и управлял человеком.
Путник встал на колени, чтобы в мольбе остановить ускользающую радость. Лолита одним прыжком долетела до своего единственного зрителя и остановилась на цыпочках рядом с ним. Он обнял ее ноги и окунул свое раскаленное тело в прохладную нежность вуали. Только сейчас Лолита удостоила взглядом путника, плавным движением сняла с себя вуаль и опустила воздушное покрывало на голову обожателя.
Искры заиграли вокруг него и сила, как вихрь, как мгновенный смерч, смела все одежды. Он остался обнаженный, обнимал Лолиту, и ни что не мешало ему обладать ею. Как два лебединых крыла, ее ноги вспорхнули перед ним и открыли дорогу в пропасть. Он в упоении целовал ее, захлебывался от восторга и водоворот страсти закручивал его в пучину наслаждений. Он не верил в свое счастье и лихорадочно стремился приблизить пик своего блаженства. Только после его свершения, он мог почувствовать свою силу и, наконец, поверить в свою дорогую победу.
Его отделяло два – одно мгновения от цели, и вдруг Лолита выскользнула и легко просочилась сквозь его пальцы. Он обнимал воздух. Под ногами была земля. Семя с пронзи-тельной болью выплеснулось наружу и оросило бесплодную почву. Он стоял обескровленный, бледный, жалкий, опозоренный и растерянно озирался по сторонам. Много безобразных лиц смеялось вокруг него. Среди них была Лолита. Она оскалилась и два клыка накрыли ее нижнюю губу. Из копны волос на голове торчали маленькие рожки.
Путник хотел выпрямиться, но спину сковал новый виток боли. Между его лопатками торчала рукоятка ножа, который воткнули вчера во время драки в ресторане. Маленький чертенок расшатывал ручку, бередил плоть, но не пытался вытащить клинок.
Путник понял, что переступил порог ада. Спешить было некуда. Впереди простиралась вечная дорога мучений.
1995