Это – берешь винтовку и стреляешь в кого-то через свой висок.
Это – снимаешь одежду вместе с кожей, в горячей ванной ловишь нитки, мыльные пузыри, убегающее в искры болевого шока сердце.
Это – говоришь о том, чего не знаешь, раскрываешь гармошку из слов, растягиваешь вдоль потолка – издалека видно - «хэппи энд». Но завершение мало похоже на счастье, почему вы об этом забываете с такой готовностью? Откуда эхо вопроса?
Это – сошедший след в след голос. Вы снимали с горла негативы готовности, крючковатую готовальню со множеством острий, вросших в поверхность? Поворачивали в мочках ушей отторжение?
Это - действие не во имя, действие не ради, действие не по высшему предписанию - всего лишь твой жест, что разворачиваешь прямо сейчас. И в твоей руке камень, и камень бьет стекло, и лицо твое рассыпается острой крошкой по ступням. Как и было предписано в книге со столь древними страницами, что втягивать их в ноздри, перекатывать хвостики букв в носоглотке, насыщаться предписанным, извергать обратно по рельсам слизи – смешливый поезд подводит изогнутой спиной прямую черту, режет этой чертой тело на части и учащает дыхание. Как и было предписано в книге - ты совершаешь жест. Каждым отчаянным вдохом ты совершаешь жест - клетки дышат в заданной форме - клетки дышат свои траектории воздуха. Но то не жесты - рука дергается в конвульсиях - фантом действия - капитуляция, твоя последняя готовность соскользнуть с чужого зрачка в собственные ресницы и дождаться еще одного повтора, ибо этому времени ты говоришь НЕТ – такое же уверенное НЕТ написано на камне, пересекающем веревку, натянутую между рукой и стеклом. Пусть так.
Это - канат твоей мнимости мимо текущей в цель. Цельность есть цепей лопасти, разбивающие черные окна. Условность грани уничтожаешь камнем. И камнем ложится в желоб лодки освобожденная тьма. Борт судна украшает имя - читаешь его рябью гравированных точек, абсолютной вибрацией непроизнесенного. Читаешь его собой, каждой взбунтовавшейся клеткой, каждым спорящим элементом плоти, сути, мысли. Отпускаешь клетки. Видишь их проплывающими кораблями. Расцарапываешь великий путь в синеве вен.
Это - равновесие тьмы и тебя. Вы плывете бумажным листом, море поглощает с листа буквы, ты поглощаешь с листа буквы, буквы превращаются в запавший язык, язык сужается обнаженностью язв, язык длится смоляным днищем.