Три рубля
Вышел я на улицу. Меня встретило доброе ласковое утро. Точно так же, так было когда-то весною, когда был месяц март за окном. И казалось еще чуть-чуть и зазвучит мелодия капели. Зазвучит как только выглянет запоздалое заспанное солнце, разгонит безликий туман меж городских улиц и домов и пригреет покатые крыши.
А пока, солнце еще только протирает себе глаза, после долгой ноябрьской ночи и еще готовится только смотреть своими лучами в окна домов. Хотя время было уже двадцать минут десятого и ему давно пора было сделать это. Я было приготовился к морозу в десять градусов и беспокоился, что мои уши будут зябнуть, но было всего 3-2 градуса холода.
Я бодро шел по дороге на станцию к своей электричке, которая вот-вот, строго по расписанию, минут через двадцать, должна была подойти к станции и распахнуть свои двери. Я шел по дороге, а перед глазами, как наваждение стоял тот весенний день, 30 марта. Который был много-много лет, лет двадцать назад. В тот день, к вечеру, я отправил свою дочку, девочку восьми лет, в магазин, чтобы она купила молока. Дал ей пять рублей и белый бидончик с крышкой. В то время молоко стоило за литр 28 копеек. И булка хлеба стоила всего 18-20 копеек. По нынешним ценам я дал ей около 250 руб-лей.
- Сходи, говорю, дочка, купи молока, только быстро, а то скоро шесть часов и магазин закроется. Ты уже большая девочка. Почти взрослая и пора в магазин самостоятельно ходить. Да и магазин не так далеко от дома.
Она оделась и пошла. На улице в тот день было ветрено и поземка, почти что метель завевала круговерть из снежной пыли и снежинок. Поземка была не очень суровая, но с порывами ветра.
И если, допустим, плохо покушать и выйти на улицу, то можно и озябнуть, потому как, ветер был пронизывающим. Такая погода бывает обычно поздней весной. Но если есть шарфик, есть шапка ушанка и шубка с варежками на вязках через рукава, то такая погода не страшна. Да и идти до магазина было не далеко, всего метров сто- вести, не больше. Дорога шла между студенческих домов общежитий.
Возможно, моя дочь впервые держала в руках такие деньги. Возможно, это было для нее целое состояние.
Ведь на такие деньги в то время можно было купить около пяти кило конфет. И как бывает обычно в жизни, то что дорого, то чаще и теряем. Она положила их в рукавичку и держала их пальчиками, деньги - маленькую бумажку голубого цвета с цифрой пять. И где-то на полпути внезапно остановилась. Ее пальчики уже не ощущали эту бумажку в варежке. Денежка вылетела куда-то в снег и ветер поиграв ею, заботливо, укрыл ее снежком, укутал ее своим белоснежным покрывалом..
Ее охватило жуткое отчаянье и обида, что не смогла справиться с таким простым заданием, сходить в магазин и купить два-три литра молока. Она стояла и горько плакала, навзрыд. А в это время мела поземка, была метель и ее горькие слезы капали в снег. Она впервые теряла деньги и ей было отчаянно жалко их. Она представляла, как ждут ее с молоком домашние близкие. Она представляла себе, как она приходит домой без молока, звонит в дверь и говорит, что потеряла деньги.
Но тут, она услышала голос со стороны - «Девочка, почему ты плачешь?». Она ответила, не переставая лить слез, что ей дали на молоко пять рублей и вот она потеряла их. И одна из двух девушек, студенток, молча достала из кармана три рубля и вложила денежку в ее маленькую ладошку. Они ушли. И девочка, ее звали Оксана, с мокрыми глазами от слез, быстро добежала до магазина, купила молока и пришла домой.
Поставила на стол бидончик с молоком и отправилась, как ни в чем не бывало, смотреть мультики, что шли обычно в это время по телевизору. Сдачу с трех рублей она тихо положила на стол. Я же не обратил на это особого внимания, даже на то, что сдачи оказалось маловато.. Она сказала впоследствии, что где-то выронила. Что ж бывает.
В свое время, я тысячу раз ходил в магазин за молоком, за хлебом. Бывало, терял деньги, но это было как-то все просто и обыденно, что ничего и не помню.
А здесь, спустя почти четверть века, за праздничным столом, я пережил вновь маленький стресс из жизни близкого для меня человека. За праздничным столом, заставленным закусками, салатами, с маленькой бутылочкой водки под названием «Русский размер» и пивом, здесь за столом, я ощутил кожей лица, тот порывистый резкий ветер, то ее глубокое отчаянье и почувствовал сердцем безутешную соленость детских слез бегущих по щекам моего ребенка.
Сидели гости, звучали тосты, закусывали, пили и вот вдруг дочь за несколько минут тишины, поведала гостям маленькую страничку своей жизни, из своего далекого детства. Она рассказала и никто из гостей не проникся ее рассказом, никто. Каждый говорил и старался сказать о своем. Лишь передо мной, явственно встал образ того дня, вернее, того вечера и тот колючий снег, ветер со снежной пылью и снежинками. Я видел и чувствовал, и хорошо помнил тот день.
Он был в моей жизни, день 30 марта, вечером. Он был нашим днем с дочерью, днем, когда была моя молодость и ее детство. На первый взгляд история простая, банальная, как три рубля. Но вот почему-то, спустя четверть века, мне стало немного стыдно, что я подверг дочь такому испытанию непростых для нее чувств.
Мне подумалось, что надо было быть с нею рядом. Идти вместе с нею в эту снежную круговерть и крепко держать ее за руку. Идти вместе с нею в магазин за молоком, с бидончиком на перевес. (Но это неосуществимо). Но опять же, подумалось, тогда бы не было этой истории. И этот день, 30 марта остался бы безликим днем, среди множества других дней ее детства. А так, у него теперь есть имя - 30 марта.
Почему я так близко воспринял ее слова? Наверное, от того, что с годами любовь к своим детям становится острее, глубже. Становится более сентиментальнее. Или я в свои полсотни лет стал тоньше чувствовать чужую боль, чужие эмоции. Я осознал отчетливо и остро, что порой для нас взрослых все не свое воспринимается слишком обыденным и не очень важным.
И часто мы проходим мимо чувств ребенка, обращенных к нам. Мы проходим мимо чувств, переживаний, эмоций, не отдавая себе отчета, думая только о себе, думая, что это все мимолетное, малозначительное и временное. И по прошествии времени ужасаемся своей, возможно черствости, возможно жестокости, направленной к тем, чей взгляд всегда обращен к вам, к вашему сердцу.
Все бывает в жизни и грустное и веселое, и отчаянье и радость. И этого не отнять у нас, пока мы живы, пока бьется сердце. Все это живет с нами. И боль и смех и горечь расставаний и мартовская поземка… Вот такая получилась маленькая простая история, одна из тысяч, одна из многих и многих историй, прожитых мною и моим близким человеком, чуть похожим на меня внешне и внутренне.
Прожитых в далеком прошлом, когда любил и продолжаешь любить, несмотря на прошедшие годы и седину у висков. Когда продолжаешь любить отзвучавший, когда- то детский смех, слезы и суету будничных дней.
Возможно, все это дорого и близко сердцу еще и потому, что это была моя молодость, полная чувств, эмоций и можно сказать, эгоизма.
У каждого из нас она одна, молодость. У каждого своя радость детства и радость детей своих. Есть в этих днях светлое, доброе, что кануло в лету вечности и только память способна вернуть все пережитое на мгновение вновь к жизни. Вернуть, чтобы пережить эти минуты вновь, чтобы рассказать о них, однажды кому либо, в легкой непринужденной беседе, за стаканом кофе, или чая. Чтобы кто –то, возможно, стал на капельку добрее, уже сейчас, в эту минуту.
Ибо нет для истинных чувств забвения вечности, они всегда остаются живыми, неподвластными времени, пока жива память, пока бьется сердце, способное любить и дорожить теми, кто доверился однажды вам. Быть может, сейчас в эту минуту, кто-то уже любит вас, трепетно, нежно или думает полюбить. Будьте к ним чуточку внимательней, чуточку добрее. Это так просто.
Так просто сказать им несколько добрых слов и улыбнуться. Так просто, как однажды потерять пять рублей или найти три, однажды накануне весны..