Я наклонился вниз к темному омуту.
Моё лицо, отраженное в искаженном, покрытом легкой рябью зеркале воды, показалось мне родственным луне - настолько мрачной и суровой выглядела эта река, что даже мой лик напоминал мне собственную посмертную маску, наформалиненный профиль которой я с такой отчетливостью не так давно видел во сне.
Бледное, луноподобное, даже желтоватое, оно походило то ли на цветок, то ли на масляное пятно и безмятежно покачивалось на свинцово-синей поверхности, словно медаль.
Внезапно я почувствовал, как некая часть меня, каковую я считал своей душой, возмутилась и сказала мне вполне внятно, что эта физиономия не может принадлежать мне, ибо я не такой, я должен быть иным - не таким круглолицым, не таким широкоплечим, а более утонченным, более аристократичным, чем этот огрубевший, потерявший нечто человек, смотревший сейчас на свое отражение.
Глаз у двойника я рассмотреть не мог, так как надбровные дуги, нависая над ними, скрывали их в своей тени.
Если бы я жил среди ангелов, а не среди людей, и мне без надобности была бы физическая сила, то, вне всяких сомнений, я выглядел бы иначе, был бы не столь мускулист, и тело мое, возможно, напоминало бы стебель нарцисса.
Я прислушался к своей душе, и мне показалось, что ее отстраненность сродни математическому кокетству предрасположенной к изменам женщины.
Разумеется, моё взятое некогда напрокат лицо могло чем-то и не устраивать мою склонную к перфекционизму, требовательную душу.
Так кто же я такой, если даже душа моя ведет себя как чужая и не поддается соблазну самолюбования у водоёма, столь банальному для всех себялюбов?
Существа, дарившие мне своё тепло, что видели они во мне?
Чем пленялись они, вручая мне пропуск в себя и позволяя разделять интимнейшее?
Может быть, их пленяла моя скрытая животность? Чувственность, зашифрованная в чертах моего лица?
Как-то однажды я открылся настежь и до конца.
Но существо, заглянувшее в меня, ничего не разглядело во тьме моей сокровищницы - нужно быть хотя бы отчасти таким же чудовищем, каким являюсь я, чтобы увидеть россыпи корундов, поблескивающих в сумраке моего сердца.
И я понял, что могу даже водить сюда экскурсии, освещать своё подземелье огнем fuck'елов - всё равно никто ничего не увидит.
Теперь, когда меня спрашивают, "что там в глубине тебя, что за таинственная дверь бряцает своим засовом в ночи", я отвечаю, что "эта потайная дверь ведет в галерею, в которой, тем не менее, нет ни одной картины".
Не буду же я объяснять слепым, что там расписаны даже стены, а в качестве красок - все оттенки моей крови и радужная палитра моего мозга?
Многие настаивают на том, чтобы я проводил их во мрак, предполагая, что там я прячу нечто, отвечающее их сугубо материальным чаяниям.
Однако, спустя некоторое время, все они возвращаются оттуда разочарованные: кто-то с кривой улыбкой повествует о "темном пустом подвале", некто, напротив, жалуется на "странный цветочный запах", - я поясняю в таких случаях, что там лежат мои мёртвые надежды, - а иные в страхе рвутся обратно, утверждая, что повстречали "привидений".
Мне просто надоело, что глупые пальцы красивых дур лапают непредназначенную для этой цели нежную рукоять двери.
Я купил белой краски и вывел ею, с несвойственной мне при написании каллиграфичностью, древнее ругательство из трёх букв, подцепленное славянами у тюркютов.
Дамы конфузятся: им впервые встретился мужчина, в глубине которого есть потайная дверь с надписью "***", за которой, как он утверждает, и находится весь его богатый внутренний мир.
А дело в том, что всё стремящееся образовать пару, проклятое Иеговой адамово потомство, так чудовищно близоруко и безлико, что даже не замечает, сколько радости и счастья в такой, казалось бы, горькой вещи, как одиночество.
Ведь оно пропитано тем нежнейшим покоем, который станет нашим домом в космосе, пронизано той хрустальной чистотой, которая чужда любому менструирующему существу.
И существа эти грязны не потому, что менструируют, а потому, что так или иначе рассматривают этот свой орган в качестве банковского депозита.
Интеллектуальная вялость и пошлость "прекрасного пола" лишь подчеркивает мою неоспоримую красоту, которую я периодически пачкаю в теплой мути их объятий.
Разумеется, действие это носит терапевтически-гигиенический характер - нельзя недооценивать целебность грязевых ванн.
А тут эта Богиня Любви с ее крестьянскими руками и плечами пловчихи.....
Самка, пропустившая через свою постель десятки богов и тысячи смертных....
Она считает, что ее любовь - честь для меня, смертного...
Нет, липкая Богиня Коитуса, глотай моё "нет" вместо такой привычной для твоего нёба спермы.
Я вернулся к действительности и, зевком проводив свои мысли, потянулся к отражению рукой.
Когда мои пальцы коснулись холодной влаги, то не нарушили, к моему недоумению, странной гармонии отражения.
Это меня насторожило и даже испугало. Как может не деформироваться плавающая на поверхности маска моего "Я", если она - отражение?
Я погрузил кисть в реку. Рука коснулось чего-то твердого и скользкого.
Однако, я не одернул разом похолодевшие пальцы, обожженные ледянистостью мертвящей влаги, так как загадка, на мой взгляд, требовала немедленного разрешения.
И прежде, чем я успел что-либо подумать, пришла на помощь вторая ладонь, а в следующее же мгновенье, к своему ужасу, я извлек из воды голову темноволосого мужчины, открытые глаза которого были обесцвечены совместными усилиями воды и тления.
Сомнений не было - это был я! И отбеленное смертью, кое-где уже искусанное голодными рыбами, мертвое лицо принадлежало мне!
"Нет, - сказала мне душа, - это я являюсь тобой по-настоящему! А то, что ты видишь перед собой - всего лишь утопленник и твой труп, Нарцисс!"
Обернувшись, я не смог сдержать радостного возгласа: ведь даже на берегу меня почти не осталось......
Там, прямо из прибрежных камней, в полном соответствии с мифом, рос теперь красивый и стройный нарцисс, а поникшая глава его цветка в меланхоличном поклоне замерла у матового стекла студеных вод, пахнущих безнадежной пустотой смерти.
Так значит - пора?! Ну, наконец-то!
Афродита, ванильную грязь объятий которой я отверг, понуждаемый к этому темной чистотой своего внутреннего космоса, отомстила мне, вдавив в Земное еще глубже, чем я мог себе это представить.
Теперь в круг моего общения войдут преимущественно кроты, черви и личинки.
Не скажу, что они чем-то меня не устраивают или вызывают меньше отвращения, чем человекообразные.
К тому же, не часто выдается такой славный улов.
Вылавливаешь, зачастую, чужие трупы.
Сегодня же мне повезло, и я выловил свой собственный. 15.01.2010г.