За полупрозрачными резными гранями просторной хрустальной вазы,аккуратно поставленной на цветной телевизор прибывшей вечерним поездом женой одинокого постояльца,неуловимо просматривался призрачный силуэт исписанного крупным женским почерком и сложенного вдвое
белого листка,самый краешек которого беззастенчиво выглядывал из идеально отшлифованного
отверстия таким образом,что вернушийся с тяжёлой изнурительной работы в расположенном неподалеку морском порту,ежедневно забитом десятками больших и малых кораблей,уставший и проголодавшийся её единственный муж никак не смог бы не заметить или проигнорировать увиденное сразу же при входе в скромную маленькую комнату большого деревянного дома на два хозяина,один из которых достаточное время был в отъезде,и одна жилая половина оставалась наглухо заколоченной,и только в полночь оттуда слышались странные шаркающие звуки,затихающие,как только старинные часы в длинном и давно не ремонтировавшемся коридоре наконец-то пробивали три громких,звучных удара,после которых наступала полная тишина и можно было услышать глухие капающие звуки,раздававшиеся под паркетным полом в глубине массивного сырого подвала.