6
После встречи в саду Маригюрд и Николоза стали чуть учтивее раскланиваться при встрече в дверях, чем раньше. Когда принцесса Клара и принц – герцог проводили вечер в обществе друг друга, то, находясь в кругу придворных, молодые люди украдкой переглядывались, отводя глаза с улыбкой. В разговорах они бросали фразы, с виду незначительные, но рассчитанные на понимание лишь их двоих. Они чувствовали себя заговорщиками и втихую посмеивались над остальными придворными, не видящими их тайного общения посредством глаз, жестов и легких прикосновений практически на виду у всех. Им казалось, что оказываемые ими знаки внимания так малы и невинны, что незаметны для других людей. Поэтому Маригюрд с деланно равнодушным видом подсаживал Николозу в седло, проходя по залу со скучающим видом, словно случайно садился возле рамы для вышивания девушки и заводил разговор о вышивке, неизменно оказывался в паре с ней во время игры в карты. Молодые люди мнили о себе как о хороших конспираторах, не замечая, что счастливые случайности, позволяющие им выразить друг другу свои чувства, становятся слишком частыми. Полностью уверенные в своей безопасности, они начали терять осторожность, потому что потребность во встречах у них возрастала.
Кто первым, кто обратил на них внимание? Возможно, это был Глен Хиферна, который, стремясь удержаться на месте нового фаворита, должен был предлагать принцу – герцогу все новые развлечения. Но этим человеком мог оказаться и кто-то иной, мечтающий услужливостью составить о себе более высокое мнение в глазах Осе – Карла. Как бы то ни было, внимание принца – герцога было привлечено к Маригюрду и Николозе. Сначала по его приказу Глен Хиферна отозвал де Вера от карточного стола как раз в тот момент, когда он собирался сесть как раз напротив девушки. Принц – герцог дал юноше какое-то пустяковое задание, заставив на время покинуть зал. Неожиданно он получил удовольствие, почувствовав какую-то злобную радость от досады, отразившейся на лице его жертвы. Следующим шагом было исключение Маригюрда из числа гуляющих в саду, куда удалось выпроводить принцессу Клару и всех придворных. Осе – Карл попросил юношу остаться, и битый час терзал его пустыми разговорами у раскрытого окна, в которое были видны его жена и свита. Он откровенно наслаждался, видя, как Маригюрд старается сдержать раздражение, косится в окно, дрожит от нетерпения уйти, теребит кисточки воротника и мнет перчатку. Дальше в игру включились Глен Хиферна и Симеон де Фирон. Как только Маригюрд обрел свободу и спустился в сад, они усиленно стали навязывать ему свое общество. Их маневры привлекли внимание нескольких проницательных фрейлин, которые с недавних пор тоже обо всем догадывались, и они с не меньшей заботливостью и лаской во взглядах начали изо всех сил опекать Николозу. К разочарованию всех заинтересованных сторон, на бедных влюбленных словно напал столбняк. С этого дня и всю следующую неделю они старались держаться подальше друг от друга. Никогда один из них не подходил к группе людей, если в ней был другой. Если же им приходилось стоять рядом, то молодые люди как будто деревенели: глаза их смотрели в пол, а руки висели вдоль тела. Независимо друг от друга принцесса Клара, введенная в курс дела проницательными фрейлинами, и принц – герцог пришли к одной и той же мысли: влюбленные затаились, скрываются, а потому необходимо вывести их на чистую воду. Попеременно то принц, то принцесса стали сводить Маригюрда и Николозу при большом стечении людей. Их усаживали вместе за один стол, рядом или напротив друг друга, при игре в карты, ловко принуждали при общем разговоре обмениваться репликами. Все явные или выдуманные изменения в лице, случайные жесты перетолковывались с тем же смаком и увлечением, с каким бродячая собака-лохудра грызет голую мозговую кость, еще блестящую гладкой поверхностью сочленения с другой костью и испускающую запах мяса, с которым она когда-то находилась рядом. Впрочем, ставшая всеобщей игра развивалась довольно вяло, пока принцу – герцогу не пришла в голову одна блестящая мысль. Однажды, когда он находился в кругу своих придворных, как всегда болтавших в меру остроумно и ни о чем, в зал вбежал Глен Хиферна и сообщил, что с одной из фрейлин принцессы случилось несчастье: во время загородной прогулки ее сбросила и помяла лошадь. Злой вестник ничего не мог утверждать, но, выразив соболезнования Энлилю, предположил, что это его сестра. Энлиль вскочил и, едва получив разрешение принца - герцога, бросился выяснять положение дел. Маригюрд де Вер сильно изменился в лице и тут же присоединился к Грациану, просившему позволения последовать за другом, чтобы поддержать его, если это окажется нужным. Осе – Карл милостиво позволил Грациану пойти, заметив, что одного человека в таком деле достаточно. Он был удовлетворен: равнодушие Маригюрда, начавшее беспокоить его в последние дни, оказалось мнимым.
Сообщение о травме Николозы оказалось ложным. Его списали на плохую осведомленность и небрежность слуг. На этом игра снова застопорилась. Молодые люди, превратившиеся в объект всеобщего внимания, видимо, твердо решили расстаться. Необходимо было дать им передохнуть.
В это время ко двору принца – герцога прибыл молодой господин Сигибер д' Олонь, двоюродный брат Маригюрда де Вера. Он привез почту, а также известие о болезни короля Кристьерри. С первой же недели своего пребывания господин Сигибер ввел моду на новую форму воротника и стал любимцем всех дам, потому что по вечерам мило пел им под лютню, старательно округляя рот в форме буквы «о». При этом его губы казались особенно алыми под шелковистыми усами. Повседневным поведением господин д' Олонь ничем не выдавал своей принадлежности к военному сословию, а ведь он был командующим полка. Патент на столь высокую должность ему приобрел отец. Пребывание этого молодого человека сильно скрасило жизнь принца – герцога и принцессы в те дни, когда они лишились прежнего развлечения.
Древнеримский стоик Луций Анней Сенека сказал, что судьбы ведут того, кто идет, и тащат того, кто не хочет следовать предначертанным путем. Вероятно, все, что случилось дальше, было предопределено, ибо как иначе объяснить все последующие события?
Ночи стали душными. Ни один порыв ветерка не тревожил старые деревья вокруг дворца принца – герцога. Они стояли неподвижно, с опущенными листьями. Окна большинства спален были распахнуты. Простыни и покрывала прилипали к горячим телам. Люди тщетно переворачивали подушки, передвигались по кровати в поисках более прохладного места.
Грациан безуспешно пытался заснуть. Если с постели Энлиля временами раздавались тяжкие вздохи и только, то Маригюрд никак не мог удобно устроиться. Он то и дело переворачивался с боку на бок. Скрип кровати под ним доводил Грациана до безумия и даже навел на мысль водрузить на голову подушку. Задохнувшись под ней, Грациан в сердцах швырнул подушку на пол и заявил:
- Господин де Вер, если вам не спится, вы бы шли и прогулялись в саду, а не мешали бы спать соседям!
Маригюрд всегда обладал вспыльчивым и быстрым на решения характером. Он резко встал и начал одеваться. Грациан, наделенный не меньшей гордостью, и не подумал его останавливать.
На Маригюрда тоже раздражающе действовала одуряющая духота. Он вышел в сад во взвинченном состоянии духа и с чувством глубокой обиды на товарища. Он долго ходил по дорожкам, сам не замечая, куда и зачем идет. В одном из переходов перед ним испуганно поднялась со скамьи белая фигура. Это была Николоза. Некоторое время они стояли молча и смотрели друг на друга.
- Нам не нужно встречаться для нашего же блага, - наконец сказала девушка.
- Да, - ответил Маригюрд.
- Наши сюзерены не одобряют наши встречи, - снова сказала девушка.
- Да, - подтвердил Маригюрд.
- Честные отношения кончаются браком, а в нашем случае он невозможен. Его не одобрит ни ваш опекун, король Кристьерри, ни мой отец.
- Но мы же не специально встретились, - заметил Маригюрд.
- Нет, - согласилась Николоза.
- Значит, мы не нарушили специально ни запретов наших сюзеренов, ни опекунов, ни родителей.
- Нет, не нарушили, но сейчас нарушим, если не разойдемся.
- Мы разойдемся, только попрощаемся, - заверил Маригюрд.
- Тогда давайте сразу прощаться.
- Давайте.
Они замолчали, не в силах сделать ни шагу.
- Ну, что же вы не прощаетесь, госпожа Слейтон? – глухо спросил Маригюрд.
- Я уже прощаюсь.
- Но я вас не слышу.
- Прощайте, - прошептала Николоза.
- Что?
- Прощайте.
- Повторите еще раз, я что-то сегодня плохо слышу, - хрипло спросил Маригюрд.
- Я говорю «прощайте», - прорыдала Николоза, и они бросились друг другу на шею.
- Отпустите меня, я хочу уйти, - произнесла девушка через некоторое время. Слезы из ее глаз текли как вода.
- Но я вас не держу.
- Нет, держите.
- Не держу. Вот, смотрите, - Маригюрд разжал руки и развел их в стороны, отступая на шаг назад.
- Все равно держите.
- Идите.
- Вы хотите, чтобы я ушла.
- Вы сами этого хотите.
- Неправда, вы меня гоните.
- Тогда оставайтесь.
- Вы же знаете, что я не могу. Я не хочу никого обманывать.
- Тогда идите.
- Зачем же вы меня держите?
Они снова замолчали. Так прошло некоторое время.
- Я пойду, - сказала Николоза. – Нас могут увидеть и неправильно понять.
- Я провожу вас. Нам все равно до половины дороги в одну сторону.
Они очень медленно двинулись к дворцу.
- Мы ведь ничего плохого не делаем, - одними губами, словно самой себе прошептала Николоза. – Просто идем.
- Да, мы ничего не нарушаем, никто не может нас осудить.
Молодые люди добрели до развилки, где одна дорога вела в крыло принца – герцога, а другая – в крыло принцессы.
- Прощайте, - сказал Маригюрд.
- Погодите, теперь я провожу вас чуть-чуть. Ведь это не запрещено, - пробормотала Николоза, беря его под руку.
Пройдя немного, она нерешительно высвободила руку.
- Я пойду, - сказала девушка.
- Постойте, тут темно, я вас провожу немного, - отозвался Маригюрд. – Вы не дойдете одна.
- Хорошо, пойдемте.
Так они провожали друг друга до утра.
На следующую ночь, не сговариваясь, молодые люди снова вышли в сад.
- Опять вы здесь, - смутилась Николоза, хотя она ждала этой встречи.
- Нет, это вы здесь.
- Ну, все равно, - махнула рукой девушка, - мы ведь прощаемся, а я не успела вам кое - что сказать.
- Что сказать?
Николоза мучительно покраснела. Она несколько раз собиралась с духом, но произнесла не то, что хотела:
- Роса на траве очень холодная.
- Сегодня нет росы.
- Все равно. Дайте мне слово, что вы не будете ходить по росе. От этого часто болеют.
- Хорошо, а вы дайте мне.
- Хорошо. Ведь мы просто прощаемся, да?
- Да.
Им так много нужно было сказать друг другу, а слова не шли. И они стояли, не в силах расстаться. И если их свела здесь судьба, то в чем они были виноваты? И если их кто-то увидел и доложил принцессе Кларе, то был ли и он виноват, ведь его тоже привела в сад судьба?
Принцесса приняла строгие меры и изолировала Николозу Слейтон в отдельной комнате, куда ей приносили воду и хлеб. Маригюрд хотел было идти объясниться с Кларой, но Энлиль строго остановил его:
- Вы и так, господин де Вер, весьма помогли моей сестре своими действиями, так не усугубляйте положения новым вмешательством.
Принцесса требовала, чтобы принц – герцог тоже принял строгие меры в отношении Маригюрда де Вера, но Осе – Карл назло отказал ей в этой просьбе.