Присказки, Причеты

         

Присказки, Причеты, ПрибаУтки, ШопоткИ

1. Петушок, петушок,
Золотой гребешок,
Выйди на Улку
Со мной покататься,
Со мной поваляться.
Есть у меня крестьянки,
Санки-лубянки,
Горушка-ледянка.
Сядим покатимся,
 От ворот вповорот
До крестьянских ворот.
ЗолотО моё колечко
Катать да валять,
Петушку показать,
Я тебе дам золото колечко,
Я тебе дам синь колпачок.
Сорока-воровка кашу варила-повАривала,
На порог скакала-поскАкивала,
Во все стороны поглядывала.
Не едут ли гости, не съедят ли кашу,
Не УголОдят ли Бориса.
Наехали гости, ПриЕли кашу,
ОголОдили Бориса.
Тому дала МутОвку,
Тому дала КолотОвку,
Тому дала каши кусок,
Тому весь горшок.
Ты тОлстой, кОроткой,
Тряси борОдкой,
ТолкИ да мелИ,
Решетом воду носи,
ПАрну бАенку топи.
Да Бориса умой,
Да и Лидушку умой.

2. Сказка-ПомАзка, ОсИнова повЯзка, елОв ПреслЕнь. На ПовЕти кисель, семь не съест, одна ЛИзка съест. (Да и та с ПердижОм с гОлым детишОм.  Вышла на Улку да ВЫстрала КокОрку. ПокатИсь моя КокОрка не в пень,  не в КолОду,  не в тёмную воду, не в горяч кипяток. В чисто поле, в сине море, ДалекИм ДалекО, ГлубокИм ГлубокО. Не слыхОм не слыхать, не видОм не видать.)

3. Ах, ты, бабушка, ку-ку!
Митрофановна, ку-ку!
Бабка, сядь на клюкУ,
ПоеждЯй за рекУ,
Ты свари, бабка, уху
Своему старику.
Старик хлебнул,
За семь вёрст свиснУл
На калинов мост.
Калинова невестка
Сына принесла.
Сын – Селиван
Пятьдесят рублей.
ДОци Матрёна,
СкопИ ЖивотА.
Скобки – запЯтки
СерЕбренные,
Носки – гвОздки
ПозолОченные.
ПрилетЕл дятЕл,
Сел на ворОта,
Спел в пол-рОта,
Где моя кумИца,
Моя молодИца?
ВецОр она не ела,
Не завтракала.
Она Утресь СтАла,
Позавтракала.
Съела три ПЕци хлебов,
Пять пецЕй КолацЕй,
Три тУсецки бараньих,
Три Яловицы,
Триста гусей,
Пятьдесят лебедей!
Ефимовна за пецкой
КвашОнку ТворИт.
Зуй на болоте
В доску колотИт.
Сова в огороде
Капусту садИт.

4. Бабка Аринья, куда ходила? - На Нову деревню. - Чем хороша? - Нова деревня тем хороша: утка в юбке, селезень в КаятАне, девка в рогОже, нет её дороже (слова из причета: Пересказано Ириньей Александровной Шарыгиной из Мезени.)

5. СлетАлися ПтИци с моря, садилися ПтИци на угОре. Пели они НебылИци про всякие ПтИци. На море ОрлИця – ЦарИця, красная ДевИця – тетёрка, серая утка – попОльица, зуёк – ДьячОк, дикие гуси – дворЯна,  лебеди – крестьяна, журавли – рыбаки (Пересказано Ириньей Александровной Шарыгиной из Мезени.)

6. СкАзка-ПрИсказка,
ПрикОвана НевЕска
За рУцку, за нОжку,
За дОлгой ХвОс,
За корОткой нос
(пересказано Настасьей Ионовной Поташевой, 17 лет из Лебской (Мезень)
7. Как под мельницей, под вертЕльницей Подрались два карася — Вот и скАзка всЯ! (В.С. Бахтин. Русская бытовая сказка, 284 — 483)
8. БывАл да живАл, на бОсу нОгу топОр надевАл, трОи лЫжи за пОес затыкАл; пошОл возле лЫко гОру драть, увидел озеро на Утке сидит; вЫсек я три палки, пЕрву бросил — недобрОсил, втору бросил — перебрОсил, третью бросил — попАл; утка стрепенУлась, а озеро полетЕло, да на сухой лес сЕло, ну и скАзки конЕц (вер.)
9.  ШОл я, стоит избУшка; ЗашОл, КвашнЯ жЕнщину мЕсит, я и усмехнУл, а КвашнИ не пондрАвилось, она хватИт Печ из лопАты, хотела ударить; Я через штанЫ скочИл, да и порОг вЫрвал, да и убежАл (вер.)

10. Верхнетоемская, скоморошья, наговорка (С.Е. Засухин (Поздеев)


 Расскажу о небольшом, что запомнил, кусочке скоморошьих наговорок. Их мне рассказывала мама, а ей её мама. Наверное, они так и передавались  от старых к молодым.
 О том, что это не выдумки поздних времён, а скомороший подлинник, мне сказали в фольклорном архиве Литературного музея ( Санкт Петербург, наб. Макарова), где текст записан на магнитофон.

*****
Наговорки произносятся нараспев, без пауз, быстрым речитативом.

Валериан Кондратьев.

*****

У кота, кота, кота да по конець  хвоста ,
Да  не колоценого, да  не молоценого.
Да поколомтите, да помолотимте.
Да пива наварим,  гостей позовём.
Пиво-то рогато, в боцьку не лезет.
Тёшща-то богата, в гости-то не едет.
 Зеть сердит, головой вертит.
Прилетела сова из Новгорода:
Везёт ступу да лопату,
Курицю горбату, петуха-свистуна.
Петух- свистун за пять вёрст свистнул.
Я бегу, бегу по мосту, по липову берёсту.
У Троицы звонят, про Петра говорят.
Говорят, за Петра, за кривого дают.
Говорят у него много пива да вина.
Много кислых штей, решето червей.
Сорок амбаров сухих тараканов.
Котомка вшей.
Про Петра говорят,
Да и в лапоть звонят,
Да сороки трещат,
Вот какой богатей приглашает гостей.
Все на свадьбу бегут.
Идя, свистя, головой вертя.
По пироги, по шаньги,
По лук, цеснок,
По рябиновый батог…
11. Причеты. Шенкурский уезд, село Троицкое.

Из-за горы, МОрья, да ветерок ПопыхАет, из-за Лыжина МЫса Церён карАпь выбегАё  да всё игрАё, к берешку приставАё, якоря в воду бросАюто, да к берешку приставАюто, паруса опускАюто о двенАдьцети о парусах, о тринАдьцети о Ярусах, тетивоцьки ШОлковые да во МотУшку мотАют, канатики ПенькОвы да во КольцЁ завивают.  Мостили да Со кораблЯ мосты калИновы, по мостам СлАли ВыстилАли Троё сукно Одинцёво, трое вишневАто коришневАто, троё сукно ОдинцЁво.  Выводили да Со караблЯ Комань Добрую лОшать и на Комани на лошади на ней ЗбрУнА лошадиная, на ней церкАськое седЁлышко, да во том ли во церкаськом во седЁлышки удалой доброй молодецъ....
12.  Свиця бела либедушка да молодая молодушка да молодёхонька
   овдОвела твоя буйная голоушка, да молодёхонек спомИрывал да    
   твой ВинцЯльной Муш. Много на гОрё остАлосе сердЕцьных
 маленьких дЕтоцек. Не в закрыту то хорОмину да много снегу
 наносит, да на бедную вдову да боле люди нанося, натерпЕцьце
  бедной бУдето худой недоброю славы, те наслЫцьце бедной будёт
 тебе лихИм целовЕком. С худой славы недоброё вся голова
 разболелась, да с худого ХудослАвьица в грУдях сЕрцё расколОлось.
   Подле вОду иду, вода залить миня хОцё, подле гОру иду, гора
  засЫпати хоцё, подле лЕса иду, леса заклонИти хоцют, по наУлицью иду шшепА ребром станОвицьце, по подОконью иду, из окон люди    смОтря, про миня говоря, говоря: эта лИбить белая да сурова ни
    смирёна, она со старыма бранлИвая, с молОдыма говорлИва. Свежой    рыбы без воды, да молодой жоны без мужа. У саней нет полозыщя, у    молодой жоны  повозьницька, нету на поли оратово, нету во лузях     кошатого, не в лесу дровосека. У тя некому у бедной молодой да не     итти, да не ехать. Еки сцаски твои бедные, твой талан горегорькой.

13.    ШопоткИ:
Заря-зарница, красная заря,
сойми с меня бессоницу,
дай мне, рабе божьей ЛеконИде снУ.
ЗорьА-зОрницьа, краснайа зорьа,
сойми с рабы Божьей ЛеконИды бессонйицу,
дай мне рабе Божьей ЛеконИде снУ.

14.  ПрибаУтки.

        1. ЖИли-были дедушка да бабушка. У них было под ОкОшецьком    ОзерьцО.  Бабушка говорит:  Дедушка, поди, постАвь Вёршу-то, не  попадЁт-ли што?  Ему попАла Щука да ЕлЕц, кривой жеребЕц.         И сказка вся.          (Пересказано Анной Павловной Порыгиной, 15 лет из Тиглявы   (Мезень)
         

1. Как у бабушки козёл,
15. Хы да ПЫ (повторяется после каждой строчки)
У МосЕевны БарАн,
Он во СтОиле стоЯл,
Он МякИнушку жевАл,
Он НесЕяннУю,
НемолОченную.
ЗахотЕлосе козлУ
Во лесОк погулять,
Побежал наш козёл,
Всё не ПОженкою,
Не ДорОженькою,
Ему навстрЕчу-то зАинька,
-Ты не смерть ли моя,
Ты не съешь ли меня?
- Я не смерть не твоя
Я не съем ведь тебя.
Побежал наш козёл,
Снег  копытами сечёт,
БородОй трясёт,
Ему навстрЕчу вОлк-от идёт.
-Ты не смерть ли моя,
Ты не съешь ли меня?
ПодхватИл козлА
Поперёк ребрА,
А бАбка по лесу ходила,
Она гОлосом ВодИла,
А коза не нашла,
УвидАла однЕ нОжки,
Побежала по дорОжки,
И домой пришла,
Одни рОжки принесла  (Пересказано Осипом Ивановичем Малкиным, 29 лет из Суры (Пинега)

16. В нЕкотором цАрстве,
В нЕкотором госудАрстве,
Именно в тОм,
В котОром мы живЁм, На рОвном месте
Как на БоронЕ
И БоронА-то на КлОче,
Лежит два кольца,
Одно заржАвело,
Другое в ГрезЕ,
Которое Из-любЯ к тебЕ,
А дрУго менЕ.
Это не скАзка, а ПрИсказка
Сказка вся впередЕ.
Жили старик со старухой у сАмого мОря.
 В этом мОре щУка да елецЁк,
И скАзки КонецЁк  (Пересказано Осипом Ивановичем Малкиным, 29 лет из Суры (Пинега)
Клоч -- кочка
ЕлецЁк – род рыбы, ловимой в местных реках (Пинега и озёра)

17. ДокУчные.


Старушка стара
На скамейке спала.
Прилетела сова
Да  глаза вЫкопала.
Всё.

18. Был-жил поп,
Да сделал плот
Да кругом Мек Оплыл,
Да опять снова поплыл,
Да кругом Мек Оплыл,
Да опять снова поплыл,
и т.д.

19. Мек – мыс
Был-жил Старицёк
Забил Ез,
ОтгрУзил СУрьпу,
И пошёл ловить.
Ему попались Щуцька да ЕлецЁк
И скАзке Конецёк (Пересказано Анной Зотеевной Новиковой, 43 года из Конецщелья (Мезень)

20. Сова летала да летала
Из овИна да в овИн.
-Нада тебе скАзка СказАть?
-Нада!
Сова летала да летала
Из овИна да в овИн.
-Нада тебе скАзка СказАть? И т.д.  (Пересказано Константином Васильевичем Оксёновым, 14 лет из Лебской  (Мезень)

21. Докучные.  а) СкАзки КонЕцъ,
ЗолотОй ЖеребЕцъ; б) СкАзки КонЕцъ, В КузовУ пять овЕцъ, Шестой жеребЕцъ; в)  СкАзки КонЕцъ, В десу под КокОрой, Не знАю под котОрой, В колОдце ЕлЕцъ, В КузовУ пять овЕцъ, Шестой жеребЕцъ; г) СкАзки(е)  КонЕцъ, ЗолотОй ЖеребЕцъ, КрОшка упАла, В рот не попала  (Пересказано Александрой Алексеевной МАлкиной, 13 лет, из ГОры (Пинега)Записано Ниной Николаевной Ворониной в с.Кургомень со слов её бабушки Чураковой Марфы Фёдоровны (Г.Н. Рудакова. Слово старого реченья) (вин.)


22.  Векушка.
Векушка-горожАноцька, где ты была?
У гОрода.
Что делала?
КОней пасла.
Кони-то где?
У НикОлкиных ворОт.
А НикОлка-то где? За ворОта ушёл. ВорОта-ти где? ВодОй потопИло. ВодА-то где? Быки вЫпили. БыкИ-те где? В гОру ушли. ГорА-та где? ЦЕрви Вытоцали. А ЦЕрви-то где? Гуси вЫклевали. Гуси-ти где? Гуси зА лес улетЕли. Лес-от где? Люди Высекли. Люди-ти где? Люди ПримЕрли. МогИлы-ти где? Могилы травой заросли. ТравА-то где? КосьцИ вЫкосили. КОсы-ти где? Косы ВЫломаны. ОблОмки-ти где? Х кузнецЮ снЕсены. КузнЕц-от где? На ПогОсте живЁ КолокОльчик КуЁ. Он ковАл да ковАл, Свою гОлову СковАл, На кол посадил, Да Г... НакадИл (Пересказано Василием Ипатовичем Фофановым, 17 лет, из ГОры (Пинега

23. Потешки

Спирюшко – Спиридонушко,
Наварил пивца на три денежки!
Пиво-то рогато, в бочку не лезет,
Тёща богата, в гости не едет.
Приехала Сова из Нова- города,
Привезла ступу да лопату,
Да курицу горбату, петуха-свистуна.
Петух-свистун за реку свистн;л,
За пять вёрст, за Калинов мост.
На Калиновом мосту
Робята чикались - дрались,
Да портки оборвались:
Гасник урвался, штан потерялся.
Шли да шли, жеребёночка нашли.
Три промёжечки купили,
Жеребёночку скормили.
Прибежал волчок, жеребёночка съел.
Бегите-ко, суседи, с топорами да с ножами,
Да с острыми вилами – кожерёнки сымать!
Бабушка ку-ку, садись на клюку
Да поезжай-ко за реку!
За рекой кузнец
Тилибомки куёт
Да на полку кладёт.
Полка – хлесь,
Тилибомки – в грезь.

24. Слово старого реченья – новой речи украшенье
ШулИкины.  Галина Рудакова

Из проруби, из памяти – январской полыньи
Вдруг явятся весёлые ШулИкины мои.

Пойдут шутить ШулИкины, пойдут Шукать они,
 Какой бы номер выкинуть на святочные дни.
Ах, милые проказники, ШугнУть бы вас пора,
И несмотря на праздники, прогнать бы со двора!

 А ты, как в СвЯтки принято, НапЯлишь БалахОн,
Пойдёшь «Гонять ШулИхинов», и сам ты – ШулихОн.
ШулИхины- ШумИхины, для смеху, не назло
 Картошиной на ниточке всю ночь стучат в окно,

Иль пёрышко куриное опустят к вам в трубу –
 И весело ШутИхинам, что дым пойдёт в избУ.

Ворота ПриморОжены – знать, пОлиты водой,
И ты открыть не можешь их, кричишь: «Сосед, открой!»

 Обрушена полЕнница,  и санок – не ищи
 (Их тоже не поленятся ШутИхины стащить).

Лопаты, палки лыжные на крыше ты нашёл,
А вдоль дороги видится из МЁтел ЧастокОл…

ШулИхины - проказники, весёлые мои,
Являются из памяти – январской полыньи...

 ШебАркнется да стУкнется... А я вас не боюсь,–
Пусть иногда аУкнется ЯзЫческая Русь!

25. Присловья, прибаутки, записанные в с. Кургомень (Г.Н. Рудакова. Слово старого реченья) (вин.)
Ноги в огороде, голова в кусту:
Я у папеньки, у маменьки дурак расту.

Топор, рукавица, рукавица да топор,
Рукавица дров не рубит, и топор не греет рук.

Есть и овощ в огороде – хрен да луковица,
Есть и медная посуда – крест да пуговица.

– Дедушко Иван, куда бабушку девал?
– Под овин пихнул, помелом заткнул.

Мы из Пыстромы, из Шужеги, из Астрахани–
не обедали, не ужнали, не завтракали.

Восемь девок – один я, куды девки – тут и я:
Девки в баню, я за баню, девки мыться – я плескаться,
Девки на полок, я за хохолок.

Вовка – девочий пастух: девок пас, пас, пас,
В угороде увяз.
Девки взяли, напинали, к угороду привязали.

Рёва-корова, дай молока на три пятака!

Идёт коза рогатая
За малыми ребятами,
Кто каши не ест, молока не пьёт,
Того коза забудёт!

Кар, кар! Дома ли Макар?
Наварил ли шти? Ночевать пусти!

Скок-поскок, молодой дроздок,
По водичку пошёл, молодичку нашёл.
Молодиченька, невеличенька,
Сама с вершок, голова с горшок!

Что-то хлыкчется легко: вспоминают далеко.
Вспоминают две, сам не знаю, где.
Вспоминала бы одна, я бы знал, что она.

Тра-та-та, тра-та-та, вышла кошка за кота.
Думала, за барина, попала за татарина.

Ума-то как у Марушка, а у Марушка – как у Капушка.
 А Капушко-то и дорогу в баню забыл.

26. Заклички

Божья коровка, вылети на небко!
Там твои детки кушают конфетки:
Всем по одной, а тебе никакой.

Титка-улитка, высуни рога, дам тебе пирога!

Дождик, лей, лей, лей на меня и на людей,
А на (имя) дом поливай ведром!

Радуга-дуга, не давай дождя,
Давай солнышка-колоколнышка!
Дождик, дождик, перестань, я поеду на расстань –
Богу молиться, Христу поклониться.
У Христа есть сирота, отворяет ворота
Ключиком-замочиком, шёлковым платочиком.
Записано Ниной Николаевной Ворониной в с.Кургомень со слов
её бабушки Чураковой Марфы Фёдоровны

27. Потешки

Спирюшко – Спиридонушко,
Наварил пивца на три денежки!
Пиво-то рогато, в бочку не лезет,
Тёща богата, в гости не едет.
Приехала Сова из Нова- города,
Привезла ступу да лопату,
Да курицу горбату, петуха-свистуна.
Петух-свистун за реку свистн;л,
За пять вёрст, за Калинов мост.
На Калиновом мосту
Робята чикались - дрались,
Да портки оборвались:
Гасник урвался, штан потерялся.
Шли да шли, жеребёночка нашли.
Три промёжечки купили,
Жеребёночку скормили.
Прибежал волчок, жеребёночка съел.
Бегите-ко, суседи, с топорами да с ножами,
Да с острыми вилами – кожерёнки сымать!
Бабушка ку-ку, садись на клюку
Да поезжай-ко за реку!
За рекой кузнец
Тилибомки куёт
Да на полку кладёт.
Полка – хлесь,
Тилибомки – в грезь.

28. C.Е.Засухин (Поздеев) (В.-Т.) Бабки-Пестуньи ПритетЕньки

Как бабка внука в зыбке качала.

Качала, в годы нашего детства, бабка-пестунья с ребёнком зыбку. Давно уже повалила бабка его спать. Убегался ребёнок, устал от игр и забав. Теперь самое время отдохнуть и набраться, для новых шалостей и забав, сил. Сидит бабка зыбку качает да колыбельные " притетЕньки" поёт. В середине прошлого века многие бабки были неграмотные., Своих ребят и внучат пестовали "знатким словом", которое из уст в уста, времён седой старины, перешёптывали от матери к дочери. Не было тогда у бабок настоящих, книжных, колыбельных песенок. Качает бабка зыбку, приговаривает да поёт про то, что на ум придёт.

" Моё дитятко-робя, сыпИт бабка тебя.
Баю, баю, баю, бай - скоре Митя засыпай!
Тебя бабка сыпИт, слова дельные говрит.
Уж ты бабкино робя сикулЯношко!

Дорогоё ты моё петушАнушко.
Золотоё ты у бабки килЯнушко!
Любимой  бабкин дрочЕнь,
Испёку тибе сОчень!

*****
Перевод с выйского говора:

Сикулянушко, петушАнушко, килЯнушко - слова без перевода.
ДрочЕнь - баловень.
СОчень - шаньга, с защипанными краями, с пшённой кашей


            …........
29. А. В. Антонов Шаньга. Словарь Беллинсгаунзена

ЦРЁН  (присказка)
За далёкима морями, за широкима краями, на гольном просторе да на высоком угоре вкопаны кверху комлями стоят двенаццать столбов деревянных.
Столбы все ошкурены да обожжены, а на столбах эфтих дюжина двенаццатисажённых венцов сложены. На венцах поставлены самцы, по самцам кинуты слеги, в слегах зажаты курицы, по курицам идут потоки, в потоки заделан тёс, тёс сверху сведён в шшипец, под шшипец затолкан конёк, а на нём — охлупень лежит на сороки-стамики пришит.
Из эких венцов собрана клеть. К той клети подпёрта друга клеть, где помешшаюцца двор да поветь. Проёмы в клетях колодами окосячены, а поперёк стен брошены матицы. Под клетью — подклеть, над клетью — цердак (называется – вышка), за клетью — улица. На улицы выпушшены концы, на выпусках держацца гульбишша с крыльцами.
Получилась изба. Изба стоит за забором, забор закрыт на заворы. В избе мосты из плах набраны, на шкантах. На белом мосту стоит пець чёрна, кочергой подпёрта. Над пецью — воронцы, на воронцах — хабарцы (али — полати), на полатях — ухваты да лопотьё. Под пецью — опецье, за пецью — голбец, в голбеце сидят два лиха — гобьян с обдерихой.
В пеци — шесток, над шестком — кожух, за шестком — устье, за устьем — свод, под сводом — под, на поду есть кон, на кону стоит црён, в црену том спрятаны клюци…
Кто клюци найдёт, того гобьян задерёт!
30. ГАША  (присказка)
У тётки Тарабуки Пораньи было четыре класса образования, один глаз рыжий, другой – карий, коса руса до пояса, калачом ноги, до земли руки, дом двужильной кондовой, мужик – на всю голову бестолковой да двенадцать дочерей погодок, кажна для своей подмоги:
одна – воду носить,
одна – трАву косить,
одна – дрОва колоть,
одна – репу полоть,
одна – дратву сучить,
одна – лыко мочить,
одна – сажу пахать,
одна – шуйкой махать,
одна – жито веять,
одна – крупу сеять,
одна – полы шоркать,
одна – горшки скоркать…
А тринадцата родилась у ней Гаша – за старшими обноски донашивать.
31. РЕМКИ ДА ОПОРКИ
Наш-от Евфторка горазд форсить – кирзовы сапоги в мороз на голо тело носить.
Быват, как на полатях проспицца, враз на гулянку и заторопицца. Насдёвыват на себя всё подряд: на исподне – посконно, на посконно – зипун, на зипун – армяк, под армяк – портянки суконны, поверх портянок – стёганы гачи на помочах, на гачи – засканы бродни на гультях, на макушку нацепит расшитой картуз…
Ему бы нать коров пасти, а он на танцы припрёцца – мотнёй трясти. Ему пора поле пахать, а он напьёцца вина да пойдёт по деревне – кулаками махать.
Вот, покуда Евфторка эдак форсил – все свои наряды парадны-то поизносил. Стары одёжи стали никуда не гожи, а купить обновы – карманы ишше не готовы.
И остались теперь на Евфторке одне лишь ветхи ремки да розны опорки!
32. ТРАХТУР
За кулигою в овраге ходит трахтур на конной тяге.
За трахтуром бегат Ерошка, собират гайки в лукошко.
За ним следом – Егорка, кидат болты в ведёрко.
Последним бредёт дядька Евсей, тянет кардан от трахтура на себе.
Сверху на них спушшен пятилетний план, на капоте стоит водки стакан, а сзади волочится вша на аркане.
Впереди у них – светлый путь, и с энтого пути им никак не свернуть.
33. КАТАНЦЫ
Наша то Пораньша едва снегу дождалась, ишше до свету поднялась, по дому наспех обрядилась, обулась в новы катанцы… и покатила по улицы – с задворок на гумно торить дорогу – обнову разнашивать понемногу.
По морозу бежит – токмо снег под ногами визжит. С взвозу – до амбару, от амбару промеж сараев да поленниц – к погребицам, и дале по закоулкам кругами – мимо красных изб по-за чёрны бани.
Торопится Поранья: ноги сами по дороге мчат, катанцы новы широкима голенишшами по коленкам стучат. Токмо рубаха бела пузырём, да подолы у шубы ветром подворачиват.
Притормозила подле магазину, а там жонки деревенски со вчерашнего ишше дня за хлебом в очередь стоят. Увидали её и хором кричат через всю улицу: «Энта в кои веки, Поранья, ты выстала в эку рань-то!» А Поранья на крыльцо магазинно мигом вызнялась, новы катанцы на показ выставила, руки в боки упёрла да как заорёт во всё горло: «Эфто раньше была я вам Пораньша, а теперича – Прасковья Егоровна!»



34. ПРОРУХА
(быль)   
Как за тринадцатью морями, да за тринадцатью дверями спрятаны в чистом поле, ходят часы деревянны. На часах стоит коза – за кол привязана. У той козы все глаза разны: один – белой, другой – синёй, третьёй – красной, на башке рога блешшут алмазны, на ногах копыты сверкают золоты.
А на вымени-то у неё выбиты две наколки: с одного боку – Церковь с крестами, а с другого – Кремль со звездАми! Коли время придёт, да коза та вымя своё до краёв наберёт, то бредёт к ней издалёка крива старуха – судьба-проруха, с подойником в руках…
35. ПЛАНИДА (быль)
Есть на свете места, где неприемлем общепризнанный порядок мироздания. Где время меряют приливами и отливами, а расстояния – днями пути. Где плоский неровный кусок суши до сих пор покоится на спине огромной морской черепахи, а крохотное солнце неторопливо вращается вокруг него.
Соловки располагаются как раз в точке пересечения земной и небесной тверди, и оттого никогда не понятно – где ты сейчас находишься: на земле или в небесах. Иногда, над головой, проползут вдруг силуэты огромных флуоресцирующих мастодонтов, сопровождаемые сонмищами юрких серебристых рыбок. Иногда, прямо под ногами, можно видеть россыпи мельтешащих и сияющих звёзд или кучевые корабли-облака. Ветер здесь меняет местами стороны света, а нерадивое солнце вечно цепляется за край земли, путая день и ночь.
Гигантская черепаха, мерно несущая на себе обжитую людьми твердь, время от времени накреняется, меняя курс, и тогда всё население острова скатыается чохом в одну сторону: либо за Секирную Гору на озёра – ловить окуней, либо на Муксалму – собирать морошку, либо на рыбкоповские склады – стоять в очередь за водкой и колбасой.
За черепахой неизменно следуют стада селёдки и трески. Они держатся в кильватере её мощных лопастей, ища себе защиты и пропитанья. Когда стада подходят слишком близко, бдительные поселенцы высыпают на берег, раскачивая и накреняя черепаху, черпают рыбу краем суши и весело гудят потом, неделю - другую, довольные хорошим уловом и внезапным бездельем.
Изредка черепаха ложится в дрейф, зависая в пространстве, то ли засыпая, то ли раздумывая – куда следовать дальше. Тогда холодное море окутывает её непроницаемым туманом, время останавливается, рыбы замирают в растерянности, а люди и птицы умолкают в ожидании своей дальнейшей судьбы.
36. ПОМОРЫ
Мы, поморы, народ отродясь работяшшой. Коль обедать вовремя не позовут али спать среди дня не захочецца, можем цельны сутки в упряк у станка простоять!
Перво-наперво для всякой работы нать, штоб был там кураж. Без куражу и топор по реке сроду не поплывёт, и сани в бане сходу застрянут. Ежели которой кураж для почина словить сумел, так у того опосля ноги сами ходят, руки сами носят, и голова на ходу крепче соображат. На кураже-то, бат, токмо бровью повёл — зарод на пожнях мигом выставил, палец в ноздрю воткнул – силосну яму за кулигой враз выпрастал, на руки поплевал — два венца махом к срубу прилипло!
Друго дело, штобы от кажной экой затеи прок был…
37. Кашинъ, Пётръ Максимовичъ.( Записаны Н. Е. Ончуковым. Северные сказки.)
38. Какъ звали?
Пришла баба, мужъ померъ, къ священику. «Похорони, батюшко». Онъ приказалъ тащить въ церковь, Покойника принесли, священникъ сталъ у жены спрашивать: «Какъ звали?» —Батюшко, въ гори забыла, не помню, какъ и звали.—«Дакъ, подумай, бабка, не придётъ-ле на умъ».—А, батюшко, НаУмъ и былъ, НаУмъ.

39. Разсказы про лешаго. С. 505-506
а) Въ Неноксы шолъ Петръ Коковинъ по Солоному ручью, искать коня. Ему встретилса Павелъ Васильевичъ Непытаевъ съ уздами. на солнце блестятъ. Павелъ Петру и говоритъ: «Куда пошолъ?» — Коня искать, натти не могу. — Павелъ и захохоталъ: «Ха, ха, коня не можотъ натти!» А на самомъ деле Павелъ Васильевичъ некуда не ходилъ.
б) На Кобелйхахъ, за десять верстъ отъ Нёноксы, на пОжняхъ была изба. Покойникъ Иванъ Чудиновъ ходилъ рябОвъ промышлять, и въ избушку ночевать пришолъ. Когда ночь пристИгла (онъ ничего не боялса) его въ этой избушке и сколько разъ за ноги къ дверямъ сдёрнуло. Онъ поматерЯлса, поматерЯлса, да не вытерпелъ и ушолъ подъ зародъ спать. Тутъ и ночь прОспалъ..
в) Сюземскій старикъ, Николай Кузьминъ промышлялъ рыбу въ ОстровАстомъ озере и хотелъ въ избе спать.. НЕ дало, вЫжило: ходитъ, гремитъ по крЫши. Выйдётъ Николай съ ТрубОй (съ берЁстомъ съ горЯщимъ), засвЕтитъ; три раза выходилъ, потомъ всё таки не могъ спать и подъ зародъ спать ушолъ.
і) Изъ  Куи О морё, на ЗИмномъ берегу, лешой унёсъ будто-бы девушку въ Зимну Золотицу, за тридцать вёрстъ. Ехалъ какой-то изъ ЗолотИцы на оленяхъ, она ревЁтъ, онъ ей взялъ и привёзъ домой. Старухи замечаютъ, скажотъ кто: «УведИ тя лЕшой!» И уведётъ.
д) За четыре версты отъ посаду (отъ Нёноксы) У моря, на ямахъ (море) стоялъ карбасъ съ солью. Павелъ Коковинъ караулилъ карбасъ. Кто-то по грязи идётъ, тяпаится; тяпъ, тяпъ, тяпъ. Павелъ его спросилъ: «Кто идётъ?» Тотъ молчитъ; онъ еще спросилъ, до трёхъ разъ. Тотъ всё молчит.; Павелъ и матюгнулся: «Кой куръ идётъ, не откликаится?» Лешой пошолъ и захохоталъ: «Ха, ха, ха, кой куръ идётъ не откликаится! Koй куръ идётъ не откликаится!» Паша въ каюту ускочИлъ, одеяломъ закуталса, а голосъ тутъ всё, какъ и есть.
40. Прибалутка-скороговорка. С. 507
Бывалъ бывалко, живалъ живалко, насралъ на горку, спустилъ подъ горку, катись, моё чадо, катись, моё мило, катись не ушибись, не о пень, не о дорогу, не о косую огороду. Бывалъ да живалъ, трои лыжи подъ поясъ подтыкалъ, самъ пошолъ дорогой, ноги стороной. Вырубилъ три палки: одну леденУ, другу земленнУ, третью деревянну. Палкой шипъ не дошибъ, другой шипъ перешИбъ, утка сколыбалась, озеро полетело. Ha море на окіяне, на острове на Буяне стоялъ быкъ кормлёной, въ жопы овёсъ толчёной, около маленьки ребятки поскАкивали, да хлебомъ кусочкомъ помАкивали; это кушаньё создрЕло, краснымъ девкамъ на обедъ поспЕло. Солдатка ела, опрЕла, солдатъ елъ, петухъ опрЕлъ. Петухъ да утка сидятъ какъ дудка. Я-то ходилъ, опоЯску носилъ, опоЯска ремнёва, въ опояскесЕмисятъ иголокъ, иголки сверкаютъ, девки въ окошко глядАютъ. «Это кто такой?» Старой сибирскои бурлакъ. Я тыркОмъ да ныркОмъ верЕтенкомъ, Въ Хлочъ ХОрнулъ, въ кобылу тОрнулъ, три года мёртвой лежалъ, небо овчИнкой казалось; всталъ да пошолъ, беда за бедой, жонку взялъ съ рваной … . ПОжили немного росспорИлись, взяли да и розделИлись: бАбки сЕни да изба, дЕдку …. да …. .
41. Прибалутка.
Бывалъ да живалъ, на босу ногу топоръ надевалъ. топорищемъ подпоясывалса, кушакомъ дрова рубилъ. Дрова нарубИлъ, по дорожке пошолъ; шолъ, подошОлъ, заблудИлса, до избушки добИлса. «Избушка, избушпка, на курьей ножке, на веретённой пятке, повернись къ лесу глазами, ко мне воротами, ко мне тынцомъ, ко мне крыльцомъ». Избушка повернулась, зашолъ въ избушку, сидитъ чеснА квашня, женщыну мЕситъ. Онъ былъ въ поркахъ, у порковъ гасникъ, онъ черезъ гасникъ скочилъ, порогъ-отъ и сорвалса, онъ на печку забралса, да тутъ и поколелъ.
42. Прибалутка.
Жилъ былъ старикъ съ мужомъ, да старуха съ женой; детей у нихъ не было, а полна изба робятокъ, жили они богато, денёгъ скласть нЕ во што и кошелька купить нЕ на што. Домъ былъ у нихъ новой, окОленки двойны, только рамы одны.  Жона была роскрасавица, изъ лохани брана, помеломъ наресована, за окошко зглянётъ, дакъ три дня собаки лаютъ, прочь не отходятъ. Рогатого скота было много: два кота убойныхъ. да две кошки подойныхъ, сука безъ хвоста, да ступа безъ песта; посуды было множество: меднаго, оловянного, полтора блюда деревянного; хлеба довольнё: есь нечего, дети ревя, жонка ругается, и старикъ выйдётъ на улицу съ народомъ награитця. «Эхъ, робята. у меня жонка ругаитця, ребята ревутъ, какое весельё въ избы».
43. Макаровъ, Илья Николаевичъ. Козёлъ и баранъ.  Записана Н. Е. Ончуковым. Северные сказки. С. 535
Козёлъ да боранъ ходили полесовать. Шли, шли, а волки обедъ варятъ. Боранъ косился, да косился да волка одного и РозбУлъ. Те бросились, всё пролили, чашки-ложки приломали, давай въ погоню. А козёлъ борану и говоритъ: «Боранъ, куда мы?»—А на лесИну.—Вотъ они и полезли. Лезли, лезли, боранъ-отъ оборвалса, рогомъ за сукъ захватилса, сукъ-отъ сломалса, боранъ палъ и убилса.
44. Присказулька.
Жилъ былъ мужикъ, была у него кобылка леденнА, плётка горохова, товару коробъ лоскУтья, ложки серЕбренны. Поехалъ мужикъ на рынокъ продавать. Ехалъ дорогой, а крИчигь старушка: «Кумъ, прИворачивай на СпУтьё». А мужикъ былъ глухой, ему послышалось: «Кінь лоскУтьё»-, онъ и кінулъ. Дорога была трЯска, ложки забренчАли, онъ подумалъ задрались, онъ и те кинулъ. Ехалъ, мужики обедъ варять, кобылка къ огню пришла да и ростАела. А плётку горохову вороны склевали и ничего не стало. Вотъ онъ пошолъ домой, летатъ птичка, кричитъ: «Синь кафтанъ да хорошъ». А ему почУлось: «Скинь кафтанъ да положь». Онъ и положилъ подъ кокОру и теперь не знатъ подъ котОру.
45. Прибакулоцька прибасеноцька.  Записана Н. Е. Ончуковымъ въ дер. Уегъ недалеко отъ Усть-Цыльмы отъ А. Ф. Вокуева. Северные сказки. С. 46 -47
Зачиналася, починалася, славная сказка, повесь; на ту на славу на печь настрали, скозь печку капнуло, въ горшоцикъ ляпнуло, эта ества прела, кипела, къ утру ись поспела. Прискакали Ермаки, сини колпаки, прискакали Ермошки, синіе ножки, прилеталъ куропатокъ, селъ на дрёво, сталъ хресьянъ поматЕривать: «Сукинъ сынъ, важоватинькой, шароватинькой, по часту бегашь, по многи ешь, по толсту серёшь».
На мори, на кіяни, на острове на Буяни, стоитъ быкъ кормлёной, въ правомъ боку ножъ точёной, приди ножомъ режь и говядину ешь, помакивай и закусывай; слушайте-послушАйте, и своихъ жонъ къ намъ не спушшАйте, вы будете спушшАть, мы будемъ подчишшАть. Живалъ-бывалъ, на босу ногу топоръ обувалъ, топорищомъ подпоясывалса, кушакомъ подпиралса. Баба пёрнула, девять кирпичъ съ печи сдёрнула, бурлачкой горшокъ пролила, бурлаковъ оголодила, бурлаки пошли по инымъ сторонамъ, по инымъ городамъ по урочищамъ, вышли на матушку на Волгу, на матушке на Волге жить невозможно, береги кАшны, вода молочны. Муха синюха, дЕ ты живешь?  —Живу на водахъ, на горахъ, на пристольныхъ городахъ. Тамъ меня ветромъ не веетъ и водой не топитъ. Залетела я въ клетку и попала въ сетку, учила вдова, учила oca, выскочила нога и боса, безъ пояса.— Что ты муха синюха делашь?» Шолъ тороканъ, билъ барабанъ, шолъ свирьцёкъ, садилса на клочёкъ, испивалъ табачёкъ, чортовъ корешокъ, богату богатину проклиналъ, у богатой богатины хлеба и соли много, ись не садить и съ дочерью спать не валитъ. Первого Пихотного полка полковой писарь Пётъ Петровъ, по прозваныо Пироговъ, писалъ по белой бумаги, павлинымъ перомъ и посыпалъ песцянымъ пескомъ, и пошолъ по городу, по границе, поймалъ птичу; птича перепилича, пела и перепела, по морю полетела, пала и пропала, павленно перо потеряла, нечимъ стало пісать. Дали мне снежинУ кобылку, соломенку уздилку, горохову плётку; Дали мне синь кафтанцикъ, дали фуражоцьку, перщятоцьку, кушацёкъ, сапожки, жолту чашку, красну ложку; селъ на кобылку и поехалъ; еду — горитъ у мужика овинъ или баня; я подъехалъ близко, поставилъ снежинУ кобылку, снежинА кобылка ростаяла, соломенну уздилку бычки съели, горохову плётку петушки расклевали; пошолъ пешкомъ, летитъ воронъ и кричитъ: «Куръ, синь да хорошъ», а мне послышалось: «Скинь да положь». Скинулъ да положилъ подъ кокору, не знаю подъ котору, былъ молодечъ совсемъ и сталъ ни съ цемъ.
46. Небылица.
Бывалъ да живалъ, на босу ногу топоръ надевалъ, трои лыжи за поесъ затыкалъ; пошолъ возле лыко гору драть, увиделъ озеро на утке сидитъ; высекъ я три палки, перву бросилъ — недобросилъ, втору бросилъ—перебросилъ, третью бросилъ—попалъ; утка стрепенулась, а озеро полетело, да на сухой лесъ село, ну и сказки конецъ.
47. Небылица.
Шолъ я, стоитъ избушка; зашолъ, квашня женщину меситъ, я и усмехнулъ, а квашни не пондравилось, она хватитъ печъ изъ лопаты, хотела ударить; я черезъ штаны скочилъ, да и порогъ вырвалъ, да и убежалъ.
48. Разказъ зырянина ( На Низовой Печоре русское населеніе можно подразделить на устьцылёмовъ и пустозеровъ (подробно объ этомъ въ моей стать «Былинная поэзія на Печоре); темъ и другимъ свойственны свои нравы, привычки, особенностн. Соседи сталкиваясь другъ съ другомъ замечають эти особенности и  высмеивають ихъ. Г. И. Чупровъ и П. Р. Поздеевъ сообщили мне насмешки надъ пустозерами и зырянами, а одинъ зырянинъ изъ с. Ижмы, Ю. П. Каневъ, сообщилъ, какъ смеются зыряне надъ устьцылёмами. Н. 0нчуковъ)
Былъ у меня вЫрыной кЭбылка; екалъ я тэркэмъ, бЭркэмъ, вэрэтЭйкой; пЕреди стОялъ чЕрмковой кусъ, та изъ куста рябчикъ—шОръ! а кЭбылка у меня и форъ! я съ ей палъ, да три пня рЕбромъ повЫломалъ, да трои сутки домой кэрэвушкой ползъ; да дома у меня былъ свОерощеной быгорОдичка, да я ей кАдилъ, да кАдилъ, да она рЫчикала, пУчикала да и гОрела.
49. «Устьцылёмы надъ пустозёрами смеются».
Когда пустозеры подтягиваютъ неводъ съ семгой къ берегу, то тихимъ голосомъ твердятъ: «Сократи Господи! Сократи Господи! Сократи Господи!.. Когда неводъ притянутъ, и мАтица — мешокъ на конце невода — быстро вытаскивается на песокъ, то пустозёры громкимъ голосомъ и быстро говорятъ: «Дай Господи! Подай Господи НА сто, на тысечу, на чЕлой Милеонъ!!! Разсказомъ этимъ устьцыломы хотятъ показать и хитрость и жадность пустозёровъ.
50. «Зыряне смеютея надъ устьцылёмами»  (Этотъ и последующій анекдотъ про устьцылёмовъ сообщилъ мне зырянінъ-ижемецъ Ю. П. Каневъ, торговецъ бывающій по деламъ въ Москве и Петербурге. Постоянно онъ живётъ въ с. Ижме, на реке того же названія, приток Печоры. Н. 0нчуковъ)
Встречаются два устьцылёма и начинается разговоръ: «Парфенте-e-й, а Парфенте-е-й! — Чего-о?— «Куда поеха-алъ?» — Въ Пинегу-у.— «Пошто-ле-е?» — На база-аръ.-— «Купи мн икону-у.» — Какую-ю?— «А Миколу-у.»— Большу-ле-е?— «Съ баенну две-ерь». Разсказчикъ намеренно растягиваетъ слова на концахъ, передразнивая устьцылёмовъ, которые говорятъ очень певуче.
51. Годъ такой.
Въ деревне Усть-Ижмы встречаются два мужика и начинаютъ разговаривать: «Микулай. а Микулай!» — Чего-о?— «У меня дЕвка-то брЮхата-а.» — У меня тоже.— «НЕчо не бай, нынче годъ такой».
52. Бывальщина. (Записана Н. Е Ончуковымъ отъ П. Р. Поздеева. Северные сказки. С. 87-88) (печ.)
Одинъ устьцылёмъ жилъ въ работникахъ у пустозёровъ на Пылемце (название деревни). Хозяинъ всё ходилъ въ баню одинъ. Работникъ и спрашиваетъ: «Ты пошто-ино одинъ ходишь? Возьми меня». — А ты не забоИшся-ле? Ко мне изъ подъ полка человекъ выходитъ. Ты съ ума сойдёшь.— «Нетъ, я не боюсь, не сойду съума».— Ну пойдёмъ.— Роботникъ пошёлъ, стали мытця, а изъ подъ полка страшной старикъ и вылезъ. Роботникъ имъ веники роспарилъ, оба они и мылись, а потомъ старикъ скатился подъ полокъ.
53. Зырянская вера.
Въ зырянской деревушке Пушкиной былъ домъ и стоялъ онъ на берегу Печоры. Весной лёдъ на Печоре тронулся, вода прибыла, берегъ Печоры весь затопило водой, домъ оказался кругомъ въ воде, до того, что на домъ нанесло и стало напирать льдину. «Когда льдина, разсказывалъ мне Петръ Родіоновичъ, стала упирать въ избу, зырянинъ змолИлся Миколе: «Светитель Микола! Милуй дакъ милуй, а то я тебя кОлю!» «Льдина-то у него стену и вЫударила».
54. Прибакулоцька, прибасёноцька.(Записана Н. Е Ончуковымъ отъ Ксении Поздеевой. Северные сказки. С. 93) (печ.)
СкАзка - прикАзка, Осинова предЕйка Еловъ перстЕнь, Побежалъ въ кустЕнь, По пИроги, по шАньги, По лукъ чеснОй, По пирогъ меснОй; По ребиновой батОкъ; Ступа, лопата, Курица мохната, Медведь на болОти, Сметану колОтИтъ. ДЕвокъ клИчётъ, Въ ж... тЫчётъ.
55. Прибакулочка. (Записано Н. Е. Ончуковымъ отъ А. И Дитятева изъ села Великой Виски, Пустозерской волости. Северные сказки. С. 136)
Шолъ мужикъ изъ Ростова-города, стретилса ему, идётъ мужичёкъ въ Ростовъ-городъ; сошлись и поздоровались. «Ты, братъ, откудова?» — Я изъ Ростова-города.— «Што у васъ хорошого въ Ростов деитця?» - А што, у насъ Ваньку Кочерина повесили.— «А за што его милова повесили?» — Да за шею.— «Экой ты братецъ, какой безпонятной, да въ чёмъ его повесили-то?; - А въ чёмъ повесили — въ серомъ кафтане, да въ красномъ колпаке.— «КАкой ты какой безпонятной — какая у него вина-то была?» — А не было вина-то, онъ сударь пе пилъ.— «Экой ты какой безпонятной — да што онъ сделалъ-та?» - А што сделалъ — онъ укралъ у Миколы подковки, у Богородицы венокъ съ головы.— «Эка паря, милой Ваня, у его не велика была вина-то, да его и за это повесили».
56. Прибакулочка.
Шолъ мужикъ изъ Ростова-города, стретилса ему мужикъ, идётъ въ Ростовъ-городъ. Сошлись, поздоровались. «Ну, што у васъ нъ Ростове хорошого деитця? — А што у насъ -пошолъ мужикъ на полё, понёсъ семя посеять, да дорогой просыпалъ.— «Это братъ худо». — Худо, да не порАто.— «А што, братъ, таково? — А онъ просыпалъ, да собралъ.— «Это, братъ, хорошо». — А хорошо, да не порато.— «А што, братъ, таково? - Онъ пошолъ на полё, семё посеялъ, ему павадилася чёрная поповая комолая безхвостая корова, у него семё-то и поела.— «А это ведь медведь былъ?» — А какой медведь, полно на х..ъ пердеть, я прежде медведя знавалъ, медведь не такой: медведь серой, хвостъ большой, ротъ большой.— «А то ведь волкъ». — Какой волкъ, х..ъ тебе долгъ.! я прежде волка зналъ: волкъ красинькёй, низинькёй, самъ лукавинькой, идётъ no земли и хвостъ волокётъ..— «А то ведь лисича». — Кака лисича, х..ъ тебе подъ праву косичу! я прежде лисичу зналъ.: лисича белинькая, малинькая, бежитъ, прискочить да сядётъ.— «А то ведь заецъ». - Какой заецъ, х.ъ-бы тибе въ задницу! я прежде зайца зналъ, заецъ не такой: заецъ малинькой, белинькой, хвостъ-носъ чёрнинькой, съ кустика на кустикъ перелётыватъ, самъ табАркаётъ.— «А это ведь куропатка». - Кака куропатка, х..ъ-бы тибе подъ лопатку! я прежде куропатку зналъ: куропатка серинькая, малинькая, съ ёлки на ёлку перелётыватъ, шишечки покляиватъ.— «А это ведь тетЕря». — Кака тетЕря х.ъ.-бы тибе запетЕрилъ! я прежде тетерю зналъ: тетеря белинькая, малинькая, хвостикъ чёрнинькой, по норкамъ поскакиватъ, сама почиркиватъ.— «А это ведь горносталь», — А поди ты на х..ъ, перестань.— Да и прочь пошолъ.
57. Скороговорка.
Начинается, начинаетца, сказка добрая, повесть долгая, отъ добраго коня иноходца, отъ молодецкаго посвисту, отъ бабьёго пОперду, отъ наступчиваго поросёнка. Какъ наступчивой поросёнокъ часто наступатъ, доброго молодца съ говна пихаётъ, такъ опасно доброму молодцу безъ ружья садитца страть. Съ той чести и славы, малы робята на печь настрали, сквозь печку капнуло, въ горшоцикъ ляпнуло; на то было робята ухватчивы, скоро заслонку прикладывали и гвоздикомъ приколачивали. Этобы ества кипела. Хрипела, къ утру ись поспела, краснымъ девушкамъ кушать, а молодушкамъ рУшать. Сидели ЕрмакИ сини колпаки, сидели ЕрмОшки, сини ножки, и говорятъ: «На море на Кіяне, на острове на Буяне, жилъ быкъ печёной, въ жопы чеснокъ толчёной. Были тутъ две избушки, пецька отъ печки муравленыя, а потолки чорныхъ соболей; жили тутъ двенаццеть молодцовъ. «Ставайте рибята, гудки накладывайтё. Стали гудки выговаривать: Богатой мужикъ живётъ, пиво варитъ, насъ всехъ молодцовъ напоитъ со товарищами, за то дасъ ему Богъ на поли кромИна, на столе едина, въ квашне спорИна: А нужненькёй, бедненькёй пріупалса лёжитъ, а изъ гузна кроха полтора колпака; на это свиньюшка позавидовала, выходила на широкую уличу, просила у Господа Бога золотого крыльиця: «Залететь-бы мне ко ФатЕнушку на поветь и съись-бы мне кроху полтора колпака, поменула-бы я за этой крохой всехъ своихъ родителей, дедушку Фирса, да бабушку Спириндейкю, за речкой да въ кУсте и мать ихъ въ гузно, сельскихъ бояръ, монастырскихъ крестянъ, трёхъ Матрёнъ, да Луку съ Петромъ».
58. Скороговорка.
Алексей Фоминъ, сынъ вдовинъ, пО морю ходилъ, кАтары кроилъ, темъ свою буйну голову кормилъ; изъ нЕрпецей катарки, выкроилъ две лямки, а изъ зАецей катарЫ, целые ремни. Бежалъ no морю тихонькё, увиделъ Ошкуя Офонька, ко льдины пристали, обедать варить стали; Алексей Фоминъ пошолъ по льдины и нашолъ облемАя; тому сталъ радъ, оттЫкалъ штаны и селъ страть; въ карбасе говорятъ: «Олексей, хотя ты и радъ, облемАй у тебя дыроватъ».— Молчите рибята, небольшия эти дырки, отдамъ, зашьютъ и Иньки.— И принёсъ облемАя на карбасъ, и весь свой кроёжъ перемерялъ и перешевелилъ, родилось кроежУ на целую вожжУ; Амглё самоедИнъ, хотя и на носу, а я не мене его унесу; Исакъ, хотя и крутъ, въ одной нашести тутъ, а ГрИшка, да Микішка худЫ самоедИшка, а боле некому и брать. Повезу я кроЁжъ въ шаръ. Сделалса кроЁжъ и въ шарУ не хорошъ, хозяинъ его не купитъ и рАботнику не даст. Шолъ Паша ГромовАнъ и этотъ кроЁжъ торговалъ, за кажную сажень по грошу давалъ, потому грошъ, што кроёжъ не хорошъ, отъ кожныхъ отъ разныхъ отъ зверей, отъ матокъ и отъ корчИкъ, четыре сажени въ чикъ.
59. Замахнись, а не ударь. Записана А. А. Шахматовымъ въ Петрозаводскомъ у. oт крестьянки, жены Севастьяна.   Н. Е. Ончуковъ. Северные сказки.  С. 232 -финал сказки.
Тамъ я была, мёдъ пиво пИла, a no усамъ тёклО, въ ротъ не попало. Дали лошадку леденУю мни, сёдлО соломенно, плётку горохову, синь кафтанъ, красну шапку, села да поехала, a птицька рычитъ: «сінь кафтанъ». А я думала «скинь», взЯла да скинула; «чорна шапка, чорна шапка», а я думала «цёрта»; взяда тую и выкинула. Пріежжаю. байна горитъ, и давай, вышла сверьху, байну гасИть; плётку горохову птицьки росклевали у меня, а сёдло соломенно сгорело, а конь леденной ростаилъ. Вотъ я и осталась ни при цёмъ.
60. Куда съ бабой?  Записана А. А. Шахматовымъ отъ старухи Медведевой въ с. Лижме. Н. Е. Ончуков. Северные сказки. С. 261)
ШЫу мужицёкъ лодку и пошОу смолы просить у смоленника. Онъ говоритъ: «Куды тибИ со смолой?» спрашиваэтъ. —«Лодка смолИть».—«Куды съ лодкой?»—«Рыба ловить».—«КудЫ съ рыбой?»—«Робятъ кормить».—«Куды съ робятма?»— «Овець пастИ».—«Куды съ Овцямы?»—«Шуба шить».—«Куды сь шУбой?»—«БАба греть».—«Куды съ бабой?»—«Баба — надо спать».